Древолаз - Евгения Юрьевна Логуновская

Бухарин подошел к женщине и протянул ей руку. И в этот момент оба открыли от удивления рты.

– Дэн?

– Мила?

Только не это. Мила Воронцова. Одна из многочисленных питерских. Когда Бухарин по молодости еще вел список своих любовных побед. Вроде бы Мила была пятнадцатой, с кем у него был повторный секс в течение двух дней. И вроде бы тридцать четвертой, с которой он вообще был. Вспомнив свою идиотскую статистку, Бухарин поморщился.

– Ты какими судьбами здесь? – спросила Мила. – Кто-то умер?

– Я думал, в отношении животных используют слово «сдох».

– Боже, ты не изменился.

– У меня мать – филолог!

– Как ей не повезло с сыном.

Мила отвернулась и направилась к огромному дубовому столу, который, скорее всего, служил ей рабочим. И не только – пронеслась пошлая мысль в голове Бухарина. Он знал эту дамочку как самую экстравагантную из всех, что встречались ему на пути. Она была дочкой владельца фирмы по производству памятников (видимо, тяга к зарабатыванию денег на смерти у них в крови), и однажды Мила с Денисом даже умудрились заняться сексом в офисе на одном из них, который, к счастью, еще не был украшен фотографией усопшего. Хотя, по словам Милы, она не брезговала и готовыми памятниками.

– Так какими судьбами, Дэн? Ты же, если мне память не изменяет, в Москву перебрался лет триста назад.

– А много ли ты знаешь питерских, которые искренне полюбили Москву? И остались там именно по любви?

– Кучу.

– Ну, значит, я последний романтик.

Мила ухмыльнулась. Дениса это укололо, но он не подал виду.

– Ну выкладывай уже.

– Пришел расследовать твою кражу. Гробик хомячка или урна для канарейки?

Мила серьезно посмотрела на Бухарина, сложа руки на груди.

– Вообще-то чучело хаски, хозяин которого отвалил мне такую кучу денег, что я могу до конца жизни больше не работать. – Бухарин присвистнул. – Я все написала в заявлении.

– Отделение, в котором я работаю, не прикреплено к этому району. Почему мы?

Мила медленно села в кресло и прикрыла устало глаза.

– Потому что чучело украли в вашем районе. При погрузке. Там у меня таксидермист работает. Точнее, работал. Этот дебил напился и испортил тушку. Урод.

– То есть не было никакой кражи? И ты мне это говоришь? Серьезно? А если бы приехал не я?

Мила снова прикрыла глаза. Затем открыла выдвижной ящик стола и вытащила оттуда пухлую пачку пятитысячных купюр. Бросила ее на стол перед Бухариным.

– Ты серьезно, да?

– А как-то по-другому в этой стране дела решаются?

Бухарин отошел от стола.

– Со мной – да.

Мила резко изменилась в лице. Она встала, подошла к Бухарину и обняла его за плечи.

– Денька, ну не злись. Ну что мне делать?

Денис повернулся к Миле, с пару секунд смотрел в ее глаза, которые когда-то реально его привлекали больше, чем все остальные шикарные части ее тела, а затем поцеловал. Мила ответила взаимностью, и единственным подходящим для продолжения очевидного для всех действия оказался дубовый стол.

– Мила Валерьевна, ну вот примерно эти два будут точной копией Расса.

Бухарин отпрянул от Милы, которая уже успела расстегнуть ему ширинку. В дверях стояла странная девушка с почти наголо бритой головой и двумя фотографиями хаски в руках.

– Ася… Да… Спасибо…

Мила быстро застегнула воротник блузки и поправила прическу.

– Это кто? – спросил Бухарин, вытирая губы от помады.

– Если удастся уломать, то мой новый таксидермист.

Ася положила фотографии на стол и отправилась к двери.

– Ты куда? – спросила Мила, слегка нервничая от неловкой ситуации.

– У меня еще собеседование.

– Это после того, как тебя поперли из детской комнаты?

Мила осеклась, сообразив, что сказала лишнего. Все-таки таксидермист ей сейчас был нужен не меньше, чем Асе постоянная работа. Но Ася этого не показала. И Миле это понравилось.

– Я пойду.

– Стой… Подожди…

Мила замешкалась, а Денис был готов провалиться сквозь землю. Ася безразличным взглядом смотрела на Милу, которая что-то искала среди бумаг, разбросанных на столе. В этот момент у Бухарина зазвонил мобильный.

– Да, Камай.

– Короче, в крови нашли яд.

– Какой?

– Батрахотоксин.

– Сразу так и не выговоришь.

– Бухарин, Крот сказал, что тебе эту инфу сообщать нельзя, зная твою безбашенность. Поэтому я тебе ничего не говорила, ты ничего не слышал.

– Но я слышал. Батра… Батрахотоксин.

Камаева отключилась.

– Черт.

– Лягушка кого-то пометила?

Бухарин обернулся. В помещении по-прежнему стояла таксидермистка, около которой вилась Мила, что-то показывая на цветных распечатках.

– Смотри, вот тут можно отлично провести корпоратив. Это если ты останешься у меня работать.

– Но в штате только вы, насколько я поняла.

Мила закатила глаза. Бухарин подошел к Асе, с любопытством рассматривая ее с головы до ног.

– Лягушка?

– Или дроздовая мухоловка. Или синеголовая ифрита. Это птицы. Именно у двух видов птиц и одного вида лягушек имеется в наличии батрахотоксин. Кстати, сильнейший яд небелковой природы из группы стероидных алкалоидов.

– Откуда ты знаешь про это?

– На биофаке училась. Единственный более-менее интересный спецкурс был по ядовитым животным. Пойду-ка я. Опаздываю.

Ася вернула Миле распечатку и вышла. Бухарин пару секунд стоял, точно в ступоре, затем обратил внимание на Милу, про которую напрочь забыл из-за навалившегося объема информации.

– У тебя есть ее телефон?

– Кобелина.

XXVIII

– У вас снимки слишком художественные, – вяло сказал длинный тип с тонким хвостиком. На нем был дорогой костюм, но почему-то Ася догадывалась, что это чувство дороговизны ему в новинку. – Я понимаю, что вы хотели сделать как лучше…

В кабинете повисла пауза, и Ася удивилась, что она ее не напрягает. Ася просто рассматривала стены с рекламными плакатами издательского дома Mediastar. Почему она вообще решила, что ее сюда возьмут? Наивная.

Неожиданно дверь без стука распахнулась, и в кабинет вошла высокая дама. Небрежно бросив пальто на стол перед длиннохвостым, она села на стул напротив.

– Ирина Дмитриевна!

Длиннохвостый вскочил со стула, схватил дрожащими руками пальто женщины.

– «Прада»? – ляпнула Ася и тут же пожалела о сказанном.

Ирина Дмитриевна бросила на Асю какой-то дикий взгляд, от которого у Аси подкосились ноги.

– «Армани» вообще-то.

– Уходите отсюда. Мы вам… позвоним, – прошипел длиннохвостый, прижимая пальто к себе, как бесценную реликвию.

Ирина Дмитриевна вдруг неожиданно улыбнулась и сделала странный жест рукой, как бы задвигая длиннохвостого подальше.

– Вы кто?

Длиннохвостый попытался открыть рот, но она снова сделала знак рукой, и он замолчал. Ася попыталась сглотнуть, но заметила, что во рту образовалось что-то схожее с комом мокрого песка. Язык прилип к небу и отказывался подчиняться.

– Фотограф я. Ухожу уже, извините.

– И куда