Туркменская трагедия - Владимир Рыблов

И тогда Мередов, не смирившийся с произволом, написал жалобу в ООН, изобличая президента как диктатора, грубо попирающего права человека, преследующего всякое инакомыслие. О письме стало известно Ниязову, а дальше все разворачивалось по обычному сценарию, приведшему А. Мередова в тюрьму, где ничего не стоило сломать его волю и принудить к “покаянию”.

Так уж заведено в “королевстве датском”, что всякого, кто хоть мало-мальски перечит воле “баши”, ожидают унизительнейшие испытания: одного шантажируют или, провоцируя, берут на испуг, другого без видимой причины увольняют с работы, третьего арестовывают... Для садистов все средства хороши. С теми, кто во власти Ниязова, можно расправиться под любым предлогом, ибо в его руках, кроме СМИ, огромнейший репрессивный аппарат, способный против всякого добыть любые “обвинения”.

В президентском арсенале немало и других способов усмирить и приручить “заблудших”. Показательна трагикомичная история, приключившаяся с доктором наук, профессором Дурдымухаммедом Нуралиевым, любившим в хмельном застолье шутливо копировать президента, сравнивая его внешний портрет и привычки с повадками фюрера Адольфа Гитлера.

Чем чаще сей ученый прикладывался к бутылке, тем злее шаржировал “вождя”. Горькие усмешки вызывала аналогия лозунга: “Халк (народ), Ватан (родина), Туркмен “баши” с гитлеровским: “Один народ, один рейх, один фюрер”. О пьяных кривляньях дошло до высочайшего слуха. И чтобы их пресечь, профессора спровоцировали на его слабости — “взятке” стоимостью в один ящик водки, преподнесенный его аспирантом в качестве подарка, обернувшегося для злосчастного любителя алкоголя “уголовным делом”.

Д. Нуралиева осудили на пять лет, но спустя немногим более полугода, разумеется, после “покаянных” писем в адрес президента, профессора освободили и даже восстановили на прежней должности. И отнюдь не случайно...

В этой печальной истории все, как в классической мелодраме: несправедливость, жестокость, слезы, милосердие, раскаяние и “счастливый” конец, которым довольны обе стороны. И. Д. Нуралиев, освободившись из-под стражи, благодарный высокому благодетелю, пишет о нем серию медоточивых статей и очерков, и польщенный президент, счастливый, что его “уроки” пошли впрок, награждает законопослушного профессора крупной денежной премией — в три тысячи долларов США.

Финал у трагикомедии — “счастливая” развязка. Но торжествуют не справедливость, честность, порядочность, а ханжество, лицемерие и предательство.

Мой ашхабадский приятель, медик по образованию, исследователь в области физики психических процессов, долго служивший в правоохранительных органах, занимавшийся проблемами борьбы с наркоманией и диагностикой аномальных состояний человека, сокрушался, что поведение Ниязова располагает к невеселым размышлениям.

— Его частые, почти ежедневные выступления по телевидению, — говорил он, — по которому передаются не только его многочасовые речи, но и весь ход заседания Кабинета министров, президентского Совета, прием иностранных делегаций, посещения, поездки по велаятам, этрапам, хозяйствам, где он, как правило, извергает из себя длинные монологи, дают мне, как специалисту, основание полагать, что президент часто бывает явно не в себе. Не могу категорично утверждать, что у него наркотическая, алкогольная, лекарственная или токсическая интоксикация. Чтобы не ошибиться, я должен осмотреть, побеседовать, некоторое время понаблюдать. Но убежден в одном: Ниязов, судя по его выступлениям, поведению, часто пребывает в аномальном психофизиологическом состоянии, которое зачастую вызывается приемом, употреблением соответствующих веществ на фоне общей физической усталости. Он явно перерабатывает, устает. К тому же у него больное сердце, которое не терпит всякого рода злоупотреблений.

Видно, поэтому больному президентскому воображению и чудится, что его соратники питают стремление к своему “куску пирога”, которые, получив допуск к определенной доле, могут потянуться и ко всему “пирогу”, то есть к президентскому креслу. Такие подозрения у него в свое время пали сначала на министра иностранных дел Абды Кулиева, а затем и на заместителя председателя Кабинета министров Назара Союнова, которые были вынуждены эмигрировать за границу. Из-за преследования властей Туркменистан также покинули писатели Худайберды Халлыев, Евшан Аннакурбанов, народный депутат Халмурат Союнов, бывший заместитель министра сельского хозяйства Сапармурат Ыклымов, которого в июле 1996 года ниязовские власти арестовали в Стамбуле по обвинению в хищении полутора миллионов долларов, но через полгода из-под стражи освободили в связи с недоказанностью его вины.

Спасаясь от неудовлетворенной мести президента, республику покинул один из братьев Ыклымовых — Ораз, бывший сотрудник спецслужб. Ни он, ни Сапармурат, рискуя быть арестованным, не смогли приехать в Ашхабад на похороны еще нестарого отца, скоропостижно скончавшегося от сердечного приступа. Недавно Ниязов, чтобы свести счеты с Ыклымовыми, приказал арестовать Парахата, самого младшего брата в семье, поставив условие: тот будет сидеть в тюрьме до тех пор, пока непокорный Сапармурат, скрывающийся за рубежом, сам не сдастся туркменским властям. Уж тут-то “баши” сдержит свое слово и безвинному Парахату “преступление” припишут. Туркменская Фемида в этом накопила богатейший опыт.

Вся беда не только в аморальности этого человека, но и в пассивном отношении к правящему режиму простых людей, которые, осуждая действия и моральные принципы “сердара”, активных мер против него пока не предпринимают. Но и сам “лидер”, вероятно, не обольщается своей популярностью в широких слоях населения. Кризис в сельском хозяйстве и промышленности не позволяет властям применить экономические меры влияния, хотя и активно предпринимаются шаги популистского свойства, и поэтому режим видит выход из тупика, делая ставку лишь на репрессивные методы — запугивание электората. Создав мощные силовые структуры, президент широко прибегает к репрессиям, пытаясь подавить