Тело призрака - Владимир Сверкунов

Еще один странный случай произошел с председателем сельсовета в Сибири. Поздно вечером он возвращался из гостей домой, причем совершенно трезвый. Проходя мимо своей конторы, увидел в окне свет. Когда зашел, чтобы выключить электричество, понял, что оно здесь не при чем. Сияние исходило из книжного застекленного шкафа, где стояло полное собрание сочинений Ленина! Каждый том светился, что потом было засвидетельствовано телекамерой.

Вся страна только и говорила об этом, причем одни полагали, что такие знаки бывают только перед войной, другие, наоборот, считали, что они дают надежду на изменение жизни к лучшему. Никак не отреагировали на чудеса ни официальные власти, ни руководители Обновленной коммунистической партии, ни деятели церкви.

29

Слухи о странных происшествиях не миновали и Красную площадь, где участники затянувшегося митинга горячо обсуждали их, полагая, однако, что все случившееся – своего рода пиаровская кампания властей, задумавших отнять Ильича у коммунистов даже таким мистическим способом. Но пересуды быстро отошли на второй план: возникла более серьезная угроза, о которой предупреждали многочисленные плакаты, расклеенные на всех близлежащих зданиях. Они зазывали народ на концерт рок-группы «Twinkle Wings», и остановить надвигающуюся музыкальную атаку коммунисты были не в силах.

С утра рабочие в аккуратных голубых спецовках ближе к Васильевскому спуску начали сооружать сцену: она представлялась митингующим эшафотом, где будет совершена расправа над их акцией протеста.

– Что станем делать? – спросил Лиганова соратник по партии, лысый человек в очках, висевших на самом кончике носа.

– Будем стоять до конца, – решительно ответил Георгий Алексеевич, хотя сам сомневался в том, что это даст какие-то результаты.

К вечеру в сторону площади потекли мощные потоки жаждущих услышать всемирно известных музыкантов. По брусчатке с жестяным буханьем неслись пустые банки из-под пива, и катящиеся звуки накладывались на ошалелые молодые голоса, крики, свист. Так море волнами с ревом накатывает на несокрушимые скалы, будто пытаясь сдвинуть их с места.

Митингующие только в первые минуты пытались противостоять этой стихии: хоть поэт и утверждал когда-то, что коммунисты высечены из кремня, на деле материал, пошедший на их изготовление, оказался намного податливее. Людское море просто растворило в себе тех, кто еще недавно считал себя несгибаемым.

На сцене музыканты настраивали гитары, и их жалобные электрические крики отдавались резонансом в душах людей, которые, как все явственнее представлялось, безрезультатно простояли несколько дней на площади. А она уже не могла вместить всех желающих. Началась давка, и многие из тех, кто считал завоеванное пространство своим плацдармом, начинал подумывать о том, как бы поскорее унести отсюда ноги. Но сделать это уже было невозможно, так же, как остановить грохочущие волны на штормящем море.

Людская толпа стала еще больше походить на водную стихию, когда, наконец, зазвучала с бешеным ритмом музыка. В такт ей смешавшаяся с коммунистами юная публика начала раскачиваться, и по площади понеслись волны, на гребнях которых возвышались головы фанаток рок-музыки, оседлавших плечи своих бой-френдов.

Лиганов попытался крикнуть в микрофон: «Не поддадимся провокации!» – но голос не был услышан даже теми, кто стоял рядом – его поглотили немыслимые децибелы рвущегося из огромных динамиков звукового потока.

У коммунистов осталась одна надежда, что концерт когда-нибудь должен закончиться, и тогда неожиданно появившиеся «пришельцы» так же внезапно уйдут, и площадь вновь останется в распоряжении участников митинга. Но терпеть всю эту, по их мнению, вакханалию становилось все труднее: ритмический гул давил на уши, локти стоявших рядом молодых меломанов – на бока, и от безысходности щемило сердца.

Уже совсем стемнело, а музыканты на сцене не унимались – двигались и кричали, как заводные. Зазвучал самый известный хит группы, который подхватила толпа. «Lord, I see You!» – грохотал по площади припев, и наверняка, большинство даже не догадывалось, что в переводе это означает: «Господи, я вижу тебя!»

И когда звук песни достиг своего апогея, произошло невероятное: на стене Мавзолея вдруг начали появляться рукописные буквы. Взгляды собравшихся, еще недавно обращенные на сцену, как по команде, устремились к приземистому зданию из красного гранита.

Невидимая рука медленно выводила слова, наполненные загадочным смыслом: «Не ищут того, кто придет сам».

