Как делаются большие дела. Удивительные факторы, которые определяют судьбу каждого проекта, от ремонта дома до освоения космоса и всего, что между ними - Бент Фливбьерг

коробчатыми формами, но когда его мысли все чаще обращались к кривым, он обнаружил, что то, что он представлял себе, будучи построенным, заставляло его содрогаться. Он показал мне фотографию одного из своих первых зданий с кривыми, Музея дизайна Vitra в Вайль-ам-Рейне, Германия, построенного в 1989 году. Это красивое здание, но крыша на винтовой лестнице в задней части строения имеет неровность, которая не кажется намеренной. Это потому, что она не была намеренной. Гери не мог заставить свои двухмерные чертежи работать так, чтобы строители могли реально построить то, что было у него в голове. Они и не построили - не по своей вине. Видение Гери просто не воплощалось в реальном мире. Но CATIA была создана для работы с такими тонкими кривыми, как линии фюзеляжа реактивного самолета, и такой неумолимой физикой, как аэродинамика за пределами скорости звука. Впервые Гери и его команда могли экспериментировать со всей палитрой форм, будучи уверенными в том, что они могут быть построены.

Через три года после создания той громоздкой крыши в Германии Гери построил Олимпийскую рыбу в Барселоне для летних Игр 1992 года. Это был его первый проект, полностью выполненный в CATIA и ставший возможным только благодаря CATIA. Теперь кривые стали плавными. Всего пять лет спустя, в 1997 году, открылся Музей Гуггенхайма в Бильбао. Трансформация от бугра в Германии до элегантных изгибов Бильбао всего восемь лет спустя - не что иное, как исключительное явление как с технологической, так и с эстетической точки зрения. Это столь же радикальная и счастливая трансформация архитектурного стиля, как и любая другая в истории архитектуры.

Возможности CATIA оказались неисчерпаемыми. Гери и его команда могли изменить кривую здесь или форму там, а компьютер быстро просчитывал последствия для всех остальных аспектов здания, от структурной целостности (Выдержит ли?) до функциональности электрических и сантехнических систем (Будет ли работать?) и бюджета (Можем ли мы себе это позволить?). Итерации теперь были усилены. Гери в полной мере использовал возможности программного обеспечения, пробуя все новые и новые идеи. В реальном смысле здание Гуггенхайма впервые было полностью и успешно построено на компьютере. Только после завершения строительства его "цифрового двойника" - термин, который был придуман спустя годы после того, как Гери впервые создал его, - началось строительство в реальном мире.

Такой подход позволил добиться не только художественной смелости, но и поразительной эффективности, что Гери и его команда продемонстрировали, когда позже взялись за строительство 76-этажного жилого дома на 8 Spruce Street в Нью-Йорке. Гери пришла в голову блестящая идея - сделать фасад из нержавеющей стали выпуклым и отступающим, чтобы он напоминал ткань, развевающуюся на ветру. Но для этого каждая часть фасада должна была быть отдельной, изготовленной на заводе, а затем собранной на месте. Все это должно было органично сочетаться друг с другом и выполнять все практические функции, которые должен выполнять фасад, создавая при этом великолепную иллюзию развевающейся ткани. И стоить это должно было не намного дороже, чем обычный фасад. Чтобы добиться этого, требовалось неустанное тестирование. "Если бы вы делали это вручную, у вас получилось бы две-три попытки в течение допустимого срока проектирования", - отметил Тэншо Такемори, архитектор из фирмы Гери. Но благодаря цифровому моделированию "у нас были тысячи итераций. И благодаря этому мы смогли отточить конструкцию до такой степени, что, по сути, смогли снизить стоимость почти до уровня плоского навесного фасада. Доказательством тому служит отсутствие каких-либо изменений, а это довольно редкий результат для 76-этажной башни".

Спустя годы после того, как Гуггенхайм в Бильбао сделал Гери одним из самых знаменитых архитекторов мира, он появился в эпизоде "Симпсонов": Мардж посылает письмо знаменитому архитектору с просьбой спроектировать концертный зал для Спрингфилда.Гери сминает письмо и бросает его на землю, а затем задыхается, увидев его форму. "Фрэнк Гери, ты гений!" - кричит он.кадре Гери представляет модель нового концертного зала Спрингфилда, который удивительно похож на Гуггенхайм Бильбао. Гери потом сожалел об этом эпизоде. Он пошутил, но люди восприняли это всерьез. "Это преследует меня", - объяснил он одному из телеинтервьюеров. Люди, которые смотрели "Симпсонов", верят в это". Фрэнк Гери действительно гений, но все остальное в этом представлении о том, как он работает, неверно. На самом деле, это противоположность правде.

Степень тщательности и точности, с которой Гери подошел к проектированию Гуггенхайма в Бильбао, была и остается весьма необычной в мире архитектуры и в других странах. За эти годы я несколько раз беседовал с Гери в его студии, в Оксфорде, куда я пригласил его читать лекции, и в дороге, и он непреклонно заявляет, что точное планирование крайне важно. "В нашей практике мы не позволяем клиенту начинать строительство, пока не убедимся, что строим здание, которое укладывается в его бюджет и отвечает его требованиям. Мы используем все доступные нам технологии, чтобы наиболее точно определить количественные характеристики элементов здания, чтобы не было необходимости гадать", - сказал он мне. В другой раз он заявил: "Я хочу гарантировать, что мы сможем построить это видение. И я хочу гарантировать, что мы сможем построить его по цене, которую сможет позволить себе владелец".

Трудно переоценить контраст между планированием Гуггенхайма в Бильбао и Сиднейского оперного театра. Первое является идеальной иллюстрацией принципа "Думай медленно, действуй быстро", то есть того, как нужно делать проекты. Второй - болезненный пример "Думай быстро, действуй медленно", то есть того, как не надо делать проекты. В этом смысле эта история о двух шедеврах - не только об архитектуре.

 

ПУТЬ ПИКСАРА

Сегодня Пит Доктер - трехкратный обладатель премии "Оскар", режиссер анимационных фильмов "Вверх", "Изнутри наружу" и "Душа". Он также является креативным директором Pixar, знаменитой студии, стоящей за длинной чередой передовых фильмов, начиная с первого в мире компьютерно-анимационного фильма «История игрушек» в 1995 году. Но когда Доктер пришел в Pixar в 1990 году, студия была совсем крошечной. Цифровая анимация находилась в зачаточном состоянии. А Доктер был молод и наивен.

Я думал, что такие люди, как Уолт Дисней, будут лежать в постели и вдруг кричать "Дамбо!"", - сказал он и рассмеялся. "Все это будет у них в голове, и они смогут рассказать вам историю от начала до конца". С опытом он обнаружил, что истории, которые рассказывают режиссеры, не даются так легко. "Все начинается с серого пятна, - сказал он.

В ходе долгой беседы Доктер подробно рассказал о том, как Pixar превращается из "серого сгустка" в фильм, получивший "Оскар" в прокате. Я был готов