Эра негодяев - Александр Усовский

— Я по-болгарски, в общем-то, не очень…

— А там всё очень понятно. Ты читай, читай.

Левченко открыл газету, и сразу взгляд его наткнулся на статью, яростно обведенную красным фломастером. Действительно, не надо было бы бять большим лингвистом и полиглотом, чтобы слёту перевести с болгарского эту небольшую заметку. В приблизительном левченковском переводе она гласила:

'Скопье. Вчера, во время перестрелки в столице Македонии между албанскими и местными преступными группировками, был смертельно ранен случайный прохожий, гражданин Болгарии Светозар Подгоров…'

— Кто-то из… наших? — у Левченко мгновенно пересохло во рту.

— Да, капитан Максим Полежаев. И давай сразу определимся — не такой лопух был покойный, чтобы дать себя случайно подстрелить каким-то придуркам. Капитан Полежаев был убит, и убит преднамеренно. Думаю, его планировали взять живым и вдумчиво допросить, да что-то где-то у них не срослось. Для Балкан — дело обычное… Давай сюда своего Ведрича!

Левченко вышел из кабинета генерала на ватных ногах. Операция 'Обилич', еще не начавшись, уже начала приносить потери! А главное — откуда? Откуда те люди, что застрелили в Скопье Максима Полежаева, знали, что он — это он? Ситуация — хуже некуда…

Майор Ведрич, отвечающий в Управлении за внутреннюю безопасность, был, как обычно, на месте, и, едва увидев в проеме двери Левченко, произнес глуховато:

— По мою душу?

— Ты уже в курсе?

— Я генералу эту газету сегодня утром и передал — через Гончарова.

— Тогда пошли. Сейчас не время кающегося грешника разыгрывать.

— Есть.

Вдвоем они поднялись на второй этаж. Перед дверью в кабинет Калюжного майор слегка замешкался — но Левченко решительно подтолкнул его вперед. Вдвоем они ввалились к генералу, и Ведрич попытался доложить:

— Товарищ генерал, начальник режимного обеспечения майор…

Но генерал не дал ему договорить. Крутнувшись на своем кресле, он с тихой яростью произнес:

— Кто знал, что капитан Полежаев — это Подгоров?

— Только я. — И майор Ведрич, подняв голову, решительно посмотрел в глаза генералу. — Казнить нужно только меня.

— Казним. За мной, сам знаешь, не ржавеет… Но тебя покамисть исключим. Так, для разнообразия. Кто еще знал об их командировке?

— О том, что шесть человек отправлены на Балканы, было известно в отделе кадров и в финансовом отделе. Еще об этом знал подполковник Румянцев — это его люди. В части, его касающейся, знал капитан Изылметьев — мой помощник. Документы — болгарские, македонские, боснийские — изготовлял он. Но его я сразу исключаю — с командированными офицерами он лично не знаком, я ему выдаю обычно только фотографии, он делает документы, но настоящих фамилий тех, кому он их делает, он не знает, время их выезда, страну назначения и цели командировки — аналогично. Теоретически он, конечно, мог бы слить кому-нибудь информацию о том, что некие Станчевы и Гореджичи собираются посетить чужие края, и будут эти Станчевы русскими агентами — но до сего дня таких проколов не наблюдалось.

— Итого четверо, не считая тебя, были в курсе, что наши офицеры отправлены в служебную командировку в теплые страны. Полковник Чернолуцкий — ну, его мы исключим, все ж заслуженный старикан — его делопроизводитель, как его, еще фамилия такая смешная… Курносов! майор Маслов, подполковник Румянцев. О том, что Полежаев — это Подгоров, знал вообще ты один. Хм… Какие будут соображения?

— Товарищ генерал, я не закончил. Я вот почему исключаю протечку у себя — капитан Полежаев был е-е-д-динственным, кто пересекал болгарскую границу не под прикрытием, а по своему подлинному паспорту. — Майор Ведрич явно волновался и поэтому начал слегка заикаться.

— Почему?

— У него б-был болгарский паспорт. Языком он, правда, владеет — вернее, владел… — майор Ведрич сбился, но тут же продолжил: — Но так… на четверку. Могли быть проблемы на болгарской таможне. Паспорт он сменил уже в Сливене, на той стороне.

— Остальные?

— Остальные уже на Украине стали македонцами и босняками.

— То есть ты допускаешь, что Полежаева могли вести уже от Русе — или где он переходил границу — наши оппоненты?

— Я не допускаю. Я в этом уверен.

— Итак, самая скверная новость за прошедшие несколько месяцев — трое наших офицеров под подозрением в измене. Один из них — однозначно предатель. И на его совести — жизнь капитана Полежаева. Кто?

Левченко решил высказаться.

— Максим Владимирович, в октябре я провел небольшую операцию 'Чистые руки'… с майором Ведричем. Блесну задел майор Маслов. Теперь из троих подозреваемых он — опять наиболее вероятный. Я думаю, следует провести определенные профилактические мероприятия…

— Что ты несешь, Левченко? Нам потом за убиенного Маслова такую клизму вставят — на полведра скипидара! Он же не просто один из наших сотрудников — он один из их сотрудников, вот в чем проблема! Положим, отмажемся — но жизни уже не будет, понаедут разные комиссары, начнут копать — а ну как до нашей подлинной деятельности дороются? Их тоже будешь валить? А знаешь, сколько в Минобороны бездельников по этажам шляются? На них братскую могилу километр на километр копать придется!

— А кто тут говорил про убийство?

— Хм… А что ты имел в виду под 'профилактикой'?

— Скажем, подготовим второй этап 'Чистых рук', но на время его проведения майор Маслов должен будет оказаться вне поля этой операции. И вне доступа к той информации, что станет предметом операции.

— И как ты это сделаешь?

— Например, перелом. Тяжелое пищевое отравление. Наконец, отпуск.

— Перелом — это интересно. — Генерал хищно потер руки; фразу насчет отпуска он пропустил мимо ушей. — Майор, есть у тебя толковый человек, специалист по переломам?

Ведрич мгновенно воспрял духом.

— Есть, как не быть. Что будем ломать?

— По мне — так обе ноги в трех местах… Но, я вижу, подполковник Левченко имеет что-то против такого варианта 'профилактики'.

— Да, я считаю, что, пока вина майора Маслова не доказана — перелом должен быть не карой, а лишь способом лишить его подвижности. Ногу — согласен. В районе голени. Чтобы полежал три недели — мы как раз и управимся. Но без излишних зверств. Может быть, он еще ни в чем и не виноват…

— Он виноват уже в том, что сидит на нашей шее, получает оклад втрое выше, чем его армейские коллеги, ничем не рискуя — и вообще… замполит! — Последнее слово генерал Калюжный словно выплюнул.

— Когда произвести профилактику? — нейтральным тоном осведомился Ведрич.

— Левченко, ты когда планируешь свой второй этап 'Чистых рук'? — обернулся генерал к подполковнику.