Эхо - Майнет Уолтерс

— Майкл Дикон, — представился журналист и протянул руку.

Кеннет проигнорировал этот жест и знаком пригласил гостя войти.

— Лучше зайдите внутрь, — грубо буркнул он. — Я не хочу, чтобы соседи слышали то, что я собираюсь вам сказать. — Он закрыл входную дверь, и они с Диконом оказались в темном коридоре. — Давайте обойдемся без лишних фокусов, мистер Дикон. По телефону вы дали мне понять, что Джон одобрит нашу встречу. Но сегодня утром я поговорил с ним, и выяснилось как раз противоположное. Я не позволю прессе вбить клин между мной и моим теперь единственным сыном. Так что, боюсь, вы зря потратили время, добираясь сюда. — Хозяин протянул руку к двери. — Всего хорошего.

— Ваш сын неправильно меня понял, мистер Стритер. Он неверно истолковал мои слова о том, что Джеймс сыграл определенную роль в разрушении своей репутации. Джон, видимо, решил, что вопрос касается исчезнувших десяти миллионов, а я же имел в виду отношения Джеймса и Аманды. — Хозяин потянул за ручку, и дверь ударила Майкла в спину. Он шагнул вперед. — Другими словами, если вы хотите, чтобы ваша жена оставалась рядом с вами в тяжелый для вас момент, вы не станете заводить романы, теряя, таким образом, ее доверие.

— Это у нее был роман с де Врие, — горько заметил Кеннет. — Да он никогда и не прекращался.

— А вы в этом вполне уверены? Ведь надежных доказательств нет. — Давление двери на спину несколько ослабло, и Майкл торопливо продолжал. — Я просто сказал Джону, что он стреляет не по тем целям, а это не значит, что я признаю вину Джеймса в краже. Предположим, что вашего старшего сына убили, как считаете вы с Джоном. Как же вы собираетесь добраться до истины, если только и делаете, что напрочь отметаете возможность романа с Марианной Филберт? Если нашлись доказательства, которые убедили в этом полицию, то, может быть, и вы могли бы изменить свое мнение?

В уголке глаза старого хозяина блеснула слеза:

— Если мы согласимся на это, то у нас не останется ничего в защиту Джеймса. Кто поверит отцу, защищающему честь своего отпрыска?

— В любом случае, вам понадобится все ваши доводы подкреплять неопровержимыми доказательствами.

— По закону в нашей стране принято доказывать вину, а не непричастность, — упорствовал Кеннет. — Я боролся за это право еще пятьдесят лет назад. Как же это возмутительно, что Джеймса признали виновным, даже без надлежащего слушания всех доказательств в суде!

— В этом я согласен с вами, мистер Стритер. На данный момент его защита имеет слишком слабые позиции. Нельзя начинать процесс, опираясь на домыслы и ложь. И сейчас вы отвергаете единственного человека, который больше всех остальных мог бы оказаться вам полезен.

— Вы имеете в виду Аманду?

Дикон кивнул.

— Но мы считаем, что она причастна к этому убийству.

— Повторяю вам, что доказательства убийства отсутствуют.

— А разве то, что Джеймс ни разу за это время не дал о себе знать, само по себе не доказательство?

Дикон вынул из нагрудного кармана фотографию Билли Блейка:

— Вот этот человек ничем не напоминает вам Джеймса?

Старик в недоумении поднял брови:

— Как это может быть? Он же слишком стар.

— Фотография сделана полгода назад, и человеку на ней всего около сорока пяти.

Стритер открыл дверь настежь, чтобы при свете лучше разглядеть снимок:

— Конечно, это не мой сын. И как вам это только пришло в голову?

— Этот бездомный и нищий человек использовал чужое имя и умер в гараже Аманды Стритер. Хотя он не разговаривал с ней и не выдавал своего присутствия, она, тем не менее, оплатила его похороны и пыталась выяснить, кем он был на самом деле. Единственное разумное объяснение может быть только одно: она боялась, что он мог оказаться Джеймсом.

Наступила продолжительная пауза, во время которой Стритер вновь принялся изучать лицо на фотографии:

— Нет, не может быть, — вымолвил он, но теперь в его голосе прозвучало куда меньше уверенности. — Как же он мог так состариться за пять лет? И почему он предпочел жизнь изгоя, если наша семья приняла бы его в любое время?

— Если бы он здесь появился, его бы сразу арестовали. Вы бы не смогли скрыть этот факт от соседей.

— Так вы хотите сказать мне, что это все-таки Джеймс?

