Золотая дева - Анна и Сергей Литвиновы

И потому, когда к ней явилась та наглая девица, она даже не удивилась. Она все время подсознательно ждала чего-нибудь в этом роде…

Позднякова, конечно же, выгнала незваную гостью. И попыталась убедить себя, что та всего лишь пытается ее развести. Словно последнюю простушку! Ведь в Интернете до сих пор, если задать в окошке поиска «Кирилл Поздняков», выползает до сотни ссылок. Сначала – о самой аварии. О том, как легко нашли автомашину, с которой водитель-убийца снял номера. Об обвинениях в адрес Кирилла… А спустя время и о приговоре ему. Приговоре слишком мягком. Запросто можно где-то предположить, где-то – додумать. И попытаться поживиться…

Однако все оказалось серьезней.

Тем же вечером ей позвонил следователь, который вел дело ее сына. Напрямую он не угрожал и ничего не требовал. Всего лишь напомнил: сроки давности по этому преступлению пока не истекли. Потому и ей, и Кириллу сейчас особенно важно вести себя очень предусмотрительно. На рожон не лезть. А закончил совсем уж в лоб: «И людей, кто вас о помощи просит, обижать не надо».

Тут Позднякова и сломалась. Исполнила требование шантажистки.

Хотя адвокат, с которым Евгения Юрьевна (к сожалению, запоздало) поделилась своими сомнениями, сказал совершенно определенно, что нельзя было вестись на шантаж. И уж, по крайней мере, сначала посоветоваться с ним…

– Но я объясняла вам, – винилась Позднякова, – я просто в ступор впадаю, когда речь об этой аварии заходит.

Адвокат же, бездушный человек, только плечами пожал:

– Вот и расплачивайтесь теперь за свое малодушие.

Конечно, ему легко давать советы. Это ведь не к нему в дом глубокой ночью являлась милиция – чтобы надеть наручники на любимого сына. Не ему кричали в отделении, что парня под десять лет строгача подведут. Не у него на плече плакал родной, плоть от плоти, ребенок – такой взрослый, красивый, сильный и одновременно беспомощный…

А она – и тогда, и сейчас – просто пыталась защитить сына. Да вдруг все и обойдется с этой девицей? Она шантажистка и хамка, это бесспорно. Но только Евгения Юрьевна тоже не вчера на свет родилась. И разбираться в людях умеет – семь лет агентство по персоналу держать без единого нарекания, чай, не шутка! За годы работы, наверно, не меньше пары тысяч собеседований провела. Да, не всегда получалось на первой же беседе уличить лентяйку или мелкую воришку или определить, что у кандидатки диплом фальшивый. Но человека, способного на подлость, она чувствовала за милю. И не пустила бы в чужую семью никогда.

А эта девчонка, при всем своем неприятном поведении, ей показалась порядочной. Относительно порядочной, конечно… Ей что-то нужно от Кривцовых, это безусловно. Но Лизочку она не обидит. За это Позднякова могла поручиться.

Хотя все равно, конечно, нервничала чрезвычайно.

Однако никаких неприятных новостей из особняка Кривцовых не поступало. Мария благополучно прошла собеседование с хозяйкой и приступила к работе. А через несколько дней Евгении Юрьевне сам Кривцов позвонил. И в своей обычной снисходительной манере заявил, что девчонка, конечно, слишком молодая, на опытного воспитателя не тянет и в развивающих методиках путается. Но старается. И, главное, с Лизой общий язык вроде бы нашла.

– Дочка даже смеяться начала, – похвастался бизнесмен. И саркастически добавил: —…впервые после инцидента с вашей предыдущей няней.

Таким тоном говорит, будто она, Евгения Юрьевна, виновата, что в его особняке нянь убивают.

– А не нашли еще, кто ее убил? – осторожно поинтересовалась женщина.

– Да нет, конечно, – отмахнулся Кривцов.

И, не прощаясь, бросил трубку.

…А сегодня в ее кабинет заглянула взволнованная секретарша. Плотно прикрыла за собой дверь, зашептала:

– Евгения Юрьевна… К вам тут из милиции…

И сердце – истерзанное теми, давними, переживаниями – снова оборвалось.

Позднякова побледнела. Пересохшими губами вымолвила:

– Зачем?..

– Сказал, по поводу няни Кривцовых.

– Какой? – вырвалось у Евгении Юрьевны.

Секретарша взглянула удивленно:

– Ну Насти, естественно! Ее же убили!

На душе слегка отлегло, но опера – подтянутого, мускулистого, обаятельного – Евгения Юрьевна все равно встретила напряженно. Вымученно улыбнулась. Пробормотала:

– Пожалуйста, проходите. Присаживайтесь. Чем могу служить?

Тот с удовольствием плюхнулся в мягкое гостевое кресло, окинул одобрительным взглядом интерьер кабинета – тщательно продуманный в своей дорогой небрежности. И вкрадчиво произнес:

– Евгения Юрьевна. Разговор у нас с вами будет долгим… и не очень простым… И, чтоб не тратить время – и драгоценное ваше, и не менее драгоценное мое, – давайте сразу договоримся: говорить вы будете правду, и ничего, кроме нее.

– Мне скрывать нечего, – пожала плечами Позднякова (изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал естественно). – Что вы хотите знать?

– Как вы познакомились с Анастасией Павлючковой?

– Как и с сотнями других претенденток на работу. Сначала она прислала запрос на сайт моего агентства в раздел для соискателей. Я отправила ей анкету. Ее биография и послужной список меня в целом устроили, и я пригласила Анастасию на собеседование.

– Можете вспомнить, когда это было?

– С точностью до дня – нет, – покачала головой Евгения Юрьевна. – Пять лет назад, по-моему… летом. В июле, кажется. Но я могу попросить секретаря, чтоб подняла архивы.

– Пока не надо, – отказался оперативник. – И что было дальше?

– Да все как всегда. Анастасия предъявила мне паспорт. Диплом об окончании вуза – Львовского педагогического, по-моему… Рекомендацию с предыдущего места работы – весьма позитивную…

– А почему она оттуда ушла?

– Как обычно: ребенок вырос, должен был пойти в школу, – улыбнулась Евгения Юрьевна. – И, кстати, в той семье Анастасию очень просили и дальше остаться с ними, только уже на полставки. Забирать мальчика после занятий, помогать уроки учить. Но ее такой график не устраивал – она хотела полную занятость. Да и зарплату, сказала, платят не очень, а просить, чтоб повысили, неудобно – там люди не особенно богатые были…

– У вас остались координаты ее предыдущих работодателей? – перебил оперативник.

– Да, наверно, – кивнула Позднякова. – Ксерокопия рекомендации в архиве есть точно, а телефон – наверно, даже в записной книжке. Я ведь сама им звонила, расспрашивала про Настю. Поискать номер?

– Успеется, – вновь отмахнулся следователь. И продолжил допрос: – И вы что, только на основании этих рекомендаций предложили Анастасию Кривцовым?..

Прозвучал вопрос резко, однако Елену Юрьевну отнюдь не смутил. Ей за свою работу стыдиться нечего. Еще ни одного заказчика не подвела – потому на Рублевке ее и ценят.

– Конечно же, нет, – улыбнулась она. – Я допускаю соискателей к собеседованиям лишь после тщательной проверки. Давно отработанная схема: запрос в милицию – подлинный ли паспорт? Запрос в учебное заведение. По ЦАБу, естественно, пробиваем.

– Серьезные у вас связи, – прищурился собеседник. – Павлючкова ведь гражданкой Украины была. И прописана на хуторке под Конотопом. Подобные проверки стоят недешево.

– А что делать? Няни же – они почти все с Украины, – парировала Евгения Юрьевна. – Приходится идти на дополнительные расходы. Безопасность важнее. У нас, кстати, все официально. С детективным агентством договор.

– Я понял, – вздохнул следователь. – Значит, Павлючкова вас устроила по всем статьям. И что было потом?

– Да опять все как обычно, – усмехнулась Евгения Юрьевна. – Разместила ее анкету на сайте. И, параллельно, сама ее предлагала тем, кто искал няню обязательно с высшим образованием, проживанием и на полную занятость. Отправляла на пробные дни. Первые заказчики ее не взяли. Формулировка, кажется, такая была: слишком заполошная. Хотя мне Настя совсем такой не показалась… Во вторую семью Настя сама не пошла, и я ее поняла: там мамаша – совсем невменяемая. Ну а третьими стали Кривцовы. Их Павлючкова устроила. И они ей понравились. Так и работала у них, четыре с половиной года. Собственно, это все.

– Выходные дни у нее были? Отпуска?.. – продолжал докапываться следователь.

– Она «по вахте» работала. Три месяца у Кривцовых – неделя отпуска. Сразу, конечно, домой мчалась, в свой Конотоп. У нее там дочка. Ну, и летом ее на месяц отпускали.

…Пока что ни один из вопросов следователя Евгению Юрьевну не смутил, она расслабилась и даже начала подумывать, не угостить ли неугомонного, но очень даже симпатичного милиционера чашечкой кофе.

И вдруг, громом среди ясного неба, прозвучало:

– А теперь послушайте меня, Евгения Юрьевна. Анастасия Павлючкова действительно проживает на Украине, под Конотопом. Растит дочь. Десять лет назад приехала в Москву. Устроилась няней. И работала без нареканий в нескольких семьях… Но только когда ушла из последней, она не стала искать себе никакой новой работы. Собрала чемодан и отправилась домой, на свой хутор. И благополучно проживает там и поныне. А по ее документам – столь вами якобы тщательно проверенным – в семье Кривцовых работал совсем другой человек.