А вслед за ними появилась хорошо знакомая коммунистам подпись: «В.И.Ульянов (Ленин)».

Музыканты еще продолжали играть, но толпа замолкла, прикованная к непонятно откуда появившейся надписи.

– Что это? – спросил Лиганов, перекрикивая музыку, Виктора Петровича.

– Не знаю, – ответил тот. – Может быть, очередная провокация?

Они не успели договорить. Внезапно их объял такой ужас, что возникло ни с чем не сравнимое желание быстрее покинуть это место, где фантасмагорическая музыка вдруг загорелась мистическими словами.

Такой же пронизывающий страх испытали все, кто был на площади. Потух, оборвавшись, гитарный аккорд, в последний раз громыхнул барабан, и музыканты, бросив инструменты, в панике стали скатываться с помоста сцены.

Вместо музыки раздались крики, топот ног, стоны. Толпа устремилась на узкие улицы вокруг площади, где с шумом ринулась на простор, словно море, раздробив все-таки скалы, вырвалось, наконец, на свободу.

Через несколько минут, когда отставшие, с помятыми боками, покинули страшное место, буквы на Мавзолее погасли.

30

Наутро Юрий Курков, чье дежурство на площади совпало с паническим бегством участников концерта и митинга, в подробностях описал Сивцову свои впечатления.

– Понимаешь, – сказал он, – странно даже не то, что люди до смерти напугались непонятных слов, а полное отсутствие жертв. Будто у всего этого был режиссер, который распределял ужас по квадратам: сейчас побегут те, кто ближе к ГУМу, потом – с противоположного конца площади, затем от Васильевского спуска… Я вообще оказался в числе последних.

– И что ты чувствовал? – спросил Анатолий.

– Казалось, что наступает конец света, – признался Юрий.

– Массовый гипноз? – предположил Сивцов.

– Вполне возможно, – согласился Курков, – хотя не представляю, как умудрились сделать такое.

– А что это за слова на Мавзолее? Есть в них какой-нибудь смысл? – продолжал расспросы Анатолий.

Курков поморщил лоб и старательно произнес:

– «Не ищут того, кто придет сам». Да, так там было написано. А если учесть, что под фразой стояла подпись Ленина, то надо полагать, что кто-то против поисков его тела.

– Не ищут того, кто придет сам, – повторил Сивцов. – Что-то библейское. Кажется, был вавилонский царь, его напугали подобным образом. Светящиеся буквы на стене… Ты, кстати, не заметил луч какого-нибудь проектора, который мог бы показать это «кино»?

– Ничего, – ответил Юрий, – Было ощущение, что Мавзолей сам светится изнутри.

– Знаешь, надо проверить все близлежащие здания, вполне может быть, что «кинобудка» располагалась где-то там, – подумав, сказал начальник следственной группы.

Он не успел конкретизировать задание – в это время в кабинет вошел Корицкий.

– Привет, сыщики! – с ходу бросил он. – Слышали, что вчера творилось на Красной площади?

– Не только слышали, но и видели, – отозвался Анатолий. – Юра там был.

– Ух ты! – восхитился Антон и, обратившись к Куркову, попросил: – Расскажи.

Юрий повторил то, что говорил Сивцову, но более кратко.

– Так может и то, что я накопал про кондиционер, уже не нужно? – поинтересовался Корицкий.

– А что у тебя? – спросил Анатолий.

Антон начал информировать о результатах своего исследования, но не успел закончить: зазвонил внутренний, самый «важный» телефон.

– Ты был прав! – прогремел в трубке голос генерального прокурора.

Сивцов решил выдержать паузу: пусть шеф сам признает свое поражение, хотя Анатолий пока не понимал, о чем идет речь.

– Есть мнение, что дело надо переквалифицировать, – продолжил генеральный. – Ты ведь в самом начале предлагал считать его надругательством над телом умершего? И правильно, так и сделаем.

– Это как-то связано с тем, что митинг прекращен, – осторожно прозондировал почву Анатолий.

– Сам думай! – почти добродушно пробасил шеф. – Одно могу сказать: в ближайшие дни на Красной площади будет залит каток, сегодня оборудование начнут завозить. Пусть люди на коньках пируэты покрутят, это лучше, чем политическая возня. Ладно, давай вернемся к нашим баранам. Держать группу классных следователей ради мелкого хулиганства бессмысленно. У тебя там есть молодой человек, кажется, из Ростова, он в курсе. Так что сдавай все ему, а сам займись серьезными делами. Все, будь! – и он закончил разговор.