Забыть о Земле - Колин Мак-Апп

Колин Мак-Апп

ЗАБЫТЬ О ЗЕМЛЕ

1

Он был достаточно высокого роста. Намного выше этих безволосых, меднокожих дронгалийцев, которые едва завидев его, обходили стороной, отчасти с опаской, отчасти с любопытством. Обходили так, как обходят старые покосившиеся дома, каждую минуту грозящие обвалиться. Он был остовом, обломком далекого прошлого. Живой анахронизм, которому осталось не так уж много до смерти. Впалые щеки его покрывала многодневная щетина, а дрожащие пальцы были желтыми от дрона. Причину этого нетрудно было отгадать — он находился на Дронгалии уже почти целый местный год (который немного короче земного) и уступил пороку с самого начала своего пребывания здесь.

Но вот уже много дней он не имел возможности получить то нежное, спокойное забытье, которое приносил с собой дрон.

Он остановился в тени деревянного покосившегося дома в начале замусоренной улицы — излучение солнца Дронгалии было более горячим, чем могла выдержать его кожа. Дом, о стену которого он оперся, не имел окон на первом этаже, а его единственная дверь была крест-накрест забита досками. Воздух в улочке был насыщен запахами еды и испарений от тел многочисленных представителей всевозможных рас, но над всем преобладал запах дрона. Этот запах казался ему сейчас родным и милым не только потому, что приносил успокоение, но и потому, что напоминал запах свежескошенного сена. Это был один из немногих запахов, которые он не забыл спустя столько лет, как покинул Землю.

Несущийся по ветру бумажный пакетик ударил его по ноге.

Он посмотрел на бумажку (очевидно, пустая упаковка от дрона) и со злостью пнул ее. Потом поднял голову и увидел присматривающегося к нему дронгалийского парня.

— Гляди получше, дьявол! — буркнул он на местном диалекте. — К тому времени, как ты заработаешь себе толстое брюхо, мы уже будем вымершей расой. И уже никогда больше тебе не доведется увидеть ни одного человека.

Подросток еще какое-то время пялился на него, но потом, сплюнув на землю теплую жвачку дрона, вихляющей походкой пошел прочь.

Мужчина повернулся и поплелся в глубь улочки, чтобы там опять опереться спиной о стену очередного дома. Наверное, в сотый раз он пошарил к кармане своего видавшего виды плаща, но пальцы нащупывали только листок бумаги. Вытащив его, он снова внимательно перечитал написанное:

«Джон Браузен!

Мне необходимо срочно переговорить с тобой.

Утром следующего дня приходи к северному концу улицы, на которой живешь.

Б. Ланге.»

Он покачал головой и снова засунул листок в карман.

— Джон Браузен… — пробормотал он себе под нос таким тоном, будто собственное имя вдруг показалось ему странным. — Командор Джон Браузен — Старший Офицер Разведывательного Отдела Космических Сил Земли…

Как же давно его называли этим именем! Как давно у него не спрашивали фамилию! В правительственных списках Дронгалии (а также нескольких иных миров, где он тоже имел «счастье» побывать) он фигурировал всегда одинаково: «Джон, землянин. Социальное положение — бродяга. Не судился. Профессии не имеет».

А как давно он не видел Барта? Последнее время они оба были наемниками на флоте Гохда. Это тогда погибло тридцать землян… С тех пор минуло по крайней мере лет пять… А тогда прошло около трех лет после Уничтожения.

Разве после Уничтожения прошло всего восемь лет?! Это означало, что ему сейчас всего тридцать семь, но он ощущал себя значительно старше. Ему казалось, что с того страшного дня должно было пройти гораздо больше времени. Он подумал: «Зачем это я понадобился Барту?». После Уничтожения осталось очень мало людей, меньше пятисот членов экипажа, и первые несколько лет они держались вместе. А потом, когда условия пребывания в чужих мирах разъединили их, с постоянно нарастающим нетерпением ожидали они новых встреч. Еще позже растущая безнадежность ситуации и отчаяние привели к тому, что им стало все равно, увидятся ли они еще когда-нибудь. Джон попытался вспомнить, сколько их еще могло быть в живых. Согласно последним сведениям, которые дошли до него, около ста человек служили наемниками на разных флотах, а место пребывания шестидесяти или семидесяти человек точно не было известно. Остальные, сколько их там уцелело, были разбросаны по космосу, затеряны в далеких мирах, вроде этой проклятой Дронгалии.

