Заложница Демона (СИ) - Бессмертная Майя

— Почему? Давай ты не будешь решать за меня! Сам-то хорош! Повёлся на предложение моего муженька, соблазнил, надругался!

— Аврора…

— Нет, ты — мерзавец! Подонок! И не смей прикидываться добреньким, я ни за что тебе не поверю!

Вскакиваю на ноги, начиная стучать кулачками в огромную, мускулистую грудь. Удары эхом раскатываются по пустой квартире, отдаваясь звоном в моих ушах.

Демон перехватывает мои запястья своими пальцами, словно наручниками. Прижимает к себе. Заставляет успокоиться.

Поднимаю лицо к потолку, пытаясь остановить рвущиеся наружу слёзы. Нет, я не хочу, чтобы этот тиран видел мою боль, мои страдания.

Он властно хватает меня за подбородок, заставляя посмотреть в бушующие огнём, глаза. С нажимом проводит по левой щеке. Скользит вниз, к губам, оконтуривая их.

Цепенею. Покрываюсь льдом, понимая, что внутри меня снова начинает зарождаться бушующее пламя похоти. Нет, это наваждение какое-то.

Но именно сейчас мне отчётливо захотелось, чтобы он меня поцеловал. Властно, чувственно, так, как умеет целовать только он. Демон.

Опускаю дрожащий взгляд, пытаясь отвлечься от своих мыслей. Мужчина рычит, обдувая меня своим огненным дыханием, которое по накалу может сравниться с жерлом действующего вулкана, и мне на мгновение становится жарко.

— Я никогда бы не взял долг подобным образом, слышишь? Ни от кого! Только от Лозинского, потому что…

Запинается, заставляя меня взглянуть на него.

— Потому что я грезил о тебе несколько месяцев. Мечтал увидеть вновь. Заговорить. С тех пор, как встретил случайно в супермаркете…

Глава 23

Аврора

*****

— Ты что?

Не верю своим ушам. От этого огромного чёрного дьявола тёплые слова кажутся совсем нечитаемыми, как будто он говорит на каком-то другом, незнакомом, языке.

— Зацепила ты меня. Уже давно.

— Я… Я не помню.

— Так ты и не взглянула на меня при нашей первой встрече. Посмотрела так, будто я — назойливая прилипчивая муха. Отошла, приобняла мужа и у меня всё закипело в душе. Так со мной не обращалась ни одна женщина. Меня могли любить или ненавидеть!

— Но…

— А ты посмотрела на меня, как на товар в этом супермаркете. Причём, как на тот товар, который не заслуживает твоего внимания. Походный термос, например, или набор рыболовных крючков…

— Я любила ловить рыбу с отцом… В детстве… Рыболовными крючками я бы, пожалуй, заинтересовалась.

Расплываюсь в блуждающей хитрой улыбке.

Подначиваю. Раззадориваю.

Карие глаза Демона моментально вспыхивают, как горящие факелы, а брови чуть взлетают вверх. Он моментально притягивает мои руки к своей груди, пригвождая намертво к себе.

Двумя пальцами приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза. Волна жара проносится по телу, сметая всё на своём пути, и неожиданно концентрируется между ног, разливаясь по низу живота сладким томлением.

Цепенею, пытаясь отвести дрожащий, полный желания, взгляд.

Ещё не хватало, чтобы этот всесильный тиран лишний раз понял свою неотразимость. Порадовался. Вознёс себя на пьедестал шикарного героя-любовника.

Ну, нет.

По крайней мере, не сейчас. И не в квартире его любовницы.

Это как-то аморально, мерзко, неправильно.

Демон смотрит на меня восхищённым, каким-то сумасшедшим взглядом, и я понимаю, что он на грани. Мы сейчас ходим с ним по лезвию бритвы. Танцуем на стёклах, рискуя каждый раз оцарапать кожу и нанести себе какие-то травмы или увечья.

Прижимает меня ещё крепче, обнимая за талию, и в моё бедро начинает упираться разгорячённая плоть. Огромная. Требующая пристального внимания и немедленной разрядки.

Краснею, как перезрелый томат, отшатываясь от своего похитителя.

Это уж слишком. И к подобному появлению чувств я, пожалуй, не готова. До этого вечера я отчётливо знала, что ненавижу Демона всей душой, мечтая сбежать из его цепких лап и обрести, наконец, свободу.

Но после сегодняшних событий, когда этот дьявольский мужчина наконец-то открылся для меня по-иному, что-то надломилось внутри. Сломалась та баррикада, угрожая в каждую секунду рухнуть под обжигающим взглядом брутального красавца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И что там этот Артемонов?

Путаю слова, пытаясь собрать мысли в кучу.

Хриплю заплетающимся от страсти языком. Втягиваю носом раскалённый воздух.

— Арчибальдов.

Рычит, чуть отпуская меня. Разрывает прикосновение, отступая на шаг назад. Даёт, наконец, мне свободу.

Замечаю, как мужчина поправил каменный стояк под брюками. Слишком широко расставил ноги, пытаясь сделать невидимым отчётливо прорисованный член.

Отвела горящий взгляд.

— Да. Что ему нужно?

— Он вознамерился взять долг Лозинского натурой… твоей.

— Моей… Боже, что за дикость? Что за порядки?

— Это криминальный бизнес, Мышка. Лучше тебе не совать туда свой хорошенький носик.

— И поэтому… Ты похитил меня?

Кивает.

Сканирует своим прожигающим до костей взглядом. Разбирает на мельчайшие молекулы, не давая пошевелиться.

— Я просто не мог допустить, чтобы над тобой издевались. Сначала этот мерзкий Арчи, а потом и его пешки. По кругу. До последнего вздоха.

— Меня бы убили?

— Скорее всего. Зачем им лишние свидетели?

— Боже…

— Хорошо, что твой супруг оказался очень подлым и меркантильным. Он потребовал с меня алименты на ребёнка. Объявил, что ты беременна от меня, а он не намерен кормить чужой, никому не нужный рот.

Замолкает, хватая меня за руку.

Закусываю губу, не в силах пошевелиться. Делаю рваный вдох, пытаясь заставить сердце снова начать стучать как обычно. В горле поднимается фонтан негодования, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать.

Господи, какой подлец Тима.

А я-то мечтала стать матерью его ребёнка! Быть с ним до самой старости, пройти через все беды и несчастья с гордо поднятой головой, взявшись за руки. А он…

Он просто растоптал всё грязными сапожищами…

— Естественно, мне пришлось встать на твою защиту. Увезти тебя поздно ночью, из квартиры. Похитить. Сделать заложницей. Другого пути у меня не было. Я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось.

Он спас меня.

Спас диким, каким-то особым варварским методом, но спас. Защитил. Привёз к себе. Спрятал от лишних глаз.

Выдыхаю, пытаясь казаться совершенно спокойной.

— Ты знаешь, где мой муж?

Качает головой. Прячет от меня взгляд, пытаясь промолчать.

Но я вижу. Вижу, что он что-то знает, не договаривает, не хочет поделиться.

— Чёрт возьми, Демон. Скажи мне, где Тимофей. Я лишь хочу посмотреть ему в глаза. Спросить — за что он так со мной?

— Не выйдет, Мышка. Он не ответит.

— Сука, он ответит! Я выбью из него слова силой! Скажи, немедленно!

Взвиваюсь, как сумасшедшая, начиная хохотать.

Слёзы текут по моему лицу, а тело сотрясается от мелкой-мелкой дрожи.

Мужчина хватает меня за пальцы. Подносит к своим тёплым губам. Припечатывает.

— Покойники не говорят, Мышка. Они молчат.

Отшатываюсь.

Смотрю на него, как на сумасшедшего. Перевариваю полученную информацию, пытаясь уложить её в своей голове. Разложить по полочкам.

Но не выходит.

— Я… я не понимаю.

— Лозинский мёртв. По крайней мере, так сказал мне Арчибальдов. Взять с твоего мужа оказалось нечего. Следующая на очереди — ты.

— Боже, но они найдут меня! Почему ты увёз меня из своего дома?

— Арчибальдов уже приходил сегодня за тобой. И, мне кажется, ничуть не поверил. Поэтому я нашёл способ увезти тебя из особняка. Под видом Олеси. Его пешки ничего не заподозрили. Поэтому, ради твоей же безопасности, ты должна остаться здесь.

— Но Олеся…

— Поживёт пока у меня. Завтра я попробую взять ей путёвку в какую-нибудь жаркую страну и отправлю в шикарный отель на берегу моря, чтобы она никого не доставала. Не переживай, Мышка. Здесь тебя не найдут. Они просто не поймут, что я с лёгкостью обвёл их вокруг пальца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мягко опускает голову, опутывая меня бархатистым голосом. Сглатываю слюну, переводя взгляд на окно: