День катастрофы – 888. Остановленный геноцид в Южной Осетии - Модест Колеров

26 октября 1991 года А. Галазов, председатель ВС Северной Осетии, подписал обращение к Госсовету СССР, в котором говорилось о грубом попирании элементарных прав национальных меньшинств, о трагическом развитии событий в Грузии. Происходящее он назвал фактическим геноцидом осетинского народа. «Количество беженцев достигло 53 тысяч человек. Возобновление военных действий может вызвать новую волну мигрантов. Все это накладывается на проблемы в республике. Острая нехватка жилья, продовольствия и товаров первой необходимости создает значительные трудности. Существенно осложнилась демографическая ситуация, так как Северная Осетия и до нынешней волны мигрантов занимала второе место в России по плотности населения. Дестабилизирующий фактор – территориальные притязания со стороны Чечено-Ингушетии. Масштабы проблем таковы, что Северной Осетии не справиться. Обращаемся с просьбой специально рассмотреть вопрос о положении в Южной Осетии и мерах по урегулированию конфликта с целью создания реальных условий для возвращения беженцев в места их постоянного проживания», – говорилось в обращении.

При этом А. Галазов откровенно признавался, что рассчитывать на какую-то реальную помощь М. Горбачева, пребывавшего в глубоком трансе после августовского переворота, не приходилось. Дело осложнялось многочисленными «дворцовыми» интригами, основывавшимися на том, что Северная Осетия в основной массе поддержала в те дни ГКЧП. Трудно сказать, сделала она это раньше или позже Южной Осетии, откуда также направлялись телеграммы «поддержки от трудовых коллективов». Такая реакция была абсолютно закономерна в тех условиях, когда недопустимое, преступное бездействие Горбачева вело к ежедневным человеческим жертвам, за которые никто не нес ответственности в стране, которую он возглавлял. Прозрение для большинства и на Севере, и на Юге наступило уже в тот же вечер, 19 августа, после того как лица путчистов показали по телевизору. Надо сказать, что грузинские националистические власти серьезно встревожились в тот момент, ожидая репрессий, и вели себя очень тихо, выжидая момент, чтобы раньше всех направить телеграмму с поздравлениями тому, кто победит в этой возне. Впрочем, после начавшихся в Грузии в сентябре 1991 года беспорядков националистам было уже не до этого.

Итак, говорить с Горбачевым уже не было никакого смысла. Проблема же общения с российским лидером заключалась в том, что именно он подготовил тот самый Закон о реабилитации, в который при усердной поддержке ингушского лобби в лице Г. Старовойтовой и Р. Хасбулатова протаскивались статьи по переделу территорий. Тем не менее Россия с самого начала оказывала наиболее действенную помощь Северной Осетии в приеме и обустройстве беженцев. Председатель правительства Северной Осетии С. Хетагуров в феврале 1991 года встретился с председателем СМ РСФСР И. Силаевым и подробно рассказал о положении в Южной Осетии. Ущерб, нанесенный автономной области, по его данным, уже составил 110 млн. рублей. Число беженцев в Северной Осетии превысило 10 тысяч. С. Хетагуров обратился к правительству России за помощью – о выделении Северной Осетии материально-технических, финансовых и продовольственных ресурсов, в том числе денежной помощи в размере 100 млн. рублей для проведения ремонтно-восстановительных работ в Южной Осетии и 10 млн. рублей для оказания помощи пострадавшим семьям. Ремонтно-восстановительные работы в Южной Осетии проводились в основном на линиях электропередачи, другие работы в условиях войны не имели никакого смысла, поэтому помощь оказывалась в виде гуманитарных продуктов и топлива. Если бы на эти деньги приобреталось оружие, как утверждали в Грузии, расклад сил в боевых действиях мог за это время существенно измениться. Но Союз оберегал Грузию.

Президиум Верховного Совета Северной Осетии принял в сентябре постановление «О первоочередных мерах по оказанию помощи беженцам из Грузии». В нем четко отражено, какое значение придавалось решению этих непростых задач в Северной Осетии:

1. Считать одной из первоочередных задач президиума ВС, СМ, министерств и т. д. оказание помощи беженцам из Грузии, особенно в осенне-зимний период 1991–1992 годов.

