Заложница Демона (СИ) - Бессмертная Майя

— Но слежка видела, где мы.

— И что? Я привёз свою девушку домой. Поднялся наверх, проводил. Всё нормально. Если бы Арчи что-то заподозрил, он бы уже был здесь с оружием наперевес, не волнуйся.

Киваю, закусывая губу.

Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы Демон остался со мной, хотя бы на эту ночь. Был бы рядом.

Но я ни за что не попрошу об этом.

Хотя бы потому, что не уверена, что смогу остаться холодной.

— Мне пора. Нужно успокоить наш «хвост» и вернуться в особняк. Устраивайся поудобнее. Теперь ты тут хозяйка.

Пытается улыбнуться.

Втягивает носом воздух, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

— Спасибо.

Быстро захлопываю дверь за мужчиной. Щёлкаю замком, стекая спиной по косяку. Как-то больно защемило на душе. Обжигающе — неприятно.

Глава 24

Аврора

*****

Подхожу к окну, осторожно отодвигая штору. Белый «Ниссан» со включенными фарами стоит совсем неподалёку от подъезда, совершенно ни от кого не скрываясь.

То ли слежка этого Арчибальдова слишком самоуверенна, то ли — они просто идиоты.

Вижу, как из подъезда, с грацией хищника, вышел Демон.

Не обращая внимания на «хвост» он прошёл к своему внедорожнику. Щёлкнул брелком и быстро юркнул на водительское кресло. Завёл мотор, выезжая со двора. «Ниссан» последовал следом. На почтительном расстоянии, но всё же, весьма заметно.

Значит, всё же идиоты.

Ладно.

Задёргиваю штору, устало опускаясь на диван. Огромные часы со светящимся циферблатом, висящие на стене бойко показывают час ночи. И я понимаю, что нужно поспать.

Просто необходимо.

Если не для себя самой, то хотя бы для ребёнка. Это — самое дорогое, что у меня осталось в жизни. Самый любимый человечек. Который никогда не предаст.

В отличие от других.

Взбиваю крошечную подушечку — думку, лежащую на диване и тотчас взгляд натыкается на фотографию в белоснежной ажурной рамке. Сглатываю комок, вставший в горле, в нерешительности подходя к стеклянному журнальному столику.

Нутро тотчас полыхнуло жаром, и я зажмурилась, прислушиваясь к внутреннему голосу.

Нет, всё нормально. Это — квартира Олеси, Демон — её любовник и вполне нормально, что у них есть совместные фотографии такого… несколько откровенного содержания.

Сканирую снимок, испытывая при этом какую-то ледяную грусть, опутывающую мою душу. Они ездили вместе на отдых. Стояли в обнимку на берегу океана, практически обнажённые, разгорячённые, влюблённые.

Если к этому взрывоопасному мужчине вообще применимо слово «любовь». Способен ли он на это чувство? Или женщины для него — лишь объект страсти и вожделения?

По крайней мере, из его уст прозвучало именно так. Он увидел меня в магазине. И его явно зацепило то, что хоть какая-то женщина может не обратить на него внимание. Остаться равнодушной. Отойти в сторону.

Его это зацепило. Не любовь, а скорее уязвлённое самолюбие пострадало. Взорвалось разрушающим вихрем, снося всё на своём пути. Разрывая в клочья.

Не более того…

На Олесе лишь белоснежный крошечный купальник, больше похожий на несколько тряпочек, а на Демоне — чёрные плавки.

Дрожащим взглядом ощупываю мужскую фигуру, понимая, что внутри живота снова начинает разливаться какое-то тепло. Стальное тело с чёткими кубиками пресса, мускулистая грудь, массивные плечи — всё это начинает сводить меня с ума, погружая в липкий водоворот ощущений.

Пробегаю глазами по порочной дорожке тёмных волос, уходящей к плавкам, и втягиваю носом раскалившийся донельзя воздух.

Господи…

Перевожу взгляд на татуировку, расположившуюся на правой груди. Какой-то магический, притягивающий внимание, знак. То ли солнце, то ли какой-то мистический символ, известный только ему одному.

Я и не догадывалась, что у мужчины есть подобная татуировка, ведь в ту единственную ночь, когда мне довелось его почувствовать и потрогать, у меня на глазах была шёлковая повязка.

Дрожащими пальчиками вынимаю фотографию из рамки, вглядываясь в мужские глаза. Кажется, они чуть прищурились. Стали немного другими. Насмешливыми.

