Сегодня - позавчера_2 - В Храмов

Оглянулся. Рота залегла. А вот почему немец "заговорил" - первые метров восемьдесят рота наступала в низинке, видимая только из танка. Но, тут у них уже всё давно пристреляно. Рота подавленна быстро и надёжно. Всё - наступления не будет. Цепь пыталась подняться пару раз, но люди тут же скашивались пулемётами, как косой. Прямо в цепи рвались мины. Хреново!

Танк был совсем рядом со мной. Я даже слышал крики на немецком сквозь грохот пулемётов. Странный танк. Здоровый! Длинный, трёхбашенный. Верхняя большая башня с короткой пушкой-окурком развернута назад и поливает огнём залёгшую роту. Две маленьких пулемётных башни могли стрелять только вперёд, поэтому молчали. Хорошо хоть из пушки не долбит. Под танком и перед ним, точнее, за его кормой, вырыты окопы, мелькают побеленные малярной кистью каски немцев. Откинулся верхний люк, высунулась голова в фуражке и женском пуховом платке. Он оглядел залёгшую роту, поднёс к лицу трубку и начал кричать туда. Корректировщик!

У меня скулы свело судорогой от злости. Старшина, ... .... ... ! У меня такая позиция! Если бы была нормальная винтовка! Пистолетом тут не возьмёшь! Вернусь, порву! Из-за этого раздолбая сейчас народ из миномётов порвут!

Вокруг меня опять начали рассерженными шмелями пролетать пули, звонко вонзаясь в землю. Что это вдруг? Я же не "светился". Кот! Ящерицей, из ямы в яму, от кочки к кучке, пробирался сюда. Бросал на меня быстрые взгляды. Явно ко мне собрался. Э-э, дорогой, тут мы вдвоём не уместимся!

Неподалёку была отличная позиция - огромная, глубокая воронка, почти накрытая корнями вывороченного старого толстого тополя. Как я её сразу не увидел? Я вышвырнул мешок повыше в сторону танка, сам метнулся к воронке, кубарем прокатившись по открытому месту, нырнул в корни. Через несколько секунд рядом на пузе съехал Кот.

- Ты что припёрся?

- Я думал, ты к немцам сбёг! - он задыхался, но глаза сияли. Сияние глаз кота - зрелище необычное.

- Кот, тебя мама в детстве на бетонный пол головой не роняла?

Он отрицательно покрутил головой, глубоко дыша, чуть перекатился глубже. Я подтянул за верёвку мешок. Обидно - мешок был несколько раз пробит пулями. Полушубок жалко.

- Постой-ка, а я-то всё думаю, приставят за мной надзирателя или нет? И кого? А вот и надзиратель!

Кот попытался откатиться, но я был быстрее. Ох, и ловкий парень! Из четырёх моих ударов только один прошёл, и то - вскользь. Я воспользовался своим преимуществом в весе и габаритах, зажал его, как медведь нашкодившего котёнка. Надломил, придушил, добивать не стал. Полузадушенный Кот смотрел на меня отчаянно-яростными глазами, но не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть.

- Так это ты мне в спину стрелял, кошка дранная! Что же вы дебилы такие! Не пойду я к немцу живым! Смотри!

Я отпустил его, поднял руку и показал потайной карман с Ф-1.

- Видишь, гранату эту не достать. Чеку сдёрнуть - немцам от меня только набор для холодца достанется. Не дамся я им живым, что вы не поймёте никак! Одна у меня Родина! Одна! И она не продаётся!

Кот, вцепившись в своё горло обеими руками, скрючившись, кашлял.

- Как вы достали, чекисты грёбанние! Чурбаны стоеросовые. Вроде нормальные мужики, но временами - кретины! Сиди здесь и носа не высовывай! Лёжку засветишь - мину за шиворот получишь.

Я забрал его винтовку, оттряхнул, открыл затвор, дунул, протёр, дослал патрон. Чуть высунулся в нашу сторону, выбрал кочку шагах в тридцати, прицелился, выстрелил, попал! Нормально!

