Забытая Византия, которая спасла Запад - Ларс Браунворт

Как бы Велизарию ни хотелось остаться в Константинополе и насладиться наградой за свой поход, у императора уже было для него новое задание. В представлении Юстиниана отвоевание Северной Африки всего лишь вымостило дорогу к куда более важному и символически значимому завоеванию Италии, и не было причин его откладывать. Приказав флоту быть готовым незамедлительно, император послал Велизария с двадцатью пятью сотнями человек на завоевание Сицилии, в то время как другой полководец повел основную армию в Северную Италию сухопутным путем через Далмацию.

Время вторжения было превосходно рассчитано. Власть готов пользовалась достаточной поддержкой среди рядовых итальянцев, но главной трещиной в этой поддержке была религия.[81] Церковь долго была проводником римской культуры и гражданских ценностей — духовенство все еще носило аристократические римские мантии (которые теперь назывались ризами), даже когда их паства уже восприняла варварскую манеру одеваться. Это проводило жирную черту различия между носителями цивилизации и варварами. Вне зависимости от взаимоотношений со своими подданными, готы оставались арианскими еретиками, которые никогда не могли рассчитывать на полное принятие.

Было очевидно, что Италия достаточно созрела, и пора ее срывать — но сперва Велизарию нужно было завоевать Сицилию. Это он проделал в своем обычном блестящем стиле, быстро пройдя сквозь остров. Единственным местом, где он натолкнулся на сопротивление, был Палермо; тогда, направив корабли прямо на городские стены, полководец велел своим людям высаживаться прямо туда. Внезапное падение Сицилии полностью лишило духа Теодахада, короля остготов.[82] Когда к нему явился посол от императора, король в ужасе предложил добровольно сдать Италию. В этот момент казалось, что самые древние земли империи будут возвращены так же быстро, как и Африка.

К этому дело и шло — но, к несчастью для обитателей полуострова (и дальнейшей истории Запада), византийский полководец, двигавшийся через Далмацию, выбрал именно этот момент, чтобы провалить наступление, и был убит в третьестепенной битве. Поскольку у войска не было приказа двигаться дальше без командующего, солдаты разбрелись по зимним квартирам и отказались трогаться с места без дальнейших указаний. Византийская угроза внезапно стала куда менее впечатляющей, и Теодахад успокоился. Сожалея о том, как поспешно он согласился капитулировать, он бросил имперских посланников в тюрьму и приготовился к сопротивлению, собрав армию так скоро, как только мог. Возможность быстрой победы была безвозвратно потеряна, и Италия, еще блистающая на закате классической эпохи, теперь погрузилась во тьму гибельной войны. Эта область останется кровавым полем боя еще многие столетия.

Византийское наступление замедлилось и окончательно захлебнулось, когда даже Велизарий в Сицилии столкнулся с проволочками. Когда он уже был готов отправиться в южную Италию, его настигла весть, что в Африке разгорается серьезное восстание. Прошли месяцы, прежде чем полководец добрался туда и подавил его, а вернувшись — обнаружил своих людей на грани мятежа. Ко времени, когда он их утихомирил, уже начался август, и сезон, пригодный для военных кампаний, закончился.

Промедление раздражало Велизария не меньше, чем его людей, и в начале следующего года он пересек Мессинский пролив, твердо намереваясь наверстать упущенное время. Теодахад не позаботился отстроить готские укрепления, и почти все города на юге стремительно пали один за другим. Каждая победа еще сильнее ослабляла боевой дух остготов — но это также означало, что часть своего войска Велизарию требуется оставлять позади. Ко времени, когда полководец достиг Неаполя, его армия была слишком мала, чтобы взять штурмом практически неприступный город. Впрочем, кроме прямого приступа, оставалось еще много способов проникнуть в город, и изобретательный ум Велизария вскоре позволил ему найти один из них.

Один из его людей забрался на старый акведук, чтобы выяснить, как тот устроен, и обнаружил небольшой неохраняемый проход, что вел за городские стены. К сожалению, он был недостаточно большим для человека в доспехах, но Велизарий знал, как это обойти. Шумно атаковав другой участок стены, он воспользовался грохотом сражения, чтобы замаскировать звуки, с которыми его люди расширяли отверстие. После того, как работа была закончена, Велизарий с готовностью отступил и ждал до наступления ночи, а затем послал шестьсот человек по этому проходу и начал общую атаку. Охрана быстро оказалась перебита, ворота были открыты, и за какие-то часы самый важный город готов на юге оказался в руках византийцев.

