Стилист - Геннадий Борисович Марченко

Как — то незаметно углубился в чтение. Отвык я уже от бумажных книг, всё больше с экрана читал, а тут просто выбора другого не было. Может, и к лучшему, ретро — вариант мне нравился всё больше и больше.

Когда в обед принесли щи из кислой капусты и макароны с куском варёного минтая, я понял, что не зря уловил с утра эти «божественные» ароматы. Сочетание макарон и рыбы меня слегка удивило, но я справился и с этим. Носить передачи по мою душу все — равно было некому.

Люминесцентные лампы давали не очень яркий свет, поэтому к вечеру чтение пришлось отложить. Помимо прочего пришлось посетить обещанные мне электроэнцефалографию, окулиста, рентген мозга, и сдать кровь из вены. Смутил многоразовый шприц, и если уж не ВИЧ, который проявит себя лет через 10, то вирус гепатита плохо прокипячённым шприцем вполне могут занести

Ночь прошла спокойно, а утром до завтрака у меня снова взяли кровь, на этот раз из пальца и вены. Далее, так как было воскресенье, и даже завотделением имеет право на выходной, я валялся на кровати, полностью погрузившись в мир Робура с его летательным аппаратом, головы профессора Доуэля и безногого лётчика — героя Маресьева.

А в понедельник меня снова привели в кабинет к Якову Семёновичу. Тот сразу же поинтересовался моим самочувствием, не вспомнил ли я чего, после чего доложил, что все мои анализы в норме и что меня можно хоть завтра запускать в космос. Мог бы и не говорить, я за своим здоровьем слежу, вернее, следил в моём будущем. Не знаю уж, каков в 1973 году уровень медицины, но лишний раз и здесь провериться не помешает.

— Утром я звонил в РОВД, откуда вас привезли, сказали, что поиски результата пока не дали. Никто вас не ищет, нигде ваши приметы не всплывают. Даже и не знаю, что с вами делать.

— Дайте мне какую — нибудь справку и отпустите.

— Ну что вы, голубчик, недельку вам всё равно придётся полежать. А справочку, если что, написать не проблема. Выдадут временное удостоверение личности, а там и паспорт, если я ничего не путаю.

Продолжая говорить, он выбрался из — за стола и сел рядом со мной на потёртый кожаный диван. Глядя мне в глаза, Навруцкий говорил тихо и вкрадчиво, повторяя одни и те же слова и даже фразы, иногда чуть касаясь пальцами моего предплечья. В какой — то момент я чуть не подпрыгнул: да он же меня гипнотизирует! Откуда я это знал? Почти год назад в моём будущем довелось поработать с одной клиенткой, гештальт — терапевтом, обладающим специфическими навыками. Пока делал ей навороченную укладку на новогодний корпоратив, она успела мне немного рассказать о своей работе, в том числе и том, что владеет навыками гипноза. После неё у меня было небольшое окошко, и Вера Андреевна — так её звали — продемонстрировала на мне кое — какие навыки. Вот так же села рядом со мной, тихо, монотонно говорила, изредка касаясь меня, а потом хлопок руками — и оказывается, что вместо десяти — пятнадцати минут, как мне казалось, прошёл ровно час. За это время я успел выболтать кое — какие подробности своей жизни, включая детские годы, о которых Вера знать точно не могла, так как мы с ней не только встречались впервые, но и вообще я редко кого посвящал в те детали своего прошлого, которые стали известны моей клиентке. Не то что эти моменты были постыдные… Например, вопроса про то, в каком возрасте я начал мастурбировать, Вера, по её словам, не задавала. Зато спросила про первую любовь и, оказывается, я как на духу ей выложил историю о том, как в 3 классе носил ранец за Светкой Илюхиной, надеясь на её благосклонный взгляд. Однажды даже заслужил поцелуй в щёчку, что тоже мне поведала Вера.

В общем, этот вариант гипноза мне был уже знаком, и именно его, судя по всему, сейчас использовал Яков Семёнович. А вот этого допустить ни в коем случае было нельзя. Не хватало ещё, чтобы я разболтал про то, что прибыл из будущего. Тут либо звонок в КГБ, и я у них на контроле, либо меня навечно закроют в стенах психушки. Я незаметно ущипнул себя за ляжку дальней от психиатра рукой, при этом пытаясь изобразить остекленевший взгляд, вперившись куда — то в пространство мимо плеча завотделением.

— Вас правда зовут Алексей Бестужев? — наконец последовал вопрос.

— Да, — словно робот, ответил я.

— И вам 33 года?

— Да.

— А точную дату рождения помните?

Я даже довольно артистично наморщил лоб, продолжая играть роль загипнотизированного, а на самом деле совершая в уме математические расчёты.

— 3 декабря 1939 года.

— Прекрасно… Как вы оказались вчера на Комсомольской площади?

— Я приехал на поезде.

— Откуда вы приехали?

— Откуда — то издалека… Я не помню.

— Какая самая яркая достопримечательность вашего города?

— Памятник.

— Кому памятник?

— Памятник Ленину, на площади.

— Хм… Кто ваши родители?

— Папа… Он высокий, сильный, но уже немолодой. Мама добрая… Больше не помню.

— У вас есть девушка, жена?

— Девушка… Была, светлые волосы, потом пропала, — это мне вспомнилась причина моих бед — молодая супруга банкира.

— Что с ней случилось?

— Я не знаю.

— Кто вам сделал татуировку в виде дракона?

— Маленький, жёлтая кожа, узкие глаза…

— А где сделали?

— Не помню.

— Вы работали раньше?

— Кажется, да…

— Кем, где?

Я опять наморщил лоб, потом выдал:

— Помню ножницы, щипцы для завивки, лак для волос, хна на волосах…

— И всё?

— Всё.

В общем, погонял он меня ещё минут пять, после чего хлопнул в ладоши, и я весьма натурально вздрогнул и заморгал, как бы приходя в себя.

— Так о чём мы с вами только что говорили? — как бы невзначай поинтересовался Навруцкий.

— Вроде бы что — то насчёт какой — то временной справки с фотографией, и что мне в любом случае придётся полежать у вас с недельку.

— Да — да, точно, — продолжал играть роль простачка Яков Семёнович. — А между тем я только что провёл сеанс гипноза. Извините, что без вашего ведома, но эффект неожиданности обычно даёт больше шансов на успех.

— И что же вы обо мне выяснили? — спросил я, изображая живейший интерес.

Далее Навруцкий повторил мои ответы на его вопросы, выразив мнение, что нужно отработать маршруты поездов, приходящих на Ярославский, Казанский и Ленинградский вокзалы, искать Алексея Бестужева, рождённого 3 декабря 1939 года, возможно, работавшего в