Уровень атаки - Игорь Огай

Интересно, кто-нибудь когда-нибудь пробовал выучить свою телефонную книгу наизусть? А вспомнить три сотни адресов одновременно?..

— Стоп!..

Это было совсем не то, что листать страницы и анализировать записи. Данные смешались в пульсирующий клубок, заслонивший все окружающее. Павел смотрел на мерцающую безобразную груду своих собственных ассоциаций, возникших при «усвоении» информации. Некое волокнистое разноцветное образование, бормочущее все буквы алфавита разом, колыхалось перед его внутренним взором. Временами на поверхность всплывали газетные портреты политиков, упомянутых в контактах покойного депутата, панорамы улиц, если адреса были знакомы, но по большей части это было лишь бесформенное месиво. Вот всплыл и потек куда-то вниз знак из трех концентрических окружностей… Совсем как… Совсем как…

— Стоп!!! Хватит!..

— Наш-шел?.. — шепот ящера перекрыл звучащую в ушах тарабарщину.

— Да!..

Жуткое видение распалось и померкло, оставив после себя россыпь звездочек, затеявших по комнате хоровод.

— С-скажи… — предложил экзекутор.

— Гре… чанка, — пробормотал Павел, делая попытку проморгаться. — Контакт по мобильному и почте. Очень интересная запись…

— Почему? — гиперборей даже подался вперед.

— Откуда я знаю. Она ассоциировалась у меня со знаком атлантов.

— Круги?

— Да. Но, в общем, и национальность подходит. Как еще мог назвать покойник обитательницу Атлантиды? Атланткой?

— С-с-х-ходитс-ся… — прошипел ящер.

— Значит, это женщина, — проговорил гиперборей. — Почему бы и нет?.. Сколько их в штате у атлантов?

Ящер не отреагировал — вопросы полов гуманоидных рас его не интересовали. А Павел попросту не знал. Градобору ничего не осталось, кроме как ответить самому себе:

— Если мне не изменяет память, что-то около десяти, и в основном это медперсонал.

— С-сколько рас-сквартировано здес-сь?.. — решил все-таки проявить инициативу Чщахт.

— Как это — здесь? — Павел опешил. — В Москве?

Градобор кивнул:

— Многие сотрудники национальных представительств Ассамблеи в иных мирах предпочитают жить среди аборигенов…

— Значит, ваши люди вот так запросто расхаживают по городу!..

Параллельщики снова нашли, чем поразить Павла. Отчего-то эта простая вроде бы мысль, что чужие не только действуют в Москве, но и живут здесь, вызвала болезненный приступ ревности…

Однако гиперборей истолковал его замешательство по-своему:

— Это не опаснее, чем остальное наше присутствие. Все законно — квартиры куплены или арендованы, документы подлинные. Плюс толика осторожности, но к конспирации мы привыкли.

Павел машинально кивнул. А ящер, мимо которого прошли все нюансы последнего диалога, просто повторил вопрос:

— С-сколько?

— Не знаю, — гиперборей развел руками, — нужна база Ассамблеи. Но при отсутствии официального доступа…

— Один раз сегодня днем у меня уже получилось, — подсказал Павел.

— Верно. И кое-кто уже схлопотал за это выговор, второй раз такое не пройдет.

— У тебя есть другие варианты?

На такой прямой вопрос у гиперборея ответа не нашлось. Он поморщился, пробормотал что-то непонятное, затем кивнул.

— Хорошо. Дай мне твой телефон.

— Зачем?

— Мой номер Аэрана знает. И с ним у нее связаны не самые хорошие воспоминания.

Павел вспомнил женский голос, ответивший ему на звонок в IT-отдел, и вопрос о том, кто такая Аэрана, отпал сам собой. Он молча протянул гиперборею трубку.

Язык, на котором было произнесено приветствие, Павел узнал, однако даже поверхностных ассоциаций его слова не вызывали. Гораздо больше о содержании беседы говорило выражение лица Градобора, его беглый взгляд на часы и извиняющийся тон…

— Различ-чия в пс-сихологии полов являютс-ся препятс-ствием для взаимопонимания… — неожиданно разразился Чщахт.

— Бывает, — авторитетно согласился Павел. — Но ее тоже можно понять. Не все ведь глотают, на ночь глядя, ваш эликсир.

Ящер не ответил. Градобор заговорил быстро и отчаянно жестикулируя, как будто боясь, что на том конце линии положат трубку.

— Сейчас он выболтает ей все наши секреты, — предположил Павел.

— Не с-сейч-час-с… — возразил ящер, но уверенности в его голосе не было. — Он прос-сит о должнос-стном наруш-шении…

— Вот именно.

Гиперборей с раздражением тыкнул кнопку отключения связи. Порывисто поднялся.