— Не обязательно. Я имел в виду другое. Если Аманда считала, что незнакомец в гараже мог оказаться Джеймсом, значит, она была уверена, что он жив. Следовательно, любые обвинения в предполагаемом убийстве отпадают.

— Тогда что же с ним случилось? — в отчаянии спросил старик. — Он не был вором, мистер Дикон. С детства Джеймс был приучен зарабатывать деньги честным трудом, и никогда бы не пошел на мошенничество. Безусловно, он желал статуса богатого и уважаемого человека, хотел иметь состояние. Но кража и опасения попасть в тюрьму являлись для него непреодолимым препятствием. — Он снова озадаченно нахмурился. — Как раз перед исчезновением он и Аманда вложили весь свой капитал в старую школу на Темзе, в Теддингтоне. Они планировали переоборудовать ее в жилой дом с элитными квартирами. И Джеймс, и Аманда буквально бредили этим проектом. После осуществления задуманного это дело принесло бы им полмиллиона чистой прибыли. Но если, как утверждают, мой сын надул банк на целых десять миллионов, стал бы он так страстно заниматься проектированием из-за столь уже незначительной для него суммы?

«Да потому, что это дало бы Стритеру-младшему законные основания без опаски начать „отмывать“ остальные денежки», — цинично подумал про себя Майкл, а вслух поинтересовался:

— Так что же случилось с этим проектом?

— Его завершила строительная фирма «Лаундес» в 1992 году, но мы не знаем, сама ли Аманда владеет сейчас правами или фирма выкупила их у нее в собственность. Несколько раз мы посылали запросы, но ответа так и не получили. В любом случае хотелось бы узнать, откуда она взяла средства на покупку дома еще в 1991 году. Продав школу вместе с проектом, она выручила бы самое большее четыреста тысяч. Даже меньше, так как девять месяцев приходилось бы выплачивать проценты по займу. Как ни крути, Аманда не смогла бы позволить себе обзавестись роскошным домом, да еще на берегу Темзы. В том же случае, если она не продавала школу и довела проект до конца, то в 91 году у нее вообще не было никаких средств. — Он печально улыбнулся. — Теперь вы понимаете, почему мы относимся к ней с таким подозрением?

— Может быть, они с Джеймсом инвестировали еще что-нибудь, о чем вам не рассказывали?

Кеннет наотрез отказался принять подобное предположение. Он заявил, что четыреста тысяч — и без того чрезмерная сумма, которую может себе позволить куда-либо вложить молодая пара. Причем эти деньги были заработаны честным путем. Чтобы поддержать проект, Джеймсу пришлось обналичить все свои акции. Дикон воспринял это замечание с улыбкой, а мозг его тем временем заработал в другом направлении. Теперь можно объяснить, почему Аманда не хотела разводиться. Пока они вместе, она имеет доступ ко всем инвестициям, являясь супругой Джеймса. Она имеет право распоряжаться средствами еще семь лет, пока ее супруг не будет официально признан умершим. А может быть, Джеймс имел еще и другие собственные инвестиции — честно ли только заработанные? Но и в этом случае ей придется ждать еще два года, чтобы воспользоваться имуществом, как его вдове.

Как было бы все просто, если бы это именно он умер полгода назад в ее гараже…

— Мистер Стритер, у вас не найдется фотографии Джеймса, которую вы смогли бы одолжить мне на некоторое время? Лучше снимок, сделанный в фас. Во вторник я вам ее уже верну.

…и как же ужасно, если она не сможет доказать этого…

— Полиция, очевидно, исследовала банковские счета Джеймса после того, как он исчез, — продолжал Дикон, забирая у Кеннета предложенную им фотографию. — Они не нашли там ничего такого, чего не должно было бы быть?

— Разумеется, нет. Да и искать в действительности было нечего.

— А вы рассказывали им об удивительном богатстве Аманды?

На лице старика появилось усталое и измученное выражение:

— Да так часто, что меня официально предупредили не тратить понапрасну рабочее время полиции. Доказать невиновность человека труднее, чем вам может показаться, мистер Дикон.

Майкл позвонил своему хорошему знакомому и бывшему коллеге, который уже вышел на пенсию, но все равно продолжал помогать репортерам разных газет вести финансовые страницы. Старые друзья договорились встретиться в тот же вечер в одном из пабов Камдена.

— Вообще-то, я официально не употребляю спиртных напитков, — прорычал в трубку Алан Паркер, — поэтому не могу тебя пригласить к себе. У нас в доме нет ни капли алкоголя.

— Я не отказался бы и от кофе, — парировал Дикон.

— А я бы отказался наотрез. Увидимся ровно в восемь в «Трех Голубях». Если придешь первым, закажи мне двойной «Белл».