Невеста скандального шпиона - Селеста Брэдли

Нет. Это несправедливо по отношению к ней, неправильно по отношению к его миссии. Он должен помнить, кто он есть.

Пока он все еще мог удерживать эту мысль в своей голове, он сбросил свой сюртук и бросил ей.

— Прикройся! — черт, он снова рычит на нее. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее изумленного лица. — Пожалуйста, — добавил он хрипло.

Он услышал шелест ткани и осмелился посмотреть еще раз. Она стояла спиной к нему, и его сюртук сострадательно закрывал ее до колен. Она повернулась, и Натаниэль осознал, что сюртук на самом деле не собирается выполнять свою задачу.

Хотя черный сюртук бесформенно свисал с ее плеч и прикрывал большую часть ее тела, его более короткие передние полы не доходили ей даже до коленей. В свете свечей ее кожа казалась белее полотна. Ее ноги, пухленькие и гладкие, манили мерцающими изгибами и впадинками. От этого вида рот Натаниэля наполнился слюной.

Она быстро нагнулась, чтобы снять покрывало и прикрыть себя дальше, но было уже слишком поздно. Сладкие и пышные бедра Виллы были запечатлены в памяти Натаниэля. Его пах запульсировал в ответ, его эрекция обещала быть неистовой и устрашающе длительной.

Она искоса посмотрела на него, но не было никаких сомнений в том, что она кинула на него взгляд.

Натаниэль быстро вытащил дорожную сумку, чтобы спрятаться за ней, до того, как ее глаза пропутешествуют вниз, и она увидит, что она сделал с ним.

— Повернись спиной, — приказал он.

— Почему бы тебе не повернуться спиной, так как это именно мне придется искать ночную рубашку среди своих вещей?

— Отлично, — отрезал он и бросил ей сумку. Он повернулся спиной и закрыл глаза. Темнота за его прикрытыми веками была успокаивающей. Он был истощен; он не беспокоился о том, чтобы правильно питаться во время этого задания, и он провел два дня, сражаясь с вызывающими тошноту последствиями от удара по голове, не говоря уже о борьбе с беспорядочными последствиями от чрезмерного общения с Виллой.

Он знал ее всего лишь короткий промежуток времени, и она уже привела его в то же состояние безумия, в котором находилась сама. Натаниэль никак не мог понять, хочет ли он задушить ее или завладеть ею, и это напряжение начинало добираться до него.

Утром все будет гораздо лучше. После хорошего ночного отдыха, выспавшись вдали от дьяволицы, по другую сторону очага, он сможет начать новый день. Полный решимости держать свои чувственные мысли на расстоянии, он обернулся. Она сидела на постели, завернутая в покрывало, ее фланелевая ночная рубашка была ясно видна, так как она была плотно завязана под самым ее подбородком.

И она все еще выглядела совершенно притягательной.

Он мог овладеть ее телом сейчас, это было очевидно. Она определенно считала его своим мужем, и хотела только того, чего ожидает каждая невеста. Пульсирование в паху убеждало его просто сделать это. Он мог подойти к ней прямо сейчас и удовлетворить себя, хотя он сомневался, что одного раза будет достаточно.

Он мог бы запутаться с ней в одеялах до рассвета, и ему все равно было бы недостаточно. Он мог бы скакать на ней каждые полчаса до того, как они прибудут к месту назначения, и она без возражений предоставила бы ему его «супружеские права», полагая, что она связала себя с обычным мужчиной.

Все это так в настоящий момент.

Затем они прибудут в Лондон и все откроется. И когда все истории будут рассказаны, она покинет его. Любой покинул бы. У него было доказательство этого. В конце концов, когда его собственная семья объявила его отверженным, что он должен ожидать от случайной невесты?

Решимость снова наполнила его, отогнав назад волну вожделения, вызванную предложением Виллы. Натаниэль с благодарностью погрузился в холодный комфорт своих обязанностей. Так что вместо острой тоски, слова, что он произнес, больше напоминали об отсутствии интереса.

— Ты напрасно испытываешь меня, Вилла. У меня нет намерения сейчас осуществлять наш брак, — и вообще когда-либо. Взяв кочергу, он прошел мимо нее, чтобы развести огонь.

Сейчас Вилле на самом деле захотелось толкнуть его в огонь. За исключением того, что она не могла это сделать. Было что-то такое печальное в Натаниэле, что-то в его глазах, что заставляло ее думать, что он не ожидал ни от кого ничего иного, кроме боли.

Какое разочарование. И пока Вилла не разберется в этом сложном часовом механизме, который представляет собой ее новобрачный, ей, без сомнения, предстоит видеть немало таинственных перемен в его настроении. И еще мужчины будут утверждать, что у женщин изменчивое настроение!

Тяжело дыша от нетерпения, Вилла подтянула покрывало повыше, ее естественная скромность вернулась в десятикратном размере. Однако она никогда не бросала то, что задумала на полпути.

— Я не знаю, почему вы отказали мне, сэр, но я должна предупредить вас…

Он даже не поднял глаз.

— Мы даже не знаем друг друга, Вилла. Мы должны принять это решение после… после того, как пройдет некоторое время.

— Если ты проживешь настолько долго, — пробормотала она.

— Что? — теперь он повернул свою голову и нахмурившись посмотрел на нее.

— Мойра имеет твердую уверенность в том, что проклятие не снять до тех пор, пока я не выйду замуж и не пересплю…

Он снова посмотрел на угли.

— Ох, ты снова говоришь эту ерунду о проклятии?

— Спроси Уэсли Мосса, ерунда ли это! Или Тимоти Сили!

— Какого Тимоти?

— Инцидент с экипажем. Небольшой случай с загоревшимся носовым платком и сбежавшей лошадью. Не моя вина.

Он наклонил голову, что потереть ее ладонью.

— Ах, конечно нет.

— В любом случае, ты не должен не придавать значения опасности.

Натаниэль не улыбнулся, но напряженное лицо немного расслабилось.

— Вилла, если я пообещаю, что я буду осторожен, ты пообещаешь мне, что ты прекратишь пытаться заставить меня…

— Совокупляться?

— Давай не будем использовать именно это слово. Лучше сказать «заниматься любовью».

Он совсем немного понизил голос, когда произносил эти слова, хотя она не думала, что она сделал это намеренно. В этот раз Вилла задрожала снаружи. Странная вещь была в том, что только услышав об этом, она захотела сделать это.

С ним.

Сейчас.

— Вилла? Ты можешь согласиться на это?

— Что? — она заморгала. — О, хорошо, если ты настаиваешь. Просто дай мне знать, когда ты захочешь меня, — она рассеянно отвернулась от него и упала на свою подушку.

Натаниэль не думал, что она видела, какой эффект произвел на него ее выбор слов. Он надеялся, что нет. Она никогда не смогла бы осознать, насколько сильно он хотел ее.