- Сиди тише мыши! - ещё раз сказал я ему, выкатился из воронки на свою прежнюю позицию. Отсюда было хорошо всё видно. Распластанные по земле цепи роты, терзаемые миномётами и пулемётами, не подавали признаков жизни. Люк на башне тоже был закрыт. Каски немцев уже не мелькали вокруг танка, а уже уверенно торчали над щебнем. Зубоскалят. Унял сильное желание стрелять в эти скалящиеся морды. Надо ждать этого, пидорга, в платке и фуражке.

Поелозив, устроился поудобнее. Приготовился ждать.

- У-у-а-а-а! - прокатилось по полю боя. Охренеть! Они опять в атаку собрались!

А вот и немец, выскочил из танка, как чёртик из табакерки. А я тебя уже жду! Пуля расколола трубку телефона, расплескала мозги, фуражка подлетела и упала за танк. Время для меня замерло. Четыре патрона в магазине. Меньше ста метров. Мосинка - очень точное оружие. Стендовая стрельба. Биатлон. Четыре патрона в магазине - четыре дырке в белённых известью касках. Всё! Перезарядить не успею! Бежать!

Когда я свалился на дно воронки под ствол тополя, Кот смотрел на меня огромными глазами.

- Что?

Он кивнул подбородком на меня. Я осмотрел себя - мама родная! На моей одежде места живого нет: масккостюм изорван, клочья ваты торчат из прорех, бронепластины чернеют через брезент, как ножём рассеченный. Сам не веря, ощупал себя - только царапины, выдохнул облегчённо.

- Тьфу на тебя, кошка дранная, напугал. Иди, дежурь! Посматривай, но не высовывайся! Они нас попробуют минами накрыть, а потом группу выслать.

- Откуда ты знаешь?

- Я бы так сделал. Ты хвост далеко не высовывай - оторвёт.

И правда - вокруг завыло, стали рваться мины. Страшно, мля! Мина - подлая штука - падает отвесно, осколков даёт море! Одним утешал себя - пока по мне долбят - по ребятам не могут.

Налёт был не долгим, но яростным. Мы остались живы лишь благодаря тополю - под ним укрылись. Выглянули оба - лунный пейзаж вокруг. В воронке, откуда я стрелял по танку - не менее трёх новых кратеров. Кот толкнул меня, что-то сказал, но уши как ватой забиты. Посмотрел, куда он указывал. Тополь был изжёван капитально. Похоже, одна из мин рванула прямо над нашими головами.

А это что за явление Христа народу? По нейтралке брёл, спотыкаясь, набычившись, огромный красноармеец. Глаза его были зажмуренны, кулаки сжаты, губы закушены. Оружия нет, а прёт, упрямо, как бульдозер. Пули у его ног выбивали комки льда, поднимали фонтанчики снега, а он шёл и шёл.

Мы оба, и я, и Кот, в оцепенении смотрели на этого контуженного. Вокруг него проносились сотни пуль, тысячи осколков - а на нём ни царапины!

- Кот! Достань его! Не надо на меня так смотреть - я тебе в спину не стрелял! Откупайся! Достань его! Вон в ту яму его вали!

Кот побледнел, зажмурился, задышал глубоко и часто, как перед прыжком в воду.

- Стоять! Я передумал! - я хлопнул его по плечу, осаживая его на дно воронки, а сам выкатился наверх, реактивной торпедой полетел на этого Быка, приёмом из американского футбола снёс его с ног и вместе с ним оказался как раз в той самой яме.

Как ни удивительно - я опять был жив и относительно цел. Даже фляжка уцелела. Бык не подавал признаков жизни - сильно я его приложил. Разжал ему рот, влил туда спирта. Ребёнок! Теперь стало видно, что этот здоровяк совсем юн - бритва ещё ни разу не скоблила этот детский пушок под носом. Парень закашлялся, задыхаясь.