Узники неба - Колин Мак-Апп

— Младший алтерн, держать ритм!

«Пустельга» скользила вблизи- восточного утеса, и Рааб всматривался в темноту. Он не мог рассмотреть утеса, но крики вездесущих говорили, что до него было еще, по крайней мере, сто футов. — Весла правого борта — четверть удара! Он подвел «Пустельгу» ближе к утесу. Ему не хотелось, чтобы какой-нибудь вражеский патрульный блимп оказался между ней и утесом, откуда мог заметить ее силуэт на фоне лагерных костров или золотистой полосы, которую лунный свет прочертил по западному утесу.

Теперь они подошли очень близко к острову, и гребцы, повернув головы, могли рассмотреть его. Кто-то тихо бормотал. А затем сдали нервы Бена Спрейка. Он бросил отсчитывать ритм и прошептал:

— Мы не думали… это гораздо больший риск, чем…

— Замолчи! — Прежде чем овладеть собой, Рааб даже сделал несколько больших шагов к корме, сжав кулаки. — Все весла — стоп! — Звук сталкивающихся в воздухе весел мог узнать любой человек, имеющий какое-нибудь отношение к блимпам.

Но паника Бена сломала последнюю плотину, сдерживающую гнев Рааба.

— Послушайте, вы все. Там, внизу находится половина (флотилии вражеских куриц и полная флотилия крейсеров, а сколько там планеров, вы можете подсчитать сами. Я могу заключить пари с каждым из вас на сумму, равную плате за этот рейс (глупое предложение, где бы он взял даже десятую часть такой суммы?), что, поравнявшись с островом, мы увидим наши собственные курицы в линии блимпов, которые, как и «Сова», были застигнуты врасплох и захвачены. Возможно, никто из гражданских не сможет отличить планер Флота Мэдерлинка от нашего, но я могу, и третья часть находящихся внизу планеров когда-то принадлежала нам. Враг использует их, чтобы следить за нами; с такой концентрацией силы они имеют прекрасный шанс обнаружить нас быстрее, чем мы сможем удалиться от страны ущельев хотя бы на сто миль. — Его удивляла настойчивость собственного голоса и то, как легко текли слова. Его пульс успокоился; мускулы слабо дрожали. Подобная речь, когда мгновенно приходится высказывать то, что едва родилось в мыслях, каким-то образом действовала успокаивающе на людей. Так же, как физическое действие сжигает адреналин. — А теперь они, жирные и нахальные, расположились внизу и даже представить себе не могут, что на Дюренте есть маленький устаревший учебный блимп, который отважится напасть на них. Но мы в самом деле можем ударить по курицам! Мы можем сделать так, что две или три из них не смогут подняться в небо в течение десяти-двенаддати дней!

В корзине установилась тишина. Затем из носовой части послышался тихий смешок Олини, триммер Хэмпел на корме что-то пробормотал, что могло быть недоверчивой руганью. Бен Спрейк был слишком потрясен, и Рааб полагал, что тот сидит, открыв рот от изумления.

Когда прошло первоначальное парализующее действие, послышался низкий спокойный голос Кадебека:

— О небеса! Я слышал, как о твоем отце говорили, что при виде врага он становился сумасшедшим. Кажется, ты унаследовал от него не только внешнее сходство!

Рааб почувствовал короткий приступ гнева, но легко с ним справился.

— Нет, мой отец не был сумасшедшим, он был боец! И умный. Он бы никогда не упустил подобный шанс; и любой другой компетентный офицер тоже. Нет, только идиот может упустить такой шанс!

— Даже если ценой этому будет блимп и экипаж? И своя собственная жизнь? — с некоторой издевкой спросил Кадебек.

Теперь относительно их шансов Рааб мог лгать убедительно. По любой самой поверхностной оценке риск был ужасный. Но если люди решатся на бой и их тела и мысли будут действовать в унисон — нет вероятностей!

— Пойми, — сказал он Кадебеку, — я не собираюсь посылать им самоубийственный вызов и вести бой по правилам! Я говорю о том, чтобы один-единственный раз пробежать над островом! Мы сбросим камни из балластных мешков на парковочную зону планеров, а затем гарпунами и стрелами ударим по линии куриц.

Стрелы, выпущенные под углом вниз, сохранят достаточную скорость, чтобы проткнуть ткань баллонов. У нас на борту шесть луков. Один возьмешь ты, второй — Вилли Вайнер, по одному возьмут триммеры. Я беру на себя гарпуны, — он хотел остановиться на этом, но решил добавить немного убеждения, сейчас уже без лжи. — Я знаю узкое ущелье в верховьях озера, в которое мы углубимся быстрее, чем они смогут поднять в воздух какой-нибудь крейсер.

Кадебек продолжал спорить, хотя издевка исчезла из его голоса.

— Послушай, Джеран, ты хоть знаешь, на каких условиях мы подписались на этот рейс? Никакого риска, если его можно избежать! Безопасность экипажа стоит на первом месте во всем, кроме получения груза гуано!