Падение города заставило паникующих готов убить своего бесхребетного короля и покинуть Рим, отступив в почти неуязвимую Равенну. Избрав энергичного знатного человека по имени Витигес своим новым королем,[83] готы занялись укреплениями в своей новой столице, оставив всего четыре тысячи человек для невозможной задачи по укомплектованию людьми и защите обветшалых разваливающихся стен. Спустя несколько недель под стены Рима прибыл Велизарий.

Грозная слава имперской армии бежала впереди нее, и ко времени, когда первые византийцы были замечены у стен Рима, гарнизон готов уже убедил себя, что сопротивление бесполезно. Благодаря осторожным переговорам, заблаговременно проведенным великим полководцем, папа Сильверий уже пригласил Велизария в город, и готы думали только о спасении своих жизней. Пока византийцы вступали в город через Ослиные ворота, на другом конце города гарнизон готов поспешно уходил по старой Фламиниевой дороге.

Первый раз за последние шестьдесят лет Римская империя получила контроль над своей древней столицей. Ее жители с гордостью приветствовали возвращение своей старинной славы и кричали: «Никогда больше северные дикари не осквернят могилу Цезаря!»[84] Ключи от Рима вместе с захваченным вождем готов были отосланы в Константинополь, где они во всем своем великолепии были выставлены напоказ перед троном Юстиниана.

Это был выдающийся год, но Велизарий слишком хорошо понимал, что война не окончена. Всего лишь с горсткой людей он смог завоевать Сицилию, южную Италию и Рим — но успех Византии был по большей части иллюзорен. Когда Витигес осознает, что грозный Велизарий держит Рим всего с пятью тысячами человек, весь поход окажется под угрозой провала. Триумфальный вход в Рим обернулся отчаянной попыткой починить его стены до того, как Витигесу станет известна правда.

Когда хозяин Равенны обнаружил, что уступил почти половину своего королевства столь малым силам противника, он пришел в гнев, и через три месяца крупная армия готов уже стояла перед воротами Рима. В момент прибытия они чуть было не поймали Велизария и тем самым едва не завершили только начавшуюся битву. После того, как Мильвийский мост был укреплен башней, полководец выехал из города, чтобы обозреть вражеские позиции. Он был уверен в своей безопасности, поскольку полагал, что готы не смогут пересечь Тибр достаточно быстро, чтобы он чем-то рисковал. К несчастью, стража, отвечающая за защиту башни, бежала, едва завидев неприятеля, и готы безнаказанно хлынули через мост. Велизарий внезапно оказался окружен их арьергардом и отрезан от Фламиниевых ворот. Хорошо заметный на своей гнедой лошади, он пытался проломиться сквозь вражеские ряды и вырваться из кольца, в то время как римские перебежчики указывали на него готам. Велизарий сражался с отчаянной смелостью, криком подбадривая своих людей и подгоняя шпорами свою лошадь. Готы, удивленные яростью его атаки, отступили, и Велизарий со своими людьми смог проскользнуть в город.

С лицом, покрытым кровью, пылью и потом, с голосом, сорванным от крика, командующий был почти неузнаваем и был вынужден снять шлем, чтобы пресечь слухи о своей смерти. После того, как он успокоил своих людей, уставший командир лично посетил каждый пост, заряжая войска своим оптимизмом. Только когда он убедил себя, что большего сделать нельзя, он позволил своей жене увести себя, чтобы наконец поспать.

Не зная о том, насколько близка была победа, Витигес приказал перекрыть все десять акведуков, ведущих в Рим, каждый из которых более тысячи лет снабжал водой городские фонтаны, водопровод и водяные мельницы, которые обеспечивали город мукой. Велизарий вышел из положения с помощью рек, которые протекали через город — обеспечив таким образом устойчивое снабжение мукой и хлебом — и приготовился к новой атаке. Витигес построил огромные башни, чтобы проломить стены Рима, и спустя несколько недель привел их в действие. Сражение было безнадежным, поскольку готы атаковали сразу две секции стены. Снова и снова они были близки к победе, но Велизарий, казалось, присутствовал во всех местах одновременно, стреляя со стен и рубя штурмовые лестницы. К концу дня более тридцати тысяч готов были мертвы, а башни Витигеса превратились в дымящиеся развалины. Впрочем, глядя со стены, было трудно увидеть просвет в море вражеских солдат. Велизарий знал, что отразить дальнейшие атаки подобного рода будет невероятно трудно, и поспешно написал Юстиниану письмо с просьбой о подкреплении.