Кот на Рождество - Кливленд Эмори

- Теперь, Белячок, - заговорил я самым фальшиво-искренним голосом, - мы ничего не можем поделать. Посмотри-ка, - продолжал я. - Ты думаешь, что я привел это создание из какого-то ужасного места. Нет, он просто маленький, - я споткнулся на слове «маленький», - друг. Приятель, - добавил я, - у которого нет дома.

Белый Медведь просто смотрел на меня, пока я пытался объясниться.

- Ну хорошо, - я двинулся дальше. - Возможно, он слегка великоват, но он всего лишь щенок.

Я изо всех сил старался, чтобы кот поверил мне хотя бы отчасти. Я не достиг цели и переменил тактику:

- Во всем, что произошло, не было моей вины. К нам привели собаку, и теперь мы оба должны проявить себя хорошими хозяевами. Скакун - наш гость, и необходимо вести себя так, как вел бы себя каждый, даже не самый добрый человек. В конце концов, мы же не отдаем ему весь дом, а временно предоставляем только часть дома, в чем он так нуждается. И Белый Медведь должен вспомнить, что когда-то он сам был в таком же положении.

В ответ на мои доводы кот перешел к атаке. Он выпрыгнул из камина, помчался к спальне и, чувствуя себя в полной безопасности, начал царапать дверь и издавать воинственное «айяу!». Это, разумеется, так взволновало Скакуна, что он не только в ответ стал царапать дверь, но и громко лаять.

Я знал, что новых собак и старых котов (или наоборот) нельзя оставлять в одном помещении, пока их должным образом не представишь друг другу. Но этого не следует делать до тех пор, пока они, достаточно долго оставаясь в разных помещениях, не осознают, кто их сосед. «Допустим, - уныло размышлял я, - все, что сейчас происходит, и есть осуществление этой идеи, и они привыкают друг к другу, допустим также, что дверь окажется достаточно прочной».

Так или иначе, я позволил коту царапать дверь и мяукать, пока мог это выносить, когда же мое терпение иссякло, я взял кота и отнес его в кухню. Пока он там ел, я приготовил миску собачьей еды для Скакуна и понес ее в спальню. Я полагал, что Белый Медведь слишком занят, чтобы заметить, что я делаю.

Я ошибался. Он поглядывал на меня, отрываясь от еды, что было большой редкостью, и следил за мной с таким выражением, по сравнению с которым его прежнее поведение можно было оценить как вполне дружелюбное. «Теперь, - говорил он, - ты собираешься кормить этого монстра!» По его мнению, совершить более гнусное предательство было невозможно.

После того как Скакун поел, я решил, что настало время для прогулки. Совершенно игнорируя Белого Медведя, я промаршировал со Скакуном к двери, остановившись только для того, чтобы достать велосипед из кладовки, и тут же Скакун, велосипед и я отправились в путь.

Скакун на удивление хорошо шел на поводке рядом с велосипедом, и, когда мы добрались до шахматных столиков в парке, он вел себя достаточно смирно и даже понравился моим друзьям. К тому времени, когда я возвращался домой, я уже стал испытывать симпатию к женщине, нашедшей временное пристанище для этой собаки. К ночи я решил, что не стоит оставлять Белого Медведя в гостиной, и, подняв его повыше, чтобы можно было не опасаться самого высокого прыжка Скакуна, поменял их местами. Не скажу, что это была очень спокойная ночь. Однако, несмотря на бесконечное презрительное фырканье и взаимные обвинения из-за двери, все прошло не так уж плохо. Поэтому утром я решил покончить с этим ужасным апартеидом.

Нужна была встреча лицом к лицу, и я так тщательно проработал все ее детали, будто готовил встречу в верхах. Я решил, что должен все время стоять на коленях между котом и собакой, Скакуна держать на поводке правой рукой, а левой - стискивать Белого Медведя. При этом нужно было очень внимательно следить за всеми звуками, и, если бы Скакун громко залаял, а Белый Медведь угрожающе зашипел, встречу надо было немедленно завершать. В то же время не стоит обращать внимания на незначительные мелочи, и если мне все удастся, то я смогу добиться если не мира, то хотя бы временного перемирия.

Я очень гордился своим планом. Вернувшись домой после утренней прогулки со Скакуном, будучи абсолютно уверен в успехе своей затеи, я не пошел в спальню, а быстро двинулся в гостиную. В этот момент Белый Медведь юркнул в камин. Мой план был нарушен - я не смог стать на колени между собакой и котом. И тогда, сжимая поводок Скакуна в правой руке, левой я дотянулся до Белого Медведя в камине. С таким же успехом я мог попытаться схватить ртуть. Продолжая удерживать Скакуна, я старался справиться и с Белым Медведем. Бесполезно. В результате я удерживал всю компанию, находясь в странной, неудобной позе и пытаясь при помощи поводка обуздать неуемное желание пса вскочить в камин. Но Скакуну не удавалось ухватить кота. При каждом его наскоке навстречу ему вылетала когтистая лапа.