— Ты хочешь сказать, что чувствуешь себя в безопасности, когда в небе парит три десятка планеров, брошенных на твои поиски? — спокойно спросил Рааб и, не дожидаясь продолжения спора, прошел вперед! направляясь к метателю гарпунов, наклонился и нащупал запор крышки. — Эммет, помоги мне подготовить метатель к бою, ты понял?

— Два оборота сжатия впереди!

Олини потянулся к штурвалу и тихо спросил:

— Рааб, это погружение?

— Я хочу сбросить весь носовой балласт на эти планеры, — ответил Рааб.

Он потянулся к штурвалу, чтобы помочь Олини. Когда баллон так туго натянут, как сейчас, сделать два оборота сжатия было нелегко. Выдержат ли веревки? Они были довольно новые, сплетенные из восьми полосок кожи, и прежде чем разорваться, должны немного вытянуться. Но древко… Вал был старый, высохший, немного покоробленный, и его поверхность покрывали небольшие изломы…

Оснастка пугающе скрипела, но держала. «Пустельга» круто опустила нос.

— Все весла — полный удар! — Без Кадебека, Вайнера и еще двух сильных мужчин экипаж был значительно ослаблен. Лучше пока не заставлять их прилагать все усилия. В любом случае, скорость увеличится за счет погружения. — Все весла — пол-удара. Восстановите дыхание и будьте готовы тянуть эти весла, словно черти!

Бен отсчитывал ритм дрожащим громким шепотом. Рааб надеялся, что он не сломается в критический момент — через несколько секунд он, Рааб, будет очень занят. Он взялся за рукоять метателя, повернул оружие на шарнире и удостоверился, что оно поворачивается легко; нащупал гарпун, проверяя правильность установки; звякнул обеими резиновыми тетивами, по звуку определяя силу натяжения. Затем, держась одной рукой за метатель, он вытянул вторую руку и нащупал веревки свисавших за перилами балластных мешков. Все нормально — он может дотянуться до них. Момент атаки быстро приближался.

— Убрать пол-оборота сжатия впереди!

Он понизил голос — враг был близко, и он мог уже видеть экипажи вражеских блимпов, пирующих вокруг костров. Он надеялся, что вино уже вскружило им головы и они немного замешкаются… Его взгляд устремился на приближающуюся линию планеров. Сейчас! Он выдернул нож из ножен, резанул по балластному мешку, почувствовал, как посыпались камни. Проклятье! Чтобы дотянуться до следующего, он должен отойти от метателя.

— Я займусь этим, капитан! — сказал Олини, словно прочитав его мысли.

Когда балласт был сброшен, нос «Пустельги» подпрыгнул вверх.

— Все весла — полный удар! — хрипло прошептал Рааб. Полурыдающий Бен был не в состоянии связать двух слов, но все же белокурый офицер кое-как отсчитывал ритм. «Пустельга», набравшая скорость в погружении, быстро двигалась над островом. Рааб воткнул нож в ножны и наклонился к метателю; повернул и нацелил на первую курицу в линии. Какую он должен сделать поправку, чтобы скомпенсировать уменьшающуюся скорость «Пустельги»? Какой должна быть траектория полета гарпуна? При таком крутом угле атаки она не должна быть большой. Корзина качнулась, когда тяжелый гарпун, словно гигантская стрела, устремился вперед. Он потянулся назад, и Олини вложил ему в руку древко второго гарпуна. Он ощутил наплыв благодарности за то, что рядом с ним находится настоящий человек Флота. Он воткнул гарпун в паз; взвел метатель рукоятью, пока резина снова не натянулась. Несомненно, что каждый находившийся внизу мог слышать скрип заводящегося механизма! Он увидел лица, внезапно повернувшиеся к небу, но, очевидно, «Пустельга» была еще не видна, хотя они неизбежно увидят ее силуэт на фоне звездного неба, когда она окажется непосредственно над ними. Он торопливо наклонил метатель; навел с опережением в несколько ярдов на вторую курицу, пришвартованную на туго натянутых веревках. Боже, эти высокомерные служаки Мэдерлинка швартовали свои блимпы в двадцати футах над землей! Нацелив метатель, он инстинктивно нажал большим пальцем на тяжелый спуск. Снова дребезг резины, и гарпун затерялся внизу. Время позволяло сделать еще один выстрел! Он схватил гарпун из рук Олини, вставил на место, взвел рукоятью… Сейчас он мог слышать вопли, доносившиеся с острова, видеть разбегающиеся в свете костров фигуры. Он пропустил третью курицу — она была слишком близко — и прицелился в четвертую. Одно мгновение он наблюдал за полетом гарпуна, затем бросил рукоять метателя и схватил лук, который предварительно положил на палубе. Четыре других лука уже звенели; даже триммер Хэмпел, независимо от отношения к Раабу, был настоящим представителем Флота. Кадебек и Вайнер были превосходны, превосходны! Рааб выпустил свою первую стрелу почти отвесно вниз, вторую даже немного назад. Последняя курица сейчас находилась прямо под ними. Рааб торопливо послал в нее две стрелы, затем снова повернулся вперед. Люди уже карабкались по веревочным лестницам в корзины крейсерских блимпов. Грубый смех вырвался у него. Они даже не оставили дежурные экипажи на борту боевых блимпов! Низким и резким голосом он крикнул своим лучникам: