Уровень атаки - Игорь Огай

Тяжелая деревянная дверь, выкрашенная безликой коричневой краской, отчаянно заскрипела пружиной. Свет в подъезде не то чтобы был, но и не то чтобы отсутствовал вовсе. Тусклые блики пробивались откуда-то с третьего этажа, гиперборею с ящером они скорее мешали видеть, а землянину почти не помогали.

— Какой этаж? — спросил Павел.

— Восьмой.

Без особых размышлений Павел шагнул к лифту и нажал кнопку. В три часа ночи включение изношенного механизма родило звук, похожий на запуск баллистической ракеты. Визжа несмазанными направляющими, кабина неторопливо спустилась к первому этажу.

— Напрас-сно — прокомментировал Чщахт. — Теперь она знает о наш-шем визите…

— В таком случае, надо проконтролировать лестницу, — заметил гиперборей. — На всякий случай.

— Хорош-шо… — ящер перегруппировался под своим плащом и ринулся вверх. Кабина неторопливо раскрылась, уронив на площадку сноп желтого света.

— Заходи. Не нужно от него сильно отставать… — Градобор подтолкнул Павла и, зайдя следом, утопил кнопку восьмого этажа. Кабина степенно пришла в движение.

Насколько они отстали, Павел так и не сумел понять. Когда лифт остановился, фигура в плаще одиноко торчала посреди площадки в смиренном ожидании, и ничто в ее облике не выдавало стремительного взлета по этажам.

— Эта дверь, — указал гиперборей. — Главное, помните — ни слова без моего вопроса или разрешения.

Он позвонил.

Павел приготовился ждать: вполне логично, если поднимаешь человека с постели в самое глухое время ночи. Однако атланты и в особенности атлантки, вероятно, спят очень чутко. Буквально через несколько секунд защелкали замки и дверь доверчиво распахнулась. Земная женщина не поступила бы так никогда, но параллельщица, похоже, не принимала всерьез возможную угрозу со стороны местных жителей.

— Квартирантский контроль, — сообщил Градобор вполне официальным, но усталым и раздраженным тоном. Так мог бы говорить человек, выполняющий рутинную работу в совершенно неподходящее время. И его искусно подавленный зевок тоже выглядел вполне уместно. — Таис Лор, вы состоите на учете в земном представительстве Ассамблеи Миров со стороны Миссии великой Атлансии? — продолжил он, глядя в выдернутый откуда-то из рукава блокнот. — Предупреждаю сразу: изъясняйтесь на местном диалекте…

— Это я, — женщина в шелковом халате, явно накинутом второпях на обнаженное тело, посторонилась.

— Разрешите войти? — запоздало произнес гиперборей и шагнул в квартиру.

— Чем вызван этот визит? — она закрыла дверь и внимательно осмотрела троицу, задержав взгляд на Павле. Улыбнулась ему уголками губ.

«…Вам уже лучше?..»

Невозможно забыть голос, произносящий такие слова в соответствующих обстоятельствах. Значит, ее зовут Таис…

— Проходите сюда, — босиком она прошла в комнату, и Градобор последовал за ней.

— Обычная проверка режима пребывания, — сообщил он.

— В такое время?

— Инициатива начальства, ничего не могу с этим поделать… Итак, вы знакомы с процедурой, вам придется ответить на несколько вопросов и удостоверить свою ответственность за сказанное генетическим кодом.

— Разумеется… Ваши коллеги, возможно, хотят присесть?

— Не беспокойтесь. Это не коллеги, всего лишь страховка…

Атлантка изящно приподняла бровь.

— Не думала, что смарры этим занимаются… И земляне. Кстати, я вижу, вы окончательно оправились. Как вам новая работа? — обратилась она к Павлу.

Проигнорировать прямой вопрос Павел был не в состоянии. Гиперборей обернулся и посмотрел на него пустым взглядом, в котором бесполезно было искать подсказку.

— Спасибо, все в порядке, — произнес Павел нейтрально.

— Вы знакомы? — вполне натурально удивился Градобор. Но тут же одернулся: — Впрочем, это к делу не относится, если только землянин не бывал ранее у вас в квартире…

— Нет, он здесь не бывал.

— Тогда приступим. Для протокола: вы Таис Лор, раса атлантов. Земной адрес: Башиловская, девятнадцать, квартира шестьдесят два. Постоянное проживание: Атлансия, Двадцать второй удел, Западная Европа, Берлин, храм Милосердия на улице Звезды.

— Все верно.

— Как давно квартированы на Земле?

— Два месяца.

— Точную дату заселения, пожалуйста…

Первые фразы расположившийся справа от выхода из комнаты Павел выслушал в полном недоумении. Подобные рейды, видимо, были в порядке вещей, но вот к чему изображать эту бюрократическую волокиту?.. Скосив глаза, он посмотрел в темноту капюшона ящера, и в ответ ему блеснула пара щелочек-зрачков. Потом Чщахт отвернулся, сделав предварительно круговое движение головой.

— Вы снимаете данную квартиру?

— Да.

— Как вы нашли этот вариант?

— Через агентство Ассамблеи, разумеется.

— Отлично, — гиперборей сделал несколько пометок в блокноте, и Павла вдруг озарило: Градобор давал им фору. Позволял осмотреться, привлекая к себе все внимание хозяйки, увидеть то, что положено видеть оперативнику в квартире подозреваемого…

— Вы зарегистрированы на данной жилплощади одна? Кто-нибудь проживает вместе с вами?

— Нет, никто.

Что-то резануло ухо… Показалось, или она и впрямь ответила слишком поспешно?

— А из местных?

— Что?! Вы отдаете себе отчет, насколько оскорбителен для меня этот вопрос?

— Мне известны взгляды вашей расы на смешанные отношения, но у меня протокол. К тому же… вы не представляете, какие порой случаются исключения из правил.

— Нет! Никто из местных со мной не проживает…

Что может быть необычного в обычной московской квартире? Или, вернее, что может быть необычного в московской квартире атлантки? Паркет, стол, диван, шторы, стенка… Даже телевизор — старый «Рубин». Какие-то кристаллы на полке… Сувенир или артефакт? Нет, все не то! Нарушения режима пребывания увидит Чщахт, саму атлантку прокачает Градобор, значит, на долю Павла остается… Например, свежепокрашенный дальний угол потолка у окна. Тайник, или просто швы протекли? Дорогущий ресивер под «Рубином», — наверняка несовместимый с древним телевизором. Недоукомплектованный домашний кинотеатр — или неудачная маскировка другого прибора? А закрытая дверь в спальню, хотя хозяйка одна в квартире? А две пары туфель, женские ботинки и изящные осенние сапожки под батареей у балконного окна? Если это просто такой обычай хранить обувь, то где еще одна пара, от которой остались отчетливые следы уличной пыли, хотя под остальной обувью паркет идеально чистый?..

— …Каким образом вы добираетесь до места работы?

— Общественным транспортом. Можете проверить, мои проездные билеты регулярно оплачивает бухгалтерия Миссии.

— Имеете во владении оружие?

— Да. Местное, для защиты от хулиганов.

— Какой системы?

— Пистолет Макарова. Лицензия оформлена в установленном порядке Земным отделом. Все законно… Простите, у вас еще долго? Мне завтра на работу…

— Я почти закончил. Осталась небольшая формальность — внешний осмотр жилых помещений на предмет нехарактерной для землян организации быта.

Атлантка вздохнула — формальности, все это так утомительно… Вот только в глазах ее мелькнула искорка и сузились зрачки. Признак волнения?

— Да, конечно. Вы можете начать…

— Со спальни, — гиперборей поднялся. А ящер напротив немного присел, как будто напружинился. Тоже посчитал, что дверь закрыта неспроста?

Атлантка покосилась на Чщахта, тень иронии пробежала по ее лицу. И Павлу вдруг показалось, что она давно все поняла. Разгадала их спектакль, подыгрывала, сколько нужно, а теперь… Только огромным усилием воли ему удалось подавить вопль: «Берегись!» Гиперборей надавил ручку, дверь распахнулась и… ничего не произошло.

Занавешенные шторы, разобранная по ночному времени постель… А две подушки — так и вовсе не преступление, а любовь к комфорту. Через проем Павлу больше ничего разглядеть не удалось, но Градобор, должно быть, увидел все что хотел. Он сделал шаг назад, закрыл дверь и спокойно проговорил:

— Благодарю. Теперь кухня…

После осмотра совмещенного санузла и — для протокола — гостиной, в которой они уже были, гиперборей с достоинством поклонился атлантке.

— Еще раз прошу извинить за ночной визит — служба. Распишитесь, пожалуйста, в акте… Да-да, вот здесь. Благодарю. А теперь позвольте вашу руку… Не беспокойтесь, игла стерильна и смазана обезболивающим средством…

— Я знаю, забор анализа крови входит в мои обязанности. Дайте-ка, я лучше сама…

Таис взяла из рук гиперборея металлический колпачок, похожий на наперсток, погрузила в него палец и, поморщившись, надавила.

— Давайте бумагу! — она поднесла палец к своей подписи, и вензель оросился темно-красной каплей.