Путинизм. Россия и ее будущее с Западом - Уолтер Лакер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Москве теперь проживает больше миллиардеров, чем в любом другом городе мира. Во всем мире неравенство доходов, измеряемое коэффициентом Джини (названным так в честь итальянского экономиста) и некоторыми другими критериями, существенно выросло за последние три десятилетия. В этом отношении Соединенные Штаты находятся в самом низу среди развитых стран. Но если также верно, что 110 самым богатым россиянам принадлежат приблизительно 35 процентов ВНП страны (как установлено исследовательским отделом «Credit Suisse»), и если, с другой стороны, 93 процентам российских граждан принадлежат меньше, чем 10 000 долларов, то это значит, что создание сильного среднего класса не было достигнуто в результате приватизации. Число китайских миллиардеров несколько больше, чем российских, но лишь незначительно. Кроме того, китайский ВНП (восемь триллионов долларов) в четыре раза больше российского, который в настоящее время является равным ВНП Франции и меньше, чем ВНП Бразилии.
Такое развитие является нежелательным и с политической, и с экономической точки зрения. Действительно ли возможно полностью изменить это положение дел? Без сомнения, есть различные способы сделать это, например, с помощью реформы подоходного налога. Но это могло бы навредить деловым интересам политического руководства и привести к росту бегства капитала из России. При любых обстоятельствах эта проблема не стояла на самом верху в списке приоритетов российских лидеров, главным беспокойством которых, вероятно, было предотвратить превращение богатства в важное политическое оружие. В этом они в значительной степени преуспели. Но если неравенство выходит за определенные рамки, оно обязательно приводит к значительному росту социальной напряженности, и политическое руководство будет вынуждено действовать.
В борьбе между силовиками и олигархами первые победили полностью и без больших усилий. Олигархи не составляли объединенный фронт; они чаще конкурировали друг с другом. Союзы между ними были недолгими, и они обычно страдали от дефицита политического инстинкта и понимания. У них были политические амбиции, но не было никакой политической поддержки, такой как политическая партия или тесная связь с армией и органами госбезопасности.
У силовиков, с другой стороны, были связи старой школы — их совместная работа в КГБ, дома или за границей. Как сказал Николай Патрушев в своей речи в сентябре 2002 года, он последовал за Путиным как глава ФСБ (организация-преемник КГБ), и секретная служба стала новым дворянством. Они делали свою работу не ради денег, а из чувства долга, то есть, из патриотизма и идеализма.
Доля бывших агентов КГБ в ближнем кругу Путина оценивалась приблизительно в одну треть, на верхних уровнях, вероятно, даже выше. Это, конечно, только оценки, потому что членство в «органах» до недавнего времени не считалось темой для общественного обсуждения. Однако они встречались и неофициально, и на работе, и им внушили, что они были настоящей элитой, щитом и мечом системы. Чекисты были единственной честной, надежной, патриотической силой, единственной, которой можно было слепо доверять.
(Автор, как и большинство западных авторов, подразумевает здесь под «агентами КГБ» штатных сотрудников органов, а не информаторов. — прим. перев.)
Они также страдали от определенных недостатков. Положение КГБ (прежде Чека и НКВД) не всегда было хорошим — во время чисток 1930-х органы госбезопасности понесли громадные потери. Двух высших руководителей органов даже расстреляли. (Двух расстреляли в 1930-е годы — Ягоду и Ежова, и еще двух в пятидесятые — Берию и Абакумова. — прим. перев.)
Но было торжественно провозглашено (и в это часто верили), что плохие времена навсегда канули в прошлое и никогда не вернутся, что служить в органах было большой честью, жизненно важным и патриотическим долгом — ведь без чекистов родина окажется в смертельной опасности, поскольку ей противостояли заклятые враги дома и за границей, день и ночь строя коварные планы, как навредить России и, если возможно, уничтожить ее.
Этот вид идеологической обработки часто был эффективен. В результате многих лет сталинского правления менталитет преследования глубоко укоренился в стране. Возможно, не всему этому верили, но этой веры было достаточно, чтобы привлечь людей к органам, как на самом верху, так и далее вниз по иерархии. Руководители органов были, главным образом, бюрократами среднего интеллектуального уровня без большого опыта, чтобы иметь дело с миром за пределами Советского Союза. Юрий Андропов, возможно, был единственным исключением, но он был болен, когда был назначен, и у него не было времени проявить себя.
(Здесь автор, вероятно, путает время пребывания Андропова на посту Генерального секретаря ЦК КПСС — действительно лишь немногим более года, и его пребывание во главе КГБ — почти пятнадцать лет. — прим. перев.)
Средний сотрудник часто испытывал недостаток солидного образования; в академии КГБ или на специальных курсах его учили сравнительно хорошо знать язык страны, в которую его направят. Но этого часто не было достаточно, чтобы приобрести нужные манеры, познакомиться с обычаями, получить то социальное изящество, которое было необходимо, чтобы свободно и неприметно вращаться в условиях, столь отличающихся от тех, которые он знал дома. Любые успехи, достигнутые КГБ, обычно были результатом удачи. Репутация КГБ была не слишком хорошей в 1970-х и 1980-х годах, и чекисты оказались неспособны предотвратить крушение Советского Союза, которое предположительно было работой его врагов за границей. [Прим. ред. ВС: Скорее всего КГБ принимало активное участие в развале СССР.] В течение многих лет КГБ и его преемники прилагали серьезные усилия для улучшения и украшения своего образа с помощью романов, фильмов и другими способами. Самым успешным, безусловно, был телесериал о Штирлице «Семнадцать мгновений весны», поставленный по роману Юлиана Семенова, где описывались жизнь и действия советского разведчика, который внедрился в нацистскую службу безопасности на самый верх и поэтому имел возможность сообщать своим начальникам в Москве даже о самых секретных планах нацистов.
Этот фильм был очень хорошо сделан и стал чрезвычайно популярным. Его по сей день регулярно показывают по российскому телевидению. Мальчишки во всем Советском Союзе после этого фильма играли в Штирлица, это стало их любимой игрой. Штирлиц появился также в других романах того же автора. Семенов, алкоголик, умер в молодом возрасте от инсульта. (В возрасте 62 лет, так что не совсем в молодом возрасте. — прим. перев.)
Он был циником, который время от времени умудрялся
