Снежный пепел (СИ) - Сурина Лилия

— Аленка! — кидается ко мне Саша, как только я выхожу из автобуса, а мне хочется запрыгнуть в салон обратно. Не хочу его видеть, я только научилась не думать о нем каждую секунду.

— Здравствуй, Саша. Если ты на тренировку, то уведомляю тебя — я уже не твой инструктор, можешь забрать оплату, или записаться к другому инструктору. Или заниматься самостоятельно.

Я нарочно говорю твердо, собрав остатки своего хладнокровия. Но надо бежать, остатки заканчиваются, и я чувствую соленый водопад на подходе. Саша говорит что-то, а мне будто вату в уши натолкали, ничего толком не слышу. Просто обхожу парня и бегом устремляюсь внутрь помещения.

— Да стой! — тормозит меня крепкая рука уже на пороге, не успела скрыться за спасительной дверью. — Давай поговорим, Алён?

— Не о чем нам разговаривать… а хотя да. Ты мне ничем не обязан, я спасала всех по роду своей деятельности. Так что, счастья в семейной жизни, забудь обо мне, о моем диагнозе и обо всем, что было. Ты свободен!

Вырываюсь из его рук и толкаю дверь. Как больно его видеть… он не изменился, лишь лицо похудело немного. Тревога в серых глазах застыла укором. Он женится. Забудь.

Добегаю до тренерской и меня накрывает, когда открываю свой шкафчик. Чтобы не завыть в голос, утыкаюсь в свои вещи и реву, отдавая всю свою боль спортивному костюму и полотенцу, что висят в шкафу, в который я почти залезла целиком. Мне хочется исчезнуть, испариться, перестать существовать…

— Алён… — трогает меня за плечо подруга, голос ее так жалостлив и тих, что меня еще пуще пробивает на слезы.

Я месяц держалась, ни одной слезинки, будто застыло все внутри, а вот увидала его и прорвало, не могу остановиться. Подруга ушла, другие инструкторы тоже испарились быстро, стараясь не мешать. У меня как раз окно, я же от Саши отказалась, именно с ним я должна была заниматься в это время, нового клиента не взяла еще.

Прорыдавшись, иду в ванную комнату, умываюсь. Но лицо распухшее, как с таким перед посетителями появиться. Выглядываю за дверь, Саши нет, ушел. Иду в кабинет директора, попрошусь в отпуск, уеду к дедушке.

— Алена, я б с радостью, но… — тянет Андрей Владимирович, вглядываясь в мое лицо. — Случилось чего?

— Да… — присаживаюсь на стул, без отпуска не уйду. — Я за год, что здесь работаю, ни разу даже отгулы не брала. И отпуск тоже. Мне нужно решить семейные проблемы. У моих подопечных кончается срок договоров сегодня или завтра. От одного я отказалась сама, тут личные дела, думаю, он не станет претензии предъявлять. Останется пристроить четверых, раскидайте их между ребятами, я же тоже постоянно выручала всех.

— Ладно, разберемся. Раз надо, значит надо, — кряхтит директор, протягивая мне лист бумаги. — Но только возвращайся потом, тебя любят клиенты. Уверен, что все, у кого срок действия договора закончился, будут ждать тебя весь месяц.

Босс улыбается, и у меня на душе светлеет. Я просто устала. Да. Надо отдохнуть. Повозиться с земелькой и рассадой в теплице у деда. Мирские дела приводят внутренний мир в равновесие. И за это время Саша женится, да и перестанет меня искать. Да. Точно.

Дописываю заявление, и иду искать подругу. Катя занимается с крокодильчиком, который заметно схуднул за месяц, у Катюхи не забалуешь. Но несмотря на сброс веса, он так же стонет, бегая на дорожке.

— Будете стонать, Геннадий Викторович, я вас сейчас на железо поставлю, там нельзя жаловаться, иначе пупок развяжется, если рот откроете, — пугает клиента подруга, а мне смешно от его испуганного выражения лица. Да, крокодильчик не любит тягать железо, лучше побегает спокойно.

— Кать, я в отпуск ушла, — тихо говорю подружке, отозвав ее в сторону. — Если кто из моих нужен, то забери, пока к другим не ушли.

— В отпуск? На две недели?

— На месяц. Не могу больше, сбежать охота подальше. К деду поеду, помогу ему с огородом…

— Из-за Саши сбегаешь. Я понимаю. Отдохни, красотка, — Катя обнимает меня, потом поправляет мои волосы и целует в щеку. — Счастливо! Звони, не забывай.

Киваю ей и спешу в тренерскую, забрать вещи. Через час я пью чай со старым Гринем в ординаторской морга, в которой прожила этот месяц, после того, как мать Саши выгнала меня из его квартиры. Я интуитивно приплелась в морг, туда, где мне было всегда спокойно. Гринь пристроил меня ночным сторожем. Так что, мне не пришлось искать квартиру, тратить нелишние деньги. Ночью я спала здесь, да еще начисляли зарплату, днем работала в фитнесе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот только будто душу из меня вынули, ничего не радовало, на автомате работала, ела, спала. Я глушила мысли о том, кто стал дорог так, как никто другой. Кто перекрыл мне кислород. Дышала в пол силы, страдая паническими атаками.

Когда увидела его утром, будто нож в сердце всадили, боль полоснула. Такой красивый… милый. Чужой.

— Можно я вещи оставлю здесь? Не хочу тащить все с собой.

— Конечно, в шкафу закроем сейчас, — шумно прихлебывает горячий чай седой Гринь.

Он ни о чем не спросил тогда, просто накормил и уложил спать. Я сразу заснула, будто в черную дыру провалилась, очнувшись только к обеду. Я ему сама рассказала про свои беды, на что он хмыкнул сначала, потом почесал лохматую голову и сказал:

— Нашла кому верить. Моя теща тоже палки в колеса совала, даже когда поженились уже, до развода нас рассоривала. Так что, дождись парня и поговори с ним.

А я не смогла поговорить, сбежала. У меня до сих пор перед глазами — «Александр и Татьяна приглашают Вас на свое бракосочетание…»

Какие могут быть разговоры?

После обеда поехала за билетами, купила на утро, и решила прогуляться. Забрела в парк аттракционов, часа три каталась на чертовом колесе, пока голова кругом не пошла. Да и замерзла. Разгоняла все мысли, вместо того, чтобы думать, как дальше жить, я наблюдала за людьми. Кажется, я одна в этом мире не улыбаюсь, все вокруг смеются, счастливые.

К вечеру моя карта пополнилась, пришли отпускные и зарплата за дежурство в морге. Странно, я думала, будет в два раза меньше. Надо у Гриня спросить, может, прибавили зарплату. Если так, то я менять ничего не буду, так и останусь сторожить постояльцев его тихого отеля.

После обеда съездила в хоспис, оплатила лечение маме на будущий месяц. Еще месяц я ей выиграла. Она уже почти не встает, сил нет у мамы. Постояла рядом с ее палатой, понаблюдала через окно, но входить не стала, не хочу ее тревожить.

— Не помогает почти лечение, извини, мы бессильны, — разводит врач руками. — Просто поддерживать получается. Не знаю, надолго ли ее хватит.

— Спасибо вам, — все равно благодарю доктора, — столько помогли.

Глава 32

Алёна

Решила еще прогуляться по городу, люблю его, а погулять не получается. Люблю, когда вечер опускается, сгущаются сумерки и зажигаются огни. Люди уже никуда не торопятся, прохаживаются не спеша. Только в основном парами или целыми семьями.

Не знаю, что я забыла в ночном клубе, просто потянула веселая атмосфера, громкая музыка и неоновая вывеска привлекли. Нырнула в темное нутро, как в спасительную нору, прошла к барной стойке и присела на высокий стул, с самого края, чтобы не мешать никому.

— Будете заказ делать? — подскочил ко мне бармен, протягивая меню с картинками.

— А какой коктейль посоветуете? — у меня глаза разбегаются от количества названий и видов напитков.

— Какие предпочтения? С алкоголем? — я отрицательно качаю головой. — Ладно. С кислинкой? Может молочный? Дюшес или клубника? Томатный?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ой, стоп! — смеюсь я. Этот парень тоже голову кружит, как и меню. — Давайте с клубникой… без молока.

— Клубнично-абрикосовый нектар сойдет? — снова спрашивает парень, ослепительно улыбаясь, чем поднимает мне настроение.

Я киваю в знак согласия, и пока готовят мой коктейль, разворачиваюсь к огромному залу. Танцующих почти нет, наверное рано еще, но атмосфера соответствующая. Никогда не была в таких местах, только в небольшие бары ходили с коллегами, когда еще на «скорой» работала. Тут всё совсем другое.