Пробудившийся любовник - Дж. Уорд

— Я поняла, что не смогу… что придется оставить тебя.

Раб попытался вырваться из оков, но чем сильнее он напрягал мышцы, тем отчетливее светилась любовь на ее лице.

— Ты великолепен, — сказала она, лаская его между ног. В глазах ее горело желание… скорей даже поклонение.

— Никогда ничего подобного не встречала. Если бы не та пропасть, что разделяет нас, я бы приблизила тебя ко двору как своего супруга.

Следя за ритмичными движениями ее руки, раб догадался, что Хозяйка трудится над своей любимой игрушкой, его проклятым отростком. Слава богу, он ничего не чувствовал.

— Отпустите меня…

— Ты никогда не твердеешь без бальзама, — грустно прошептала она. — И никогда не доходишь до конца. Почему?

Хозяйка начала ласкать его сильнее, внизу живота стало припекать. Ее глаза потемнели от отчаяния.

— Почему? Почему ты меня не хочешь?!

Не дождавшись ответа, она дернула раба за мужские причиндалы.

— Ведь я красива.

— Для других, — вырвались необдуманные слова.

У женщины, как от удара, перехватило дыхание. Она скользнула взглядом вверх по его животу, груди, остановилась на лице. В ее заплаканных глазах полыхнула ярость.

Поднявшись с кровати, она со всей силы влепила рабу пощечину. Тот сплюнул кровь, гадая, целы ли зубы.

Чувствуя на себе обезумевший взгляд, он понял, что сейчас его убьют, и душу охватил блаженный покой. По крайней мере, страданиям конец. Смерть… Она была бы лучшим исходом.

Хозяйка неожиданно улыбнулась, словно прочитав его мысли. Как если бы забралась в голову и похитила их, как раньше украла тело.

— Не надейся, я не отправлю тебя в Забвение.

Она наклонилась и поцеловала его сосок, затягивая в рот. Ее рука скользнула по ребрам вниз, к животу.

— Совсем отощал. Тебе необходимо питаться.

Хозяйка опустилась ниже, целуя и посасывая кожу… А дальше — все по накатанной дорожке. Бальзам. Женщина сверху. Омерзительное слияние тел.

Увидев, что раб зажмурился и отвернулся в сторону, Хозяйка вновь ударила его по лицу… потом еще раз. Он отказывался смотреть, а у нее не хватало сил, чтобы повернуть его голову, хоть она что есть мочи тянула его за ухо.

Не имея возможности видеть его глаза, она взвыла в голос, заглушая хлюпанье своей плоти. Насытившись, Хозяйка ушла, завернувшись в шелковое покрывало. Спустя несколько минут оковы разжались.

Опершись на руку, раб приподнялся с кровати и вытер рот. Кровь на ладони была все еще красной. Он чувствовал себя таким грязным, что не удивился бы, стань она ржаво-коричневой.

Раб скатился с кровати и, пошатываясь от действия дротиков, пошел в свой любимый угол.

Вжавшись в стену, он подтянул колени к груди. Пятки прижали мужскую плоть к телу.

Спустя какое-то время снаружи раздался шум, и стражники втолкнули в комнату маленькую женщину. Она рухнула на пол, но тут же поднялась и забарабанила в дверь.

— Почему? — кричала она. — За что меня наказали?

Раб поднялся на ноги, не зная, что делать. С того дня как его заперли в темнице, он не видел других женщин, кроме Хозяйки. Эта была служанкой. Он помнил ее по прежней жизни…

Когда ее запах достиг ноздрей, все его мысли вытеснила жажда крови. После всего, что с ним вытворяла Хозяйка, рабу в голову не приходило, что из нее можно пить, но эта миниатюрная женщина была другой. Движимый инстинктом, он, пошатываясь, направился к ней.

Служанка колотила кулачками в дверь, потом осознала, что в камере есть кто-то еще, и обернулась. Увидев, с кем ее заперли, она закричала.

Борясь с нестерпимой жаждой, раб заставил себя развернуться и уйти в свой угол. Там он уселся на корточки и обхватил себя руками, пытаясь удержать голое дрожащее тело на месте. Отвернувшись лицом к стене, он попытался вздохнуть… и понял, что вот-вот расплачется над своей скотской участью.

Женщина перестала кричать и спустя некоторое время спросила:

— Это ты? Тот мальчишка из кухни, который разносил эль?

Не оборачиваясь, раб кивнул.

— Ходили разные слухи: тебя, мол, перевели сюда, и ты после превращения умер. Я верила последним.

Повисла тишина.

— Почему ты такой огромный? Как воин.

Ему-то откуда знать, как он выглядит? В камере не было зеркал.

Женщина осторожно подошла ближе. Подняв на нее глаза, раб увидел, что она рассматривает его татуировки.

— Расскажи, чем тут с тобой занимаются? — прошептала она. — О мужчинах, заключенных сюда, рассказывают такие ужасы…

Не дождавшись ответа, она присела рядом и тронула его за плечо. Раб дернулся от неожиданности, но потом осознал, что от ее прикосновения ему стало легче.

— Думаю, меня сюда кинули, чтобы тебя покормить.

Служанка помедлила, потом взяла его руку, вцепившуюся в голень, и потянула на себя. Вложив запястье в его широкую ладонь, она сказала:

— Пей. Тебе нужно пить.

И тогда он заплакал. Тронутый щедростью и добротой, нежным касанием рук, поглаживающих его плечи… В первый раз за всю жизнь прикосновение оказалось приятным.

В конце концов, служанка прижала свое запястье к его губам. Горло сжалось от жажды, клыки обнажились, но раб лишь поцеловал нежную кожу и отстранился. Как можно было взять то, что постоянно забирали у него? Пусть она предложила сама, но ее же заставили. Оба они — пленники. Все той же Хозяйки.

Пришедшие вскоре стражники, увидев, что служанка укачивает раба в своих объятиях, были удивлены, но обошлись с нею мягко. На пороге она обернулась, в ее взгляде мелькнуло беспокойство.

Стоило двери закрыться, как на пленника обрушился град дротиков. Проваливаясь в забытье, он подумал, что оно не сулит ничего хорошего.

Когда он очнулся, рядом стояла разгневанная Хозяйка, сжимая в руке какой-то предмет.

— Хочешь сказать, что мои подарки недостаточно хороши?

Дверь распахнулась, стражники внесли безжизненное тело служанки и бросили на пол. Она была мертва.

Раб зарычал от ярости. Неистовый рев отразился от каменных стен, превращаясь в оглушительный гром. Рванувшись из оков, пленник напрягся так, что сталь рассекла кожу до костей, а деревянные столбы по краям кровати затрещали. Крик становился все страшнее…

Стражники попятились назад. Даже Хозяйка смутилась от выплеснувшейся наружу ненависти, но, как всегда, быстро овладела собой.

— Оставьте нас! — крикнула она охранникам.

Когда раб обессилел, Хозяйка склонилась над ним и побледнела.

— Твои глаза, — прошептала она, присмотревшись. — Твои глаза…

Тень испуга скользнула по ее лицу, мигом сменившись королевским безразличием.

— Ты будешь пить кровь женщин, которых я тебе посылаю.