До края вечности (СИ) - Ормонд Натали

В какой-то момент, когда я проводила осмотр, пытаясь найти место ранения, моя рука, на которой был надет подаренный твоим отцом браслет, на несколько мгновений соприкоснулась с его обнаженной кожей. И на это, пусть и совсем непродолжительное время, отток магии прекратился.

Конечно, тогда я не стала задумываться о том, почему так произошло. Я закатала один из рукавов рубашки Энцо и взяла его за руку, переплетя наши пальцы и плотно прижимая свое запястье с браслетом на нем к руке мужа. Магия опять перестала уходить из его тела, и спустя несколько минут его состояние улучшилось настолько, что он пришел в сознание.

Несмотря на это, Энцо все еще был очень слаб, и нужно было подождать некоторое время, прежде чем уходить из лаборатории. Вот только у нас не было этого времени. Потому что из противоположного конца подвала до нас доносился уже вполне ощутимый запах гари. Жидкости, вылившиеся из разбитых склянок, перемешались, вступив в химическую реакцию, которая в любой момент грозила перерасти в пожар или взрыв.

У меня не оставалось другого выбора, и я начала, капля за каплей, вливать свою магическую энергию в твоего отца. Когда-то давно, задолго до твоего рождения, он заставил меня пообещать ему, что я никогда не сделаю ничего подобного. Не стану рисковать своей жизнью ради кого-то другого, потому что дороже меня у него никого и ничего нет. К тому же, это был огромный риск − делиться собственной магией с тем, у кого разорван магический контур. В любой момент можно было упустить контроль над своим магическим потоком, и, из сочащегося капля за каплей, он в одно мгновение мог перерасти в полноводную реку, стремясь наполнить разорванный контур.

Но я нарушила обещание, не колеблясь ни на минуту. Сколько бы лет не проходило с момента первой встречи с твоим отцом, мое желание не разлучаться с ним даже на несколько часов никуда не исчезало, становясь с годами только сильнее.

Как я поняла уже позже, связав нас с Энцо браслетом и поделившись с ним своей магией, я на какое-то время объединила наши магические контуры в один. Это позволило нам покинуть дом, дойти до экипажа, стоящего на подъездной аллее, и доехать до нашего особняка. Подробности этого стерлись из моей памяти. Я хорошо помню только тот момент, когда очнулась, лежа полностью одетая на собственной постели, сжимающая в своей руке руку мужа, лежащего рядом.

Энцо был жив, но находился без сознания. И, несмотря на все мои попытки, в сознание он так и не пришел. Единственное, что мне удалось − это стабилизировать его состояние с помощью браслета. Сапфировые и рубиновые звезды, его составляющие, каким-то образом встроились в магический контур твоего отца, не давая ему перешагнуть край вечности. Но для того, чтобы вернуть его к полноценной жизни, этого было недостаточно.

Наступило утро, и вместе с рассветом стало известно, что Леонардо Руссо погиб в пожаре, внезапно охватившем среди ночи его особняк. Я поняла, что если всем станет известно о том, в каком уязвимом состоянии находится Энцо, то я не смогу защитить его. И тогда я придумала историю с сердечным приступом, объявив, что твой отец, герцог Ривельский, скончался. А когда с севера пришло известие о том, что ты, Дэс, чудом остался жив после внезапного нападения, я еще больше уверилась в том, что поступила правильно. Слишком много событий, связанных с нашей семьей, произошло за одну ночь, чтобы считать это простым совпадением.

Что до Леонардо, то занятие экспериментальной магией было его юношеским увлечением. Я даже не подозревала, что он занимается этим до сих пор. Возможно, возобновить эксперименты его побудило что-то или кто-то. Кто-то, кто причастен к тому, что произошло с Энцо. Виновен ли в этом Леонардо, и если так, то какова степень его вины?

