На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую - Алексей Ивакин

Потому, едва войдя в зону карантина Агрона, «Мечта» выпустила из своих шлюзов вовсе не неуклюжие десантные боты, а крохотные юркие ялы, с помощью которых состоятельные эйкуменцы добирались к своим висящим на орбите прогулочным яхтам. Сам по себе процесс экспроприации этих крохотных суденышек несколько дней назад немало повеселил Харченко, но сейчас речь шла совершенно не об этом. Поскольку в шикарном пассажирском салоне каждого ялика, управляемого автопилотом, ныне покоилось по боевой части ПМА-ракеты, запрограммированной на подрыв в соответствии с заданной программой.

И бортовой компьютер «Мечты» отсчитывал последние мгновения их жизни.

– Вырубай электронику, будь готов к перезагрузке системы, – спокойно скомандовал посвященный в подробности происходящего капитан.

По мостику пронесся вихрь команд и докладов:

– Локаторы по-походному, оптику затемнить.

– Готовность тридцать секунд.

– Замки внешних шлюзов разблокировать, при отказе автоматики – быть готовым к раскрытию створов и отстыковке челноков в ручном режиме.

– Сейчас начнется. Внимание…

И началось. Юркий скоростной кораблик, направлявшийся к входным воротам орбитальной верфи F8 и вызывавший потоки брани диспетчеров на всех каналах, неожиданно исчез в кипенно-белой вспышке десятикилотонного ядерного взрыва. В следующую минуту его судьбу повторили десятки собратьев, успевших разлететься по всей карантинной зоне. Ядерные взрывы на большом расстоянии от орбитальных станций не могли их уничтожить, но выжигали чуткие сенсоры систем наблюдения, приемники лазерной и радиосвязи, нарушали прозрачность космоса облаками горячей плазмы. Эдакая локальная ядерная война из древних фильмов-ужастиков. Или кадры из не менее древней кинофантастики о космических войнах.

Спустя буквально несколько минут орбитальная инфраструктура планеты оказалась… нет, не уничтоженной, конечно – для этого потребовались бы усилия нескольких несуществующих в этой реальности космических крейсеров или линкоров – но практически ослепшей и парализованной.

И в середине этого облака хаоса и разрушения бесшумно скользила «Мечта», опускаясь на низкую погрузочно-разгрузочную орбиту…

Наблюдавший за происходящим сквозь затемненные автоматическими светофильтрами камеры внешнего обзора капитан корабля едва заметно скривил губы в легкой улыбке: все это ему, честно говоря, нравилось. Нет, не так – безумно нравилось. С детства не лишенный (несмотря на обязательное генмодифицирование) некой толики авантюризма, он всю свою тихую и покойную жизнь втайне мечтал о чем-то подобном. Эдаком морском, пиратском, экстремальном, рисковом, словно на страницах древних, не слишком рекомендованных к прочтению книг. Впрочем, курсантам ВАКа – высшей академии космофлота – подобные романы даже советовали – в несколько урезанном и адаптированном виде, конечно. Многие написанные древними писателями сцены, связанные с откровенным насилием над личностью либо живыми существами, просто не могли оказаться полезными человеку, лишенному гена «горячей» агрессивности. Но отчего-то будущего капитана «Мечты», ставшей ныне первым и единственным боевым десантным кораблем несуществующего военнокосмического флота Эйкумены, всегда влекло именно к этим книгам.

Капитан Блад, Джон Сильвер, пират Айртон, Джеймс ди Гриз – Стальная Крыса, Язон Дин-Альт…

Он так никому и не признался, что прочитал и эти, и множество других книг в оригинале, без внесенных Министерством Всемирной Культуры Эйкумены купюр, благо, у курсантов ВАК такая возможность имелась.

И сейчас сбывалась его мечта: он стоял на мостике корабля – его корабля! – вступившего в настоящий бой!

И потому он спокойным голосом (хотя в душе всё в буквальном смысле пело) отдал новый приказ:

– Начать отшлюзовку десантных ботов согласно заданного плана. По окончании быть готовым к экстренному орбитальному маневрированию.

