В другой мир на ПМЖ (СИ) - Журавлева Юлия

Когда я очнулась, была уже глубокая ночь, в небольшом незанавешенном окне виднелись звезды, а на стуле дремал наставник. Я чувствовала слабость, как после долгой болезни; спина немного ныла, но это уже причиняло только небольшой дискомфорт. В голове крутились последние события: нападение и вынужденный побег с Земли, дворец Владыки, ссора с Вейном, знакомство с наставником и, наконец, эта татуировка. А ведь еще недавно я считала свою жизнь скучной и непримечательной. Я немного пошевелилась: тело затекло, и движения давались тяжело. Одежды на мне по-прежнему не было, но собственная нагота волновала меня меньше всего. Главный вопрос – что будет дальше? – не давал покоя. Если подумать, то объяснял мне все и давал право выбора только Вейн, остальные действовали так, как считали нужным. Если наставник будет продолжать в том же ключе, далеко мы не уедем. Правда, то, что мужчина не ушел, а остался возле моей кровати, безусловно, подкупало, даже если это были его обязанности. Я еще раз пошевелилась, и Кариан, резко вздрогнув, открыл глаза.

– Лера, ты как? – обеспокоенность в голосе была явно неподдельной.

– Нормально, – я даже не стала улыбаться, разговор предстоял серьезный. – Почему-то всё, связанное с магией, пока вызывает только болевые ощущения, будь то переход или вступление в Орден.

– Я тоже думал об этом, – серьезно ответил наставник. – Очень часто магия дает откат, а уж про магическое истощение я даже вспоминать не хочу. – Мужчина на мгновение задумался. – Наверное, это делается, чтобы маг всегда помнил об ответственности, лежащей на нем.

– Забудешь тут, – не сдержалась я. – Я могу во что-нибудь одеться?

– Да, конечно, прости, – засуетился наставник.

В качестве одежды мне была предоставлена не то мантия, не то широченный балахон до пола. Также наставник сунул мне какой-то восстанавливающий травяной отвар. Выпив его, я действительно почувствовала себя лучше.

– Скажи мне, Кариан, – начала я, – а почему ты заранее не предупредил меня про ритуал вступления в Орден?

– В Орден ты пока не вступила. Точнее, не стала его полноправным членом, только прошла посвящение в маги – это первая ступень обучения. А не сказал, чтобы ты себя не накручивала по дороге. Соврать, что это не больно, я не мог, а пугать не хотелось.

– Как же нелегко тем, кому часто наносят новые символы, – меня даже передернуло.

– С каждым разом процедура переносится все легче, – пожал плечами наставник, – настолько болезненный только первый раз.

– Все в жизни одинаково! – не выдержала я. – Хоть бы где-то первый раз был приятный!

Кариан на мгновенье опешил, а потом рассмеялся. Успокоившись, он еще долго смотрел на меня и усмехался, а потом рассказал, что ни одна менарка не стала бы так говорить при мужчине. Девственность не была здесь обязательной при заключении брака, да и нравы весьма свободные, не пуританское общество, – но отношения мужчины и женщины были строго табуированной темой, в приличном обществе так уж точно.

– Да, – наставник смерил меня очень задумчивым взглядом, – учить тебя будет непросто. Но мы справимся.

– Кариан, я бы хотела, чтобы впредь ты всегда рассказывал все, что непосредственно меня касается. Лучше уж я буду бояться заранее, чем сталкиваться с чем-то неизвестным или непонятным сразу лицом к лицу.

– Хорошо, Лера, я тебя понял. Сейчас могу сказать, что наши занятия начнутся завтра и ничего болезненного или опасного тебя в ближайшем будущем не ожидает.

На этом мы разошлись. Точнее ушел Кариан, а я осталась лежать и постепенно снова уснула.

