Планета Эстей - StEll Ir

– Конечно! – ни мгновенья не сомневаясь, ответила Красная Шапочка. – Ведь он должен прийти к бабушке первым!

– И что ты думаешь, он хочет с твоей бабушкой делать? – спросила, не понимая почти ничего, Эйльли.

– Ну уж точно не есть! – сказала Красная Шапочка. – Ты видела его глаза!?! Ой, Эйльли, щекочи мне ресницы опять быстрей, а то они снова собираются плакать!..

И они пошли в обход по длинной дороге, чтобы Волк мог успеть к бабушке Красной Шапочки по известному ему одному поводу. Дорога через лещину оказалась довольно сносной, кусты, которые росли в ней почти не мешали идти, а на макушках у них росли орехи в скорлупках из какого-то шоколада. Налёт лёгкой грусти, возникшей у путников после встречи с Волком, улетучился, и уже Красная Шапочка весело ехала на Львёнке, до колик в животе потешая Эйльли выдумываемыми ею на лету новыми сказками, в которые сама сразу же и больше всех верила. Когда лещина сменилась опять настоящим лесом с высокими деревьями её разыгравшееся воображение целиком поглотили только что возникшие, но уже огромные и чудовищно кровожадные Калидасы (Эйльли присела немного от одного только их имени, но старалась сдерживаться и не хохотать вслух, чтобы не обидеть ребёнка). С телом медведя, с головой тигра, с клыками крокодила, эти звероящеры обитали в лесу, через который лежал сейчас их путь, и нападали на одиноких, да и вообще на всех путешественников. Через некоторое время один из одиноких путников как раз пробирался через сказку Красной Шапочки и находился уже под пристальным вниманием выследивших его Калидасов. С глазами широко и ярко освещающими чрезвычайно невыгодное положение одинокого путешественника Красная Шапочка изо всех сил старалась не бояться, приводя в состояние ужаса Эйльли.

– Они ка-а-ак прыгнут!!! – Красная Шапочка чуть пошатнулась даже на спине Львёнка, изображая ужасных животных.

И в этот момент в лесу раздался дикий рёв и послышался нарастающий звук ломающихся веток. Эйльли подхватила выпадающую из седла Красную Шапочку на руки и молниеносно двинулась вперёд. Прикрывая её, автоматически выровняла по ней скорость вся компания.

– Калидасы! – закричала Красная Шапочка, сжимаясь в клубок на руках Эйльли и крепко вцепляясь ей в шею. – Ой! Мамочка!

«Какие Калидасы!?», пронеслось у Эйльли в голове, и она обернулась на бегу. Замедлила бег. Остановилась. Поставила на землю и отряхнула от насыпавшейся хвои Красную Шапочку.

– Моя умница! – сказала Эйльли, приходя в себя и целуя Красную Шапочку в лобик. – У тебя получилось!

Красная Шапочка оглянулась назад. Калидасов там не было, возможно они уже ушли. Вместо них на опушке леса мирно паслись два обыкновенных бергамота. Красная Шапочка огорчённо вздохнула.

– Ещё раз так сделаешь, и Эйльли описается прямо с тобой на руках! – предупредила Эйльли.

– Активизация животных систем биовида «Бергамот Обыкновенный»! – предупредил Страшила-Аморф, наблюдавший за бергамотами. – Возможен гон!

Животные системы биовида «Бергамот Обыкновенный» были непредсказуемы и подвижны во время гона. Хорошо обученные бергамоты применялись населением планеты для прокладки просек в молодом подлеске и при прокладке лесных дорог. Они могли вытоптать всё на своём пути. Поэтому Эйльли решила побыстрее оказаться подальше от них, но не прошли они и сотни шагов, как путь им преградил овраг, глубиной напоминавший пропасть средних размеров. Не было и речи о спуске и Кибер-Дровосек, посовещавшись с Аморфом, просто срубил дерево побольше и перекинул его через овраг. Эйльли с Красной Шапочкой уже ступили на ствол дерева, когда позади послышался топот бегущих бергамотов. По всей видимости путь их совпадал с дорогой путешественников.