Тьма сгущается, рождая предателей, появляясь там, где ее ожидали встретить меньше всего. Но вместе с ней рождаются и герои. Я верю, что даже в самые темные времена света, который горит в нас, будет достаточно, чтобы не сбиться с верного пути. И если не мы, то вы непременно сумеете разгадать имя того, кто скрывается за этой завесой тьмы, разрушив его паутину мрака.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

19

Я шла через осенний парк, любуясь уже успевшими покраснеть листьями винограда, покрывающими серый камень стен больничных корпусов. За моей спиной остался экипаж, который привез меня сюда, и в котором остался Дэсмонд. Я не видела его сейчас, но точно знала, что его неотрывный взгляд будет сопровождать меня до тех пор, пока я не переступлю порог больницы. Перед тем, как позволить мне выйти из экипажа, он поцеловал меня так крепко, что мои губы все еще хранили вкус поцелуя. Вкус моего мужа, которого я так сильно любила и с которым не хотела расставаться ни на минуту. И который точно также не хотел расставаться со мной.

− Как бы я хотел держать тебя в стороне от всего этого, заперев дома и не выпуская, пока все не закончится, − сказал мне Дэсмонд перед тем, как мы попрощались. Но не могу, понимая, что ты − одна из центральных частей этой головоломки. И, оставляя тебя в неведении, я только подвергаю тебя еще большей опасности.

− Я буду очень осторожна, − улыбнулась я мужу, дотрагиваясь до его губ легким поцелуем. Поцелуем, который он перехватил, превращая в такой, воспоминания о котором не будут давать мне покоя до нашей следующей встречи.

Когда я вошла в свой кабинет, первое, на что упал мой взгляд, был оставленный на столе прибор для магической диагностики, который я не вернула доктору Руссо. Сегодня я должна буду встретиться с ним, чтобы доложить о результатах осмотра эра Бруни. И у меня оставалось не так много времени, чтобы решить, что именно я ему скажу.

В свете открывшихся фактов о том, что произошло с отцами Дэсмонда и Теодора, подозревать доктора Руссо в предательстве было бы очень логично. Вот только на самом деле все могло оказаться вовсе не таким, каким представлялось на первый взгляд.

Да, Теодор был сыном человека, который, со всей очевидностью, был связан с заговорщиками, предателями, злодеями − я даже не знала, как их назвать правильно. Но, вполне возможно, что он вел двойную игру, как и отец Дэсмонда. И, как и тот, пал безымянной жертвой этой необъявленной войны.

Знал ли доктор Руссо о том, с кем или с чем был связан его отец? Участвовал ли он в магических экспериментах, которые тот проводил? У меня не было ответов на эти вопросы, только предположения, которые я не могла доказать или опровергнуть. Что я знала точно, так это то, с какой горечью Теодор говорил о тех, кому он не смог помочь, кто умер на его руках после битвы Павших. И это знание не позволяло мне считать его предателем. Человек, до сих пор винивший себя в том, что не смог спасти чужие жизни, никогда бы не стал помогать тем, кто стремился эти жизни отнять.

Подумав об этом, я вновь вспомнила слова Элены из будущего. Слова, который были настолько важными, что я посчитала необходимым сказать их самой себе, несмотря на преграду времени и пространства.

Если ты считаешь что-то верным, не сомневайся в этом. И поступай так, как велят тебе разум и сердце.

Мы − это то, во что мы верим, и тот выбор, который мы делаем. Я поняла это очень давно. И та, другая я, напомнила мне о том, как важно следовать собственным убеждениям, не предавая их, не соглашаясь на меньшее и не стремясь выбрать более легкий путь. Делать то, что должно, не пытаясь за один шаг преодолеть путь в тысячу миль.

Прямо сейчас, в это мгновение, я была Эленой Фальконе, врачом-практикантом отделения магической физиологии центральной больницы Френцы. Рабочий день начался, и мой пациент, эр Бруни, уже ждал прихода своего лечащего врача.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Как ваше самочувствие сегодня? − спросила я эра Бруни, зайдя в его палату. Как и накануне, он сидел в кресле у окна, но при виде меня поднялся в приветствии.

− Как это ни удивительно, но гораздо лучше, чем вчера, − эр Бруни подождал, пока я сяду, и только потом опустился обратно в кресло. − Не знаю, что за процедуру вы провели вчера, доктор Фальконе, но она очень помогла мне.