Проснулась утром бодрячком и в полном одиночестве, чему очень обрадовалась. Это вчера я была в таком состоянии, что отсутствие одежды и помятая внешность меня не смущали, а сегодня не хотелось бы предстать перед кем-то в столь плачевном виде. Оглядевшись, я несколько расстроилась. Комнатка, в которой я находилась, при свете дня производила совсем удручающее впечатление: голые каменные стены, узкая кровать, стол, табурет и небольшая тумбочка – настоящая монашеская келья. Узкое маленькое окошко завершало картину. На противоположной стене была рассохшаяся дверь (помимо входной с засовом), туда я и заглянула с некоторой опаской. Свет везде был магический и зажигался щелчком пальцев – это я еще в доме Вейна успела выучить. Я щелкнула пальцами, и мои наихудшие опасения оправдались: это была уборная. Конечно, наличию удобств нужно было порадоваться, да и природа брала свое, поэтому в утреннем туалете во всех смыслах я нуждалась насущно. Да только удобства эти были сомнительные. Вместо привычного мне унитаза передо мной зияла дырка в полу, неприятно пахнущая, кстати. Рядом стояла старая раковина, на краю которой лежал маленький обмылок, из ржавого крана капала вода, над раковиной висел кусок мутного зеркала. Душ такой же ржавый и капающий, как и его собрат на раковине. Под ним не было даже элементарного поддона – просто ржавая, как и все остальное, решетка; сам душ задергивался шторкой, очень грязной шторкой. Вся ванная была покрыта кафельной плиткой, по которой плакали мистер Мускул с мистером Пропером и рыдали навзрыд крошки Сорти. Я порывисто вздохнула: что-то подсказывает мне, что это моя комната на все время обучения, а не вариант «перекантоваться» денек-другой. Поскольку альтернативы не было, скрепя сердце я воспользовалась сначала дыркой в полу, потом и раковиной, да и душ мне был просто необходим. Вода текла теплая, хоть на этом спасибо, я бы уже ничему не удивилась.

Вытершись казенным, но хотя бы чистым полотенцем, я оделась в свое вчерашнее платье и пошла в поисках еды. Настроение было каким-то безрадостным: я, конечно, не ожидала тут пяти звезд, но и такого ужаса представить не могла, а еще эта магия с диким жором после нее. Бесит, вот все бесит!

Столовая располагалась на этом же этаже, и была она чем-то средним между средневековой харчевней и советской столовкой. От харчевни были большие деревянные столы, вокруг которых, в зависимости от формы стола, стояли лавки и стулья. Дальше все было от столовки: выцветшие занавески на окнах с заморенными растениями в горшках, пустые салфетницы, крошки на столах и, самое грустное, еда. Поскольку завтрак уже подходил к концу, мне досталась тарелка остывшей бурой каши, по вкусу напоминающей нашу манку, кусок черствого хлеба и стакан чая, заваренного из веника. А есть-то хотелось! Я старалась не задерживать во рту эту, прости Господи, кашу, быстрее глотая, и также быстро запивать это тем, что язык не поворачивается назвать благородным напитком – чаем. Мое и без того плохое настроение становилось все хуже – появлялось желание если не убивать, так поскандалить. Поэтому, когда ко мне подсел улыбающийся Кариан, я зыркнула на него столь недружелюбно, что он даже приветствие не до конца выдал.

– Лера, – осторожно начал наставник, – у тебя что-то случилось?

– Случилось? – я криво усмехнулась. – Нет, что ты, у меня все отлично! Отличная комната с удобной, комфортабельной мебелью, ванная с новехонькой блестящей сантехникой, еда вот тоже отличная! – я показательно зачерпнула вязкую субстанцию ложкой, с которой она столь неаппетитно шлепнулась обратно на тарелку, что даже мой голод отступил, а Кариан вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– Ну ладно тебе, – наставник улыбнулся – прям излучатель оптимизма! – Это же всё бытовые мелочи! Магов специально приучают к аскетизму, чтобы могли выжить в любых условиях. Тут ведь учатся те, кому предстоит сражаться, – даже целители и те боевые.

– Еще бы: чтобы такое есть, нужно себя конкретно перебороть! – не удержалась я. – Наоборот бы кормили и содержали получше, чтобы на бытовые трудности не отвлекались.

– Так и комнату можно по-другому обставить и отмыть все, да и питаться можно вне здания, тут вокруг много разных едален.

Мой наставник непрошибаем, это факт.

– Кариан, – я старалась сдерживаться, как могла, – понимаешь, я кошелек дома забыла. На Земле. Да и наши деньги, боюсь, у вас не в ходу.