– Бегите, я их задержу! – крикнул Львёнок и, пропустив на самодельный мост Кибер-Дровосека, зарычал громко-громко, как только умел. Бергамотов это не остановило. Тогда Львёнок бросился вслед за перешедшими уже на другой край оврага и дожидавшимися его друзьями. Немного не дойдя до края, он остановился посмотреть, что собираются делать бергамоты, и обернулся назад. Но бергамоты не останавливались показать, что они собираются делать. Первый из них, мчавшийся почти по пятам за Львёнком сразу же влетел в круглый животик Львёнка и Львёнок прибыл на нужный край оврага, кувыркаясь через голову и изо всех сил стараясь опуститься на лапы, как учила его мама-львица, объясняя это тем, что львам не пристало падать на попу. Бергамот от неожиданности высоко подпрыгнул и взлетел. Второй же бергамот в это время был уже на середине дерева-мостика и грозил смять всю компанию. Молниеносно придя к нужному выводу, Страшила-Аморф вложил информацию в Кибер-Дровосека и тот со словами «И не такое рубили!» одним взмахом отсёк топором верхушку у дерева. Дерево рухнуло в пропасть. Зависший в воздухе и ничего не понявший бергамот, сначала перебирал ещё лапами по инерции, с интересом взирая на удаляющуюся из-под лап опору. А потом выпустил крылья, посмотрел в небо и взлетел, догоняя в высокой синеве своего удаляющегося товарища.

– Куда ж ты полез, дурашка? – спрашивала Эйльли Львёнка потом уже по дороге. – Как и зачем ты собирался задерживать этих мамонтов?

– Эйльли! – сказал Львёнок. – Мне очень-очень нужно стать храбрым!..

Вечерело уже, когда они подошли к широкой, стремительной речке.

– Это, наверное, и есть быстрый ручей! – сказала Красная Шапочка, сидя на Львёнке с озабоченно-серьёзным личиком и показывая протянутой лапкой с высокого берега на закатные воды. Эйльли она в таком величественном положении очень понравилась.

– Я ещё совсем плохо умею плавать… – грустно сказал Львёнок.

– Не грусти, старина! – подбодрил его Кибер-Дровосек. – Я плавать вообще не умею. Договорились вместе перебираться?

Львёнок улыбнулся во всю пасть. Но переплыть через реку действительно не представлялось никакой возможности.

– Утро вечера мудренее! – глубокомысленно произнёс Аморф-Страшила.

– Тогда будем готовиться к ночлегу! – сказала Эйльли.

К ночлегу готовились все вместе. Страшила-Аморф тряс кроны подходящих деревьев. Эйльли собирала опавшие листья и устраивала постель для себя, Красной Шапочки и Львёнка. Кибер-Дровосек сооружал из веток над постелью шалаш. Львёнок носил в пасти из лесу каштаны Красной Шапочке. А Красная Шапочка сидела на высоком берегу, свесив ноги, и пела всем песню. «Про коню…», сказала она им всем и немножко попела первый куплет:

       Ходют кони за рекою!

       Ищут кони водопою!

       А –

       К речке не идут…

       Больно… берег… крут…

А когда они все уже набегались и сидели, свесив языки, она им попела немножко второй куплет:

       Ни тропиночки пологой!..

       Ни ложбиночки убогой!..

       А как же коням быть?...

       Кони… хочут… пить…

– А третий куплет я вам завтра ещё попою! – сказала Красная Шапочка. – Потому что сегодня я больше не могу – я уже сонная!

Эйльли только тут заметила, где сидит Красная Шапочка, с пошатнувшимся сердцем вытянула её с высокого обрыва и отнесла в достроенный Кибер-Дровосеком шалаш. Шалаш получился довольно просторный и удобный. Но забираться в него пока не хотелось, и Эйльли присела на пороге, усадив Красную Шапочку к себе на коленки. Рядом прилёг Львёнок. Кибер-Дровосек разводил костёр недалеко от входа в шалаш. А Страшила-Аморф переливался красивым серебристым мерцанием в воздухе. Небо было уже усыпано звёздами и на него можно было смотреть до бесконечности. В голове Эйльли плавно покачивались и сменяли друг друга лёгкие разноцветные мысли совсем ни о чём, когда Красная Шапочка повернулась, потянулась к ней и поцеловала в ямку над сводом ключиц: «Эйльли, поласкай меня!». Эйльли, продолжая наслаждаться звёздным небом, тихонько развела в стороны лапки Красной Шапочки и положила ладошку на её тёплое, нежное место. Красную Шапочку тоже заворожили звёзды. Она даже не заметила, как узкая тёплая ладошка Эйльли осторожно уступила место влажному мягкому языку подползшего к ней Львёнка. Очнулась Красная Шапочка лишь когда по всему телу проливалась уже сладкая полусонная истома, а сама она оказывается давно уже прижимала к себе и гладила голову Львёнка, горячий язычок которого ещё плескался под ней и, длинный, добирался до самой попки.

– Эйльли, я вас всех люблю! – сказала Красная Шапочка, закрывая сонные глазки. – Спой мне самую грустную песенку на свете, я буду спать и не бояться никого и никогда!

«…Будет тёмная ночь после долгих боёв… – произнесла Эйльли чуть слышно, почти себе одной, раскачиваясь потихоньку из стороны в сторону, вспоминая горящие слова, образ, эпизод… – Броненосец сгорит и под воду уйдёт… Поплывут по морям… по бескрайним волнам, бескозырки к далеким, родным берегам…