Схожу с ума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Одним движением разрываю снимок на две половинки, отделяя влюблённую парочку, друг от друга. Девушку в белом купальнике вставляю назад, в рамку, а второй кусочек фото бережно прижимаю к груди.

Никому его не отдам. Оставлю на память.

Должна же я буду показать фото отца своему малышу, когда он спросит меня, где папа.

От пережитых ощущений в горле пересохло, запершило. Такое ощущение, что внутри образовалась выжженная пустыня, доставляя мне жуткий дискомфорт.

Щёлкаю выключателем, заходя на кухню. Пробегаю глазами по белоснежному вычурному гарнитуру, разномастной технике и дорогой обеденной группе на изогнутых ножках. Выдыхаю, проводя ладонью по шикарному стулу цвета слоновой кости.

Прекрасно знаю, столько стоит подобное чудо — как раз хотела сделать ремонт на кухне, прежде чем у Тимофея начались проблемы с деньгами, и облизывалась на подобные стулья в одном из магазинов. А вот у Олеси, как раз, стоит подобный гарнитур.

Хотя… На этой кухне, похоже, не готовят.

Варочная панель совсем крошечная, всего на две конфорки. Идеально вычищенная. Никаких прихваток, полотенца и даже обычной ложки. Или Олеся педантична до зубовного скрежета, или она довольствуется ресторанной пищей.

Осторожно приоткрываю холодильник, сканируя пустые полки и сиротливо лежащий кусочек сыра. Всё понятно. Так я и думала. Нимфы, подобные любовнице Демона не утруждают себя домашней работой, предпочитая быть праздником для мужчины, а не домашней клушей.

Осторожно беру с сушилки чашку и наполняю её водой из графина.

Демон запретил мне выходить из этой квартиры. Сказал, что всё нужное мне доставят завтра прямо сюда. И, если с ним неожиданно что-то случится, я просто умру от голода в этой пустой холодной квартире, лишённой всяческого семейного уюта.

Отпиваю глоток, прислушиваясь.

Какой-то шорох идёт из коридора. Еле слышный, но вполне ощутимый в звенящей пустоте квартиры.

Как будто кто-то ковыряет отмычкой в замочной скважине. Царапает металл, готовясь ворваться внутрь.

Холодею, не в силах пошевелиться. Ледяная змея ужаса моментально опутывает меня своим мерзким липким телом, сковывая движения. Делаю рваный вдох, пытаясь начать дышать. Лёгкие сжимаются от боли, выбивая из моей груди натужный хрип.

Господи, неужели, Демон просчитался?

Тот «хвост» на белом «Ниссане» вероятно, проводил его до особняка и вернулся сюда, удостоверившись, что я осталась совсем одна. Беззащитная и незащищённая. Возможно, уже спящая.

И никто не помешает этим уголовникам просто вскрыть квартиру Олеси с тяжёлой металлической дверью. Да, мою-то дешёвую старенькую дверь Таран с лёгкостью выбил одним ударом плеча но, скорее всего, и эта дверь не устоит перед натиском криминального мира.

Тело напрягается так, что на шее выступают вены, и я машинально рву на себя верхний выдвижной ящик гарнитура. Пальцы, дрожащие от напряжения, хватают огромный тесак для разделки мяса, впиваясь в рукоятку.

Господи, я вряд ли смогу использовать этот нож как оружие. Привыкшая добиваться всего путём переговоров, у меня совершенно нет навыков самообороны. А ткнуть ножом в живого человека мне, пожалуй, слабо.

Что ж, хоть напугаю.

Шорох становится отчётливее, как будто некто уже успел проникнуть в квартиру, и я делаю шаг назад. Натыкаюсь попой на столешницу. По позвонку начинают бежать колючие разряды, и я сглатываю слюну.

Будь что будет.

Но я буду сопротивляться.

Замираю в стойке голкипера и зажмуриваюсь.

Глава 25

Демон

*****

— Демон, хорошо, что ты приехал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Таран с озабоченным видом подскакивает к автомобилю, придерживая дверь.

— Что случилось? Олеся?

— Нет, с ней всё в порядке. Кит доставил ей ужин в комнату и она, скорее всего, уже легла спать. Дело в другом.

— В чём?

— Тут мы человечка одного на участке поймали. Вынюхивал что-то, гад.