Дневники склейщика чашек - Ирина Вячеславовна Корсакова

стыдливо прикрывая пустоту отдельными деталями карнавальных костюмов. Смотреть противно. Хоть бы раз одним глазком увидеть вас настоящих, господа!

Вот, на ближайшей лавочке сидит женщина лет тридцати в черном полупальто, ярко-зелёном берете, с крупным перстнем на худощавой руке. Очень похожа на лирическую героиню ранних стихов Цветаевой. И бледность, и теневые кольца бессонницы, и папироса. Пусть будет Мариной. Одинокой художницей, живущей в коммуналке с четырьмя соседями. На днях она встретит свою любовь, как положено — безответную и истеричную, изрежет все свои непроданные картины и…, дальше пусть сама разбирается, надоела. Тем более что по аллее прогуливается шикарный пузатый, жиденько-кучерявый Папа-Миша. Идеальное имя для отца двоих детей, который со снисходительной улыбкой наблюдает, как его отпрыски бороздят локтями и коленками парковые газоны. Близнецы с визгом пронеслись мимо меня, обдав ошметками листвы и мусора. Дети часто бывают настоящими, на них трудно нацепить рисованный аватар, поэтому они раздражают меня гораздо больше взрослых.

А вон тот мужчина лет сорока пяти, в пальто, песочного цвета, модных стоптанных кедах и круглых тёмных очках, поверх которых он только что долго и многозначительно смотрел вслед двум проходившим мимо девушкам — однозначный Сфинкс. Голова, не сохранившая не единого волоса, плавно переходящая в тощую складчатую шею, мягкие движения и хищный блеск в глазах делали его похожим на лысого кота, той странной породы, при виде которой одни впадают в восторженный экстаз, другие брезгливо пожимают плечами. Наш Сфинкс, определённо, циник и пройдоха, карьерист и бабник. В детстве он мечтал стать орнитологом, дружить с птичками и никогда не сажать их в клетки. Теперь читает арбитражное право и мечтает о должности заведующего кафедрой, которую он (так и быть, я сегодня добрая) получит в июне следующего года.

Единственное строение в парке — старое одноэтажное здание, увитое плющом, привлекло меня не столько своей самобытностью, сколько наличием возле входной двери урны, вокруг которой уже топтались несколько собратьев-курильщиков. Порывшись в рюкзаке и похлопав себя по всем карманам, я с досадой обнаружила, что снова оставила где-то зажигалку. Ближе всех ко мне была та самая пара, на которую обратил своё благосклонное внимание Сфинкс-орнитолог. Одна из девушек, высокая и крупная, стояла ко мне спиной. Но даже по этой спине, по торчащей из подмышки огромной сумки из крокодилообразного кожзама и волосам, собранным в простой пучок, я понимала, что передо мной Антонина Павловна — полная тёзка моей учительницы литературы в старших классах. Не решаясь беспокоить собственное прошлое, я обратилась к её спутнице, невысокой шатенке в короткой кожаной курточке.

— Простите! Огонька не найдётся?

— Да, конечно!

Она быстрым и точным движением достала из кармана тоненькую зажигалку-карандаш и вежливо улыбнулась. Её травянисто-зелёные глаза при этом не потеплели ни на один градус по Цельсию. «Грета!» — поняла я, — «Характер нордический. Вольности в общении позволяет только своей кошке Маргарите».

— Спасибо!

— Не за что!

Грета кидает фразы, как теннисные мячики с близкого расстояния. Поймаешь — хорошо, нет — твои проблемы.

— Было бы не за что — я бы не сказала!

Холодная зелень глаз чуть колыхнулась, но ответа не последовало. Антонина Павловна подхватила Грету под локоть и практически внесла на крыльцо, перешагнув сразу через три высокие ступеньки. Девушки скрылись за обшарпанной дверью, на которой поверх старых афиш красовалась новенькая. Надпись гласила: «Свободный театр «Inside» приглашает на эксклюзивное интерактивное представление в жанре психо-драма online!» У меня заныли сразу все запломбированные зубы и растянутая на днях икроножная мышца, но я не остановилась на полпути и, дочитав текст до конца узнала, что в центре эксклюзивного действа будет известный артист эклектического амплуа Арсений Лукач, что мы погрузимся в мир собственных фантазий (ой, не дай Бог), что, приобретая билет на представление, уважаемые гости получают право на скидки в баре в размере пятидесяти процентов. Последний маркетологический приём меня впечатлил, и я взялась за массивную дверную ручку, решив, что при нынешних ценах на алкоголь, свои три сотни за билет я отобью уже на третьем дриньке, и дальше начну выходить в плюс. А самодеятельное кабацкое шоу мне не слишком помешает наклюкаться в своё удовольствие. Дверь, нехотя скрипнув петлями, медленно поддавалась моим усилиям и вдруг распахнулась настежь, как от заветного «сим-сим». Это Сфинкс, подкравшись сзади, решил оказать услугу даме. Поблагодарив его кивком головы, я почти скатилась по крутой короткой лестнице в объятия билетёрши, оказавшейся в последствие ещё и кассиршей, и гардеробщицей.

— Приобретайте билетики на наше представление, — произнесла она мягким контральто, на удивление не испорченным старческим дребезжанием.

— Мне ряд на второй-третий, пожалуйста, если есть.

— Нет! — бейджик, лежавший на её груди параллельно земле, недовольно дёрнулся, — у нас столики.

— Тогда, одно место за столиком. Желательно — не слишком густонаселенным.

Она молча протянула скромный билетик, напомнивший мне о детских визитах в поселковый кинотеатр, проворно выбралась из-за стола с кассовым аппаратом, шмыгнула за гардеробную стойку, выдала вместо куртки алюминиевый жетон и, невзирая на возраст и солидную комплекцию, обогнала меня в длинном коридоре, чтобы перед дверью в зал оторвать от только что проданного билета планку «КОНТРОЛЬ».

Зал был неожиданно огромен. Работающие на треть мощности прожектора над крохотной сценой позволяли кое-как различать сидящих рядом посетителей, да свет одной единственной лампочки, отраженный десятками бутылок за барной стойкой, падал на руки и лица местных «девочек», сидевших на высоких табуретах. Остальное пространство было наполнено мутными силуэтами, антропоморфными и не очень. В правом дальнем углу, вообще, царил какой-то космический мрак. Не утруждаясь поисками своего места, я просто устроилась за свободным столиком поближе к выходу. Мимо меня протопал Сфинкс и скрылся в темноте.

Ни на секунду не забывая о пятидесятипроцентной скидке, я подошла к бару. Рыжая коротко стриженая барменша приветливо улыбнулась, обнажив желтоватые невероятных размеров зубы.

— Добрый вечер!

— Ага! Ничего себе вечерок.

— Что будем пить?

— Что-нибудь…, этакое. Типа коктейлей. Есть у Вас?

— Конечно!

И она привычно затараторила какие-то экзотические слова, рекламируя, видимо, местный богатый ассортимент.

— Ага! Вот, первые три из списка, пожалуйста.

Её лошадиная улыбка сделалась ещё шире, как будто я только что подарила ей сертификат в модный СПА салон.

— Можете пока присесть. Я подам.

Рыжая заметалась между полками, собирая нужные ингредиенты. Что-то в её движениях показалось мне странным, но я не могла понять — что именно.

Надо сказать, что за всё время нашего насыщенного диалога гетеры даже ресницами не повели в мою сторону. Они, все, как одна, пожирали глазами потенциальных клиентов — компанию парней лет тридцати, сидевших рядом со стойкой. «Менеджеры». Все трое. Уверенные,