Ну хорошо. Мои миротворческие стремления не дали очевидных результатов, а ведь могло быть еще хуже. Я смертельно устал. После того как прошел, по моим ощущениям, целый час, а настроение Белого Медведя не изменилось ни на йоту, я вынужден был осознать: мои шансы добиться того, чтобы Белый Медведь признал право Скакуна на что угодно, даже просто на существование, равны нулю.

Тогда, изображая оскорбленное чувство собственного достоинства, мы со Скакуном удалились в спальню. Я решил показать Белому Медведю свое отношение к его отвратительной внешней политике.

Позже, днем, после второй прогулки со Скакуном, я пошел в гостиную для разговора с Белым Медведем. Я решил быть с ним очень ласковым, понимая, что он ни в чем не виноват. Антипатия между котами и собаками имеет очень глубокие корни, и, в конце концов, именно собака появилась на территории Белого Медведя. И когда случилась эта беда - именно беда! - то очень трудно было объяснить коту, что Скакун - явление временное.

Итак, войдя в гостиную, я нежно позвал кота, старательно избегая слова «подойди», а просто сказав мое обычное «Где ты, Белый Медведь?». Он не отозвался. Я позвал его громче. Опять ничего. Я начал его искать. Я осмотрел всю гостиную, заглянул под диван и под стол. Я осмотрел кладовку. Пока я искал его, все живо напомнило мне ту первую рождественскую ночь. И это навело меня на мысль о посудомоечной машине. Но его не было и там.

Хорошо, подумал я. Он решил поиграть. Ну что ж, это игра для двоих, и я пошел в кухню и хлопнул дверцей холодильника. Это должно подействовать на кота, и он непременно выскочит.

Но дверца холодильника не произвела впечатления, и я снова начал искать его повсюду, чувствуя, как медленно, но верно меня начинает охватывать ужас. Его нет в квартире.

Но как он мог выйти? Ведь дверь не открывалась. Хотя она могла остаться открытой, когда я вернулся после прогулки со Скакуном. Занятый велосипедом и собакой, я не следил за Белым Медведем. Возможно, в этот момент он выскочил наружу. Но тут же я понял, что ошибаюсь, и опять начал поиски.

Я снова и снова звал кота, громко и безнадежно, и опять стал думать, что он ушел из дома.

Теперь, совсем отчаявшись, я вышел в холл. Мои соседи знали кота, но вряд ли он бродил по этажу. Возможно, он ушел по пожарной лестнице, если туда была открыта дверь, или же он мог уйти через дверь к грузовому лифту. Вполне вероятно, что он мог воспользоваться грузовым или пассажирским лифтом, когда открывались двери при входе и выходе. Но, спросил я себя, может ли быть так, чтобы кто-нибудь, увидев бродящего по этажу одинокого кота, не взял бы его, не попытался бы узнать, чей он, и не принес бы его мне?

Разумеется, была и другая вероятность - гость или посыльный. Они не знают, кому принадлежит кот, и могли бы подумать, что кот обычно сам пользуется лифтом.

Мне стало понятно: я так взвинчен, что не в состоянии здраво мыслить. Прежде всего нужно остыть и подумать. Если кот действительно где-то за пределами дома, то что такое это «где-то». С этими мыслями я спустился вниз и рассказал обо всем Джо у парадного входа и Джимми у задних дверей. Я поведал им о моем горе, о том, что Белый Медведь исчез, и попросил, если они будут столь добры, всех об этом оповестить.

Окружающие были крайне огорчены. Рэймонд, техник, предложил мне поискать кота на крыше и в подвале - об этом я в своем безумном состоянии даже не подумал. Сначала мы забрались на крышу. К счастью, там оказалось не так много мест, где мог бы спрятаться кот. Но подвал - это совсем другая история. Вы и не представляете себе, сколько там местечек, где легко укрыться маленькому зверьку.

Когда мы с Рэймондом обследовали все, что только было можно, и я снова рассказал всем о своей утрате, я поднялся наверх и позвонил Мариан. Она немедленно приехала.

Вместе с Мариан мы устроили еще один обыск, но в этот раз после осмотра квартиры поискали еще и снаружи. Я предположил, что Белый Медведь мог убежать даже в парк, в конце концов, после нашей прогулки он знал туда дорогу.

Удача нам не улыбнулась - Белый Медведь не был найден. Приближалась ночь, и, поднимаясь по лестнице, мы строили планы на утро. Нужно позвонить во все приюты, дать объявления в газетах, расклеить на деревьях и в телефонных будках душераздирающий вопль «Потерялся!!!». Пока мы разрабатывали стратегию, я сказал Мариан, что мне некого винить, кроме себя. Приведя в дом другое животное, я тем самым разрушил ощущение безопасности у кота. Он понял, что никому не нужен, и сделал единственное, что мог сделать, - убежал. Он может быть растерзан собакой, сбит машиной или найдет свой конец в лаборатории. Во всем виноват я, а страдает он.