Джон удивился, как это Ланге удалось его разыскать. Хотя, вероятно, это произошло благодаря тому, что на Дронгалию садилось довольно много торговых звездолетов. Конечно, все из-за этого дрона… Интересно, сколько Ланге имеет денег, а он должен их иметь, раз разыскал его. Неплохо было бы встретиться с ним. Он подумал, что надо бы купить немного еды (мысль о том, что ему придется расстаться со своим старым плащом, служившим ему еще с Земли, болезненно отдавалась в сердце) и заплатить за угол в грязном притоне, где он сейчас обитал. Можно еще рискнуть купить дрона, но для чего?! Сейчас это уже не имело никакого значения!

Он, скучая, смотрел на границу света и тени, разделявшую узкую улочку почти посередине. До назначенного часа осталось совсем немного времени. Сколько Барт, интересно, сможет ему дать?! Джон задремал, опустив голову на грудь.

— Джон! Эй, Джон!

Браузен протер глаза, стряхивая сон. Концентрация взгляда на крупной фигуре в голубой одежде заняла у него почти минуту. Невероятно! Застегнутый на молнию комбинезон Барта был сшит точно по фасону служебного мундира Космического флота Земли! Джон с трудом поднялся. Сейчас, когда он смотрел на Барта, воспоминания живо вернулись к нему. Эмоции сдавили горло, и он едва смог сдержать слезы. Сильно пожав протянутую руку, Джон произнес:

— Барт! Сколько лет, сколько зим! Как чудесно снова увидеть тебя, Барт!

Ланге испытующе посмотрел на Джона, и в глазах его зажглись огоньки удивления.

— Да, Барт. Я наркоман. Бездарь, который живет на дозе дрона. Я получаю пособие, и этого мне вполне хватает на угол в ночлежке и жратву. Время от времени я подряжаюсь рыть ямы, чтобы купить несколько горошин дрона. А ты… — он отпустил руку Ланге, рассматривая его комбинезон, с трудом проглотил слюну. — Ты отлично выглядишь, Барт. Служишь наемником? У кого? Или… — он внимательно осмотрел товарища. — По тебе не видно, чтобы ты недавно был тяжело ранен.

Ланге, нахмурившись, продолжал рассматривать Джона.

— Недавно флот Гохда участвовал в одной акции. А я как раз в это время служил там. И поэтому… — он махнул рукой. — Вообще мне дали кое-какие деньги в уплату за услуги. Заплатили они неплохо, и к тому же не захотели, чтобы я после всего случившегося оставался на Гохде. Вот почему я в… — пауза в словах Барта была довольно значительной, — в некой колонии на планете Акиэль. Я собираю людей. Нас уже больше двадцати.

— Зачем?

— Мы хотели бы собрать весь наш старый экипаж. Владыка Акиэля может предложить кое-какую работенку.

Джон посмотрел Барту прямо в глаза.

— Ты прекрасно знаешь, что большинства из нас уже нет в живых. Это было дьявольски медленное умирание. А что можешь ты сейчас предложить, кроме новых смертей ради освобождения каких-то планет, ради вывоза сокровищ из одних миров, которые перед нами ни в чем не виноваты, в другие, также не имеющие никакого отношения к нам…

— На этот раз у нас есть настоящая цель, — с нажимом произнес Ланге.

— Ты меня удивляешь. Когда мы виделись в последний раз… — Джон вздохнул и пожал плечами. Если Ланге сам не чувствует пустоты этой бесцельной беседы, то нечего с ним спорить.

— Акиэль, — начал он снова, — что это такое? Никогда не слышал о такой планете. Что там есть такого, что могло бы нас, последних землян, толкнуть в какую-нибудь заваруху? В самом ли деле это так важно? — он замолчал, как бы собираясь с мыслями. — Мы всегда ставили перед собой цели, не так ли? И находили их, устраивая торги! Все вместе, вышколенные, дисциплинированные, неустрашимые, мы держались за эту легенду день за днем. Потому что уже было все равно, погибнем мы или нет, поскольку только и оставалось думать, что мы можем что-то найти, или что-то уже нашли, или что дело должно выгореть. Но и этот запал прошел, борьба угасла. По крайней мере, для меня. Я думаю, что и ты этим пресытился.

Ланге подозрительно осмотрелся вокруг и, придвинувшись к Джону, зашептал ему на ухо:

— Колония, о которой я тебе только что говорил, заселена хелками.

Браузен отодвинулся от него.

— Хелками? — пробормотал он задумчиво. — Это значит, что вы находитесь в сфере влияния империи Вильмута?

— Нет, Джон! Я имею в виду свободных хелков. Об этой колонии Вильмут не имеет никакого понятия. Там у них на Акиэле есть свой Омниарх, ему две тысячи двести лет. Он на несколько сот лет старше своих потомков, основавших колонию. В молодости он был рабом на Вильмуте, но ему удалось бежать с каторги, не оставив ни малейших следов!