2. СМ совместно с рабочей группой ВС до 15 октября принять все необходимые меры по подготовке помещений к проживанию в осенне-зимний период и расселению в них беженцев.

3. Обязать Рессовпроф, Совет по управлению курортами профсоюзов Северной Осетии изыскать возможность временного размещения 900 беженцев в санаториях «Кармадон» и «Редант».

4. Просить СМ РСФСР выделить Северной Осетии на 1991–1992 годы дополнительные ресурсы продовольствия и других товаров первой необходимости для обеспечения беженцев.

5. Просить ВС СССР и РСФСР ускорить разработку и принятие Закона о беженцах.

Согласно разработанному тут же плану первоочередных мер по оказанию помощи государственным структурам Северной Осетии предстояло:

1. Отремонтировать 4 жилых корпуса в пос. Бурон Алагирского района для размещения 600 беженцев.

2. Отремонтировать 30-квартирный жилой дом в поселке Мизур Алагирского района для размещения 120 человек.

3. Отремонтировать детский лагерь отдыха Алагирского завода сопротивлений на 200 человек.

4. Подготовить к приему беженцев детский санаторий в поселке Нузал на 150 человек.

5. Турбазу «Урсдон» на 320 беженцев.

6. Базу в Дигорском районе на 60 человек.

7. Корпус в детском оздоровительном лагере «Шахтер» на 200 человек.

8. Отремонтировать и подготовить к проживанию 100 беженцев здание бывшей школы в селе Тарском.

9. Обеспечить беженцев продовольствием и товарами, выдать им потребительские карточки.

10. Обеспечить детей беженцев бесплатно местами в детских садах.

11. Ректорам СОГУ, ГСХИ, СКГМИ, СОГМИ рассмотреть вопросы перевода студентов-беженцев в вузы Северной Осетии.

12. Решить все вопросы по выплате пенсий и пособий беженцам.

13. Временно трудоустроить беженцев на имеющиеся вакантные места.

14. Организовать медобслуживание по месту проживания.

15. Изучить возможность выделения беженцам земельных участков для жилищного строительства.

16. Провести перерегистрацию лиц, прибывших из Южной Осетии и внутренних районов Грузии, и выдать им регистрационные карточки.

Как видно из перечисленного, объем помощи был колоссальный. Приведенный перечень отражает только небольшую часть сделанного Северной Осетией для беженцев. Большей частью население и администрации на местах помогали людям стихийно, совершенно без всякого учета, постановлений и бумажной волокиты. Серьезную помощь беженцам оказывали также Дагестан, Карачаево-Черкесия, Ставрополье, Ростовская и Курская области, Магадан, Абхазия, ленинградская и московская осетинские диаспоры.

Между тем положение в Южной Осетии еще больше осложнилось после затишья, связанного с последствиями землетрясения в апреле 1991 года. Увеличивалось количество жертв, горели села. Миграция из Южной Осетии все это время была двусторонней. Мужчины, устроившие семьи где-нибудь у родственников в Северной Осетии, приезжали обратно. Старались вернуться в Южную Осетию и женщины, беспокоясь за мужей и братьев. Оставаться в неведении было еще труднее тем, кто оставил на войне близких людей. Уезжая из Цхинвала, женщины и особенно школьники, договаривались встречаться, скажем, каждый понедельник на каком-нибудь известном всем месте во Владикавказе. Обычно это бывал проспект Мира. Но оказалось, что договариваться специально не было необходимости. Каждый день к так называемому кругу у въезда в город, туда, где на поляну регулярно садился военный вертолет, привозивший тяжелораненых из Южной Осетии, приходили женщины, в страхе разглядывая тех, кто лежал на носилках – боялись увидеть родных и знакомых. Бывало, что и южанки, и северянки бежали в республиканскую больницу, если раненым нужна была кровь. Здесь, на «круге», узнавали последние новости из Цхинвала, о том, кто убит, кто ранен, спрашивали у врачей, сопровождавших раненых, не видел ли кто их близких, как там дом, цел ли, не пострадал ли от ракет и снарядов.

О количестве раненых в Южной Осетии красноречиво говорило то, что в это время в аптеках Владикавказа невозможно было купить бинты и вату. На многих аптечных форточках висели таблички: «Перевязочного материала нет».