…Деревянный, обшитый медными листами форштевень не рассекал седую океанскую волну, и широкий, украшенный шитьем пояс не оттягивал заряженный пистолет и абордажная сабля, но капитан Виктор Мария Истеррус был счастлив…

Пожалуй, как не был счастлив ни разу за прожитые им сорок лет…

Сам по себе процесс высадки ничем комбата, впервые участвовавшего в подобном мероприятии, не впечатлил. Сначала они с Харченко под руководством малознакомого старлея-разведчика довольно долго облачались в командирские боевые скафандры высшей степени защиты, попутно выслушивая множество объяснений и овладевая сенсорной системой управления. Остальные десантники шли в бой в облегченных боевых скафандрах, практически не сковывающих движений в скоротечном современном бою. На использовании майорами именно скафандров типа «ВЗ» настоял Лаптев со своими штабными офицерами – после того, как понял, что отговорить обоих командиров от участия в «Возмездии» не удастся. Помянутые майоры, впрочем, не особенно и спорили, понимая, что от их героической гибели, если кто и выиграет, так исключительно противник Затем они заняли свои места в скоростном командном челноке, где, кроме них, летели всего пятеро десантников, в обязанности которых входила безопасность начальства и портативного комплекса узколучевой пространственной g-связи.

Пока «Мечта» выходила на низкую орбиту, десантники сидели в полностью готовых к вылету ботах. Сделано это было исключительно из соображений безопасности: команда корабля давала бойцам шанс уцелеть, если по транспортнику все-таки ударят, поскольку вероятности наличия у противника наземных систем ПВО-ПКО офицеры, несмотря на показания пленных, все же не исключали. Боксы с челноками, как с десантом на борту, так и пустыми, которым предстояло выполнить роль ложных целей-приманок всё для той же теоретически существующей системы обороны, были заранее подготовлены к выбросу – воздух откачан, замки на створках вакуум-шлюзов разблокированы с центрального пульта. Теперь, даже в случае полной потери командой «Мечты» управления, десантники могли отстыковаться от корабля самостоятельно, что называется, «вручную». Минуты ожидания, как водится в подобной ситуации, текли медленно, вязко. Внешне бойцы были спокойны, но передаваемые на компьютеры командиров отделений данные с встроенных в скафандры датчиков психосоматического состояния свидетельствовали, что люди волнуются, хоть всеми силами и стараются это скрыть.

Наконец поступило сообщение о выходе на низкую орбиту и, тут же на отделяющей пилотский отсек перегородке загорелось зеленое табло готовности. Многотонные створки бесшумно разошлись в стороны и боты один за другим начали отделяться от корабля-носителя. Загодя обговоренный с капитаном Истеррусом порядок был следующим: сначала шел управляемый программой-автопилотом пустой челнок, затем бот с десантом и снова пустышка. Последними сбрасывались челноки с техникой. Увы, грузоподъемность ботов ограничивалась двадцатью тоннами, так что на тяжелую «броню» десанту надеяться не приходилось, зато транспортом он был более-менее обеспечен.

Ложные цели в основной массе сразу начинали спуск по сберегающей топливо синергической траектории. Десантные же боты, войдя в плотные слои атмосферы, неожиданно уходили далеко в сторону от предполагаемого района высадки. Простейшая хитрость, тем не менее, добавляющая офицерам штурмбата шансов не только уцелеть при посадке, но и успешно выполнить задание. Если противник все же имеет наземные противовоздушные и противокосмические комплексы, их компьютеры с легкостью рассчитают точку приземления десанта и будут готовы уничтожить боты при выходе на посадочную глиссаду. А вот если выбросить десант в сотне-другой километров от выбранных целей…

Спускались десантные челноки по сложной траектории с множеством ложных маневров, заранее рассчитанной бортовыми компьютерами. Гравидвигатели работали в полную силу, не щадя ни самих ботов, ни тех, кто вжимался сейчас в противоперегрузочные ложементы. Выли, сигнализируя о превышении допустимой нагрузки, бортовые гравикомпенсаторы, однако пилоты и не думали снижать темп спуска. Им тоже хотелось добраться до поверхности живыми. Полет, к счастью, оказался недолгим, но в отместку на всем своем протяжении щедро угощал людей немилосердной болтанкой, заставляющей еще сильнее вжиматься в ложементы вибрацией, пробивающимся даже сквозь звукоизолированные стенки десантного отсека свистом и критическим разогревом корпуса, в результате чего температура к концу спуска поднялась настолько, что с этим с трудом справлялись даже системы терморегуляции скафандров. И еще был, конечно, страх. Ощущение того, что ничем не защищенная скорлупка совершенно беззащитна, а ты, намертво скованный ремнями привязной системы, что б ни случилось, ничего не сможешь сделать, особого оптимизма не добавляло…