Попала в ректора - Ксения Алексеевна Лестова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я был очень любознательным ребенком».
Да, после твоего ответа я все сразу поняла. Прямо все… Ничего мне не понятно. Ну да ладно.
— Что-нибудь еще было вами замечено? Или вы сталкивались со своим покойным супругом после того случая еще? — продолжил свой допрос Хэриш.
Женщина снова мучила платок. Всхлипывала уже не так часто, но все пыталась выдавить из себя новую порцию слез. Может, наступить ей на ногу? Тогда слезы точно проступят на глазах. Нас же с детства учат помогать ближнему своему.
Хэриш хмыкнул. И это не укрылось от неприятного взгляда Майкона Фризмера. Он прищурился, явно не понимая, с чего вдруг его гость сидит тут и хмыкает. Неужели не верит словам жены покойного.
Алистер почти сразу взял себя в руки и снова стал серьезным. Якобы ничего сейчас не произошло. Впрочем, об этом знали только Хэриш и я.
— Всегда все повторялось, — продолжила говорить Наймин. — Он был на кухне и пытался меня схватить. Но в последний момент исчезал. Я бы хотела верить, что это сон. Но холод каждый раз пробирал тело до костей. Нет, это точно не было сном.
— В таком случае, мне осталось переговорить с вашей дочерью, леди Филисити. Это возможно сделать сейчас?
— Да, лорд, — кивнув, ответила женщина и встала со своего места. Оправила юбку черного платья, проверила, не замялись ли манжеты. — Я сама позову ее. Не будем лишний раз тревожить слуг. Им сейчас ничем не лучше, чем мне.
Вы посмотрите на нее. Лично решила свою дочурку привести. А пока будет с ней обратно идти, прожужжит на уши, что той нужно говорить.
— Лорд Хэриш, — когда Наймин ушла, слово взяла леди Пакуль, — будьте снисходительнее к моей племяннице. Она девушка застенчивая. Очень чувствительно на все реагирует, когда находится в одном помещении с незнакомым человеком. Особенно, если это мужчина.
Она нервничала. Смотрела на Хэриша напряженно, словно боялась, что он сейчас вскочит с кресла и помчится прочь из этого дома.
— Я же не монстр, леди Пакуль, — обратился к женщине Алистер. — Но, исполняя вашу просьбу, постараюсь на самом деле быть более мягким в общении с ней.
Пакуль улыбнулась, явно довольная тем, что донесла эту информацию до ректора. Он уже должен был нарисовать у себя в голове образ нежного цветочка, который лучше держать дома и вообще никогда и никуда не выпускать. А как по мне, она уже была похожа на кактус.
Как оказалось чуть позже, мои предположения были не далеки от истины. Потому как леди Филисити Фризмер пусть и выглядела кроткой и спокойной, на самом же деле нервничала.
В гостиную она вошла в сопровождении матери. Устроилась вместе с ней на диване и только после этого представилась. Удостоила нас, так сказать, такой чести.
Голосок у нее был тонкий и нежный одновременно. Золотые волосы волнами падали на плечи и за спину. Голубые глаза, нежно-голубое платье…
Пока я ломала голову над тем, почему мы до сих пор не ушли отсюда, Хэриш снова начал свой стандартный допрос. Откуда, когда родилась, как школу закончила и так далее.
Девушка выглядела ничем не лучше своей матери. За одним лишь исключением — она на самом деле была напугана. Или запугана. Потому что, пока говорила, периодически косилась на мать, словно ища у нее поддержки. Ну, или молчаливо спрашивая, все ли она делает правильно.
Ничего нового выяснить не удалось. История была почти один-в-один, как и у старшей Фризмер. Пошла попить водички, увидела призрака, заверещала, как резаная и все. Отличалось лишь то, что призрак не стал приближаться, а, наоборот, заторопился скрыться. И пока девушка находилась в полуобморочном состоянии, у него это успешно получилось.
Стоит отметить, что Пакуль в эти минуты выглядела очень довольной. Прямо о-очень. Потому как жених с невестой воссоединились и теперь можно подумывать о скорой свадьбе, внуках…
«Еще слово на эту тему, и я клянусь тебе, упокою», — последовала угроза со стороны великого и ужасного Урфина Джуса.
Почувствовала внутренний протест мага. Сама не поняла, как это у меня получилось. Просто поняла, что мои последние слова не понравились мужчине. Будто чувствовал, что этот самый Урфин был не очень-то хорошим человеком.
И тут ничего поделать с собой не могла. Не знаю почему, но меня вся эта ситуация все больше и больше злила. И вот эта очередная блондинка вызывала острое желание схватиться за бритву и…
И нельзя так думать вообще. Подумаешь, блондинка. Может она крашенная. А я тут уже подумываю оставить ее без волос. Причем сама не понимаю, почему первое, о чем я подумала — это членовредительство.
Алистер тихо хмыкнул. Еще бы замурчал, как довольный кот, честное слово. Потешил свое самолюбие за мой счет. Не обольщайся, некромант, симпатией здесь и не пахнет. А вот раздражением — очень даже.
— Когда вы видели призрака в последний раз? — задал очередной вопрос Хэриш, самым наглым образом проигнорировав мои последние слова.
— Вчера, — пролепетала еле слышно Филисити. — Но на этот раз не на кухне, а в библиотеке. После того, как я увидела призрак отца в первый раз, у меня начались проблемы со сном. Я пошла туда, чтобы выбрать книгу, с которой бы провела хотя бы пару приятных часов, но… увидела призрака.
— Что он делал? — очередной вопрос Алистера.
Ему это все еще не надоело? Одни и те же вопросы, идентичные ответы…
— Он стоял у дальнего шкафа. Я плохо его видела, но… он, кажется, искал книгу. Водил руками туда-сюда, словно корешки трогал.
Майкон Фризмер тихо закашлял. Будто воздухом подавился. И это тоже меня насторожило. Как и Хэриша, я уверена в этом. Если даже я замечаю такие моменты, и они мне не нравятся, то что уж говорить про опытного мага, который намного старше меня.
«Заставляешь чувствовать себя старым», — проворчали в ответ на мои мысли.
— Когда он увидел вас, что сделал? — как ни в чем не бывало, Хэриш продолжил допрос.
— Он меня не видел, — покачала златокудрой головой Филисити. — Я тихо вышла из библиотеки и все. Побоялась, что он снова попытается меня схватить, если заметит.
Разговор продлился еще немного. Девушке явно было тяжело вспоминать о прошедших после смерти отца днях. Ее трясло сильнее, чем леди Наймин. И это тоже было странным. Потому что ее мать тоже видела призрака. И, тем не менее, сейчас она сидела, смотрела на дочь, поглаживала ее по дрожащей руке, будто одобряя каждое слово. С чего бы это? Вон,
