Стальное крыло ангела - Сергей Иванович Зверев

пока жива… Еще до Майдана участвовала в кружках националистов, какие-то листовки писала. Потом в «Правый сектор» вступила… Она в институте училась, бросила. Курсы медсестер окончила, а в школе в театральном кружке занималась. Она лицедейка, и у нее фантазия, знаете, какая… В спортзал ходила, драться училась, потом приехали иностранцы, стали отбирать людей, готовых жизнь отдать за Украину…

– Или за иностранцев? – хмыкнул Галкин.

– Ее полгода тренировали в специальном лагере под Тернополем, учили диверсионному делу, психологи работали…

– Ну, ясно, – заключил я. – Эдакая смесь Никиты с радисткой Кэт. А ты случайно оказался в этой теплой компании?

– Я на Майдане был… – Дмитрий низко опустил голову. – Бросил технологический университет, записался добровольцем на Донбасс…

– И в том лагере под Тернополем ты, разумеется, не был, – брезгливо скривился Викулов. – Мирное население не терроризировал, фашистские речевки не кричал, с иностранными инструкторами не якшался.

– Нам, в общем-то, плевать, – пожал я плечами. – Их генезис нас волнует лишь в академическом плане.

– Не генезис, а анамнез, – бросил Серега и отвернулся.

– Но чешет-то по-русски, – подметил Соколовский, прерывая писанину. – И баба, поди, без запинки по-русски чесала. Родной язык, ептыть…

– Позвольте догадаться, Дмитрий, – сказал я, – женаты вы не были, но интимные отношения практиковали.

– Это не ваше дело… – еле слышно пробормотал террорист.

– Да, действительно, – согласился я, – но вы смотрелись гармоничной парой – словно так и надо. У вас способные учителя, а вы – способные ученики. Кто ваши руководители? За какой конторой числитесь?

– Департамент особых мероприятий СБУ, секретный 12-й отдел, подполковник Глушак Сидор Макарович… Мы подчиняемся непосредственно капитану Полешко, заместителю Глушака… Нас инструктировал господин Филипп Майерс, он представился членом «Атлантического совета» – это некоммерческая структура при НАТО… Он идеально знает русский язык, имеет глубокие знания по российским спецслужбам, военным структурам и оборонной промышленности…

– То есть к выполнению задания вас готовили капитан Полешко и господин Майерс?

– Да. Подготовка проходила тайно, об этом знал ограниченный круг лиц… Мы получили «легенды», должны были вжиться в эту роль…

– Вам до самого финала предстояло играть одну и ту же роль?

– Нет, в Таманском порту мы должны были спрятать яхту… Там уже другая история…

– Но других документов при вас не было.

– Их должны были выдать на месте…

– Ну, хорошо, к этому еще вернемся. Откуда шли – из Одессы?

– Из Измаила… По Дунаю – в Черное море…

Я задумался. Очевидно, самый безопасный маршрут. Наглым образом, на «папиной» яхте, а если что, то любым пограничникам можно зубы заговорить…

– Ваше задание?

– Я точно не знаю… – выдохнул Дмитрий, – наш мозговой центр – это Даша. Она получала все инструкции, у нее были адреса, она знала человека, который должен был нас встретить в Таманском порту и передать новые документы…

Я переглянулся с товарищами. Вот так сюрприз. И какого, прошу прощения, хрена? Я внимательно разглядывал деморализованного диверсанта и приходил к неутешительному выводу, что он не врет. В текущем состоянии он мог поведать обо всем, что знал, но никак не мог сказать того, чего не знал! Товарищи расстроенно пожимали плечами – мнение складывалось единое: Дмитрий не лжет. Борька разводил руками: я же говорил. Добро пожаловать, товарищи офицеры, в санкционный список полковника Мостового…

– Давайте заново, Дмитрий, – мягко предложил я. – СБУ послало вас в Тамань с определенной целью. Попытайтесь вспомнить все, что вам известно о характере выполнения задания и человеке, который должен был встретить вас в порту. Подумайте хорошенько, Дмитрий. Вы сядете в тюрьму, это без вариантов, но именно сейчас решается, на сколько. Если поможете, это будет весьма незначительный срок…

Он механически, как робот, качал головой.

– Самое смешное, что я действительно не знаю… Хотел бы утаить, да нечего…

– В этом нет ничего смешного. Вы хорошо подумали? – настаивал я. – Ваши слова, адресованные сообщнице: «Идем к порту, как планировали, Нептун ждет. Еще четыре дня». Открою вам секрет: через четыре, а уже, вернее, через три дня состоится открытие автомобильной переправы через Керченский пролив. Вы в ней участвуете?

– Думаю, да… – Он стал растирать лоб, который, в отличие от остальной физиономии, имел совершенно бледный вид, – простите, отказывает память, мне плохо, со мной что-то сделали…

– Не больше, чем с вами сделали ваши украино-американские друзья. Вспоминайте, Дмитрий.

– Да, это не секрет, нас ждал человек в порту, который должен был представиться нашим родственником. По легенде, он наш дальний родственник… Но я не знаю, кто этот человек, Даша не ставила в известность, а я не выспрашивал. Ей нравилось, что она главная, что только она владеет важной информацией…

– К какому причалу вы должны были пристать?

– Я не знаю…

– Это мужчина?

– Я не знаю… Скорее всего, да… Из отдельных реплик следовало, что это мужчина…

– Что вы должны были сделать через четыре дня?

– Мы должны были сыграть роль съемочной группы одного российского телеканала… Даша – журналистка, я оператор… Мы получили минимальные навыки этой работы… Аппаратуру и документы должны были выдать, с аккредитацией обязались уладить… Я должен был получить для прямого эфира профессиональную видеокамеру марки «Сони»…

Что он нес? Ничего глупее в жизни я не слышал! Пусть не врет, верит своим словам – выходит, его самого ввели в заблуждение. Но позвольте, вчера в компании своей одалиски он меньше всего походил на человека, введенного в заблуждение!

Я снова переглянулся со своими подчиненными. Второго мнения быть не могло: они пожимали плечами и крутили пальцами у виска. Взгляд Викулова говорил красноречиво: не иди на поводу у этого гаденыша, командир! Он тебе еще и не такого наговорит. Рябов перестарался, вредитель хренов!

Я пристально разглядывал задержанного, и что-то странное рождалось в душе. Нет, это не было безграничное доверие террористу, но все же я чувствовал – есть зерно в его безумном лепете. Все начинало запутываться, этому не было логичного объяснения (по крайней мере, я его не знал), все крайне усложнялось с этой версией.

Задержанный застыл – впал в «анабиоз». Он перестал шевелиться. Я громко кашлянул. Он вздрогнул.

– Давайте повторим самое главное, Дмитрий. Вы в состоянии следить за мыслью?

– Да, конечно…

– Двое секретных сотрудников СБУ, прошедших курс молодого, так сказать, диверсанта-террориста, направляются в российский порт Тамань, где их должен встретить сообщник или группа сообщников. Вам и Дарье предоставляется новое убежище, выдается аппаратура, новые документы, согласно которым вы являетесь съемочной группой некоего телеканала, собравшегося освещать торжественный запуск новой переправы. При этом вам обещана аккредитация и полное прикрытие. Все так?

– Да… – Дмитрий помедлил. – Все так…

– Допустим, все так, допустим, вам все это удалось, хотя я сильно сомневаюсь. Но можно простой человеческий вопрос, Дмитрий? Зачем?

– Я не знаю… Деталями операции