— Пошли!

— Куда именно?

— Одна из атланток живет в квартале отсюда. Об остальных Аэрана перезвонит мне через час.

— Погоди! Что значит пошли? Ты собираешься вламываться к ним среди ночи?

— Нет времени лучше для момента истины, — мрачно заявил гиперборей и двинулся вон из комнаты.

— Рас-строен… — поведал Павлу ящер.

— Я заметил. Но если мы потревожим атланток, вся Ассамблея будет знать об этом еще до рассвета. А контактер затаится или уйдет.

— У него ес-сть методы… Пош-шли…

Несмотря на второй час ночи, спать по-прежнему не хотелось, и ночная прохлада последних дней сентября только прибавила бодрости. Дмитровское шоссе гудело и рычало, словно в час пик. Машин хоть и стало поменьше, зато возросла скорость потока.

— Пешком? — осведомился Павел.

— Долго, — на настроение Градобора ночная идиллия не повлияла. — Некогда.

Он шагнул к переулку, впадавшему в шоссе у гостиницы, поднял руку. Первым на призыв отреагировал водитель старого, гремящего глушителем «Москвича».

— А как же ваша конспирация?.. — начал Павел, но гиперборей уже ступил на проезжую часть, обогнул капот и открыл водительскую дверцу.

— Добрая ночь, уважаемый, не правда ли? — проговорил он.

— Чо?.. — изумился владелец автомобильного чуда.

— Я хочу купить вашу машину, — сообщил ему Градобор. — И дам хорошую цену без торгов.

— Чо-чо?!!

— Этой суммы, надеюсь, будет достаточно, — Градобор извлек конфискованную у покойного депутата пачку долларов в банковской упаковке и засунул ее в нагрудный карман старой джинсовой куртки автолюбителя.

— Да пошел ты!.. — Заподозривший подвох водитель попытался захлопнуть дверцу, но ему помешал короткий кривой клинок, похолодивший кожу на кадыке.

— Как плохо, — сказал гиперборей. — Вы взяли деньги и пытаетесь скрыться?

Боясь сделать выдох, с вытаращенными от ужаса глазами водитель сумел лишь отрицательно дернуть головой.

— Выходи немедленно, пока не обмочил сиденье моей машины… Вот так. А теперь спрячь деньги и ступай домой.

Павел и ящер без слов загрузились в освободившийся драндулет, и тот, грохоча выхлопом, навсегда покинул прежнего хозяина.

— Просто для моего сведения, — проговорил Павел, когда гиперборей, скрежеща колодками, притормозил у следующего перекрестка. — В пачке были однодолларовые купюры?

В ответ Градобор покачал головой.

— На такую мелочь представитель вашей ветви не позарился бы.

— Ясно… — Павел вздохнул. — В таком случае, в следующий раз коммерческие переговоры буду вести я.

— Да, я слышал, что вы, земляне, умеете это лучше всего. Конфискованные средства — лишь матфонд операции. Торги затевать было некогда.

— Хватило бы и половины пачки, — не успокаивался Павел. — Безо всяких торгов. Хватило бы и четверти… Черт возьми — десятой части!..

— Жажда богатс-ства неис-стребима… — декларировал вдруг ящер.

— Вот именно, — немедленно поддакнул гиперборей, перекрикивая ревущий при попытке разгона мотор.

— И инс-стинкт безудержно тратить…

Павел честно попытался удержать смех, но дольше трех секунд ему это не удалось.

— Благодарю за понимание, Чщахт, — высказался гиперборей, покосившись на хохочущего землянина.

— Не за ч-что… — и ящер разразился своим фирменным шипением.

— Это такой у них юмор, — пояснил Павел гиперборею. — Не обращай внимания… Мне кажется, здесь направо.

Градобор послушно включил поворот и въехал во двор. Усмехнулся сам себе. Покачал головой.

— Хорошо, Павел, в следующий раз машину будешь покупать ты. Спасибо, господа, что помогли выпустить пар…

— Здес-сь? — осведомился Чщахт.

— Да, первый подъезд. Поразительный беспорядок в хранении транспорта! Сколько раз вижу, столько и удивляюсь.

За полным отсутствием свободных мест для парковки Градобор остановил «Москвич» посреди проезда и выключил зажигание.

— Идем. Говорю я, вы — мои бойцы. Делайте грозный вид, но рта не раскрывайте.

Тяжелая деревянная дверь, выкрашенная безликой коричневой краской, отчаянно заскрипела пружиной. Свет в подъезде не то чтобы был, но и не то чтобы отсутствовал вовсе. Тусклые блики пробивались откуда-то с третьего этажа, гиперборею с ящером они скорее мешали видеть, а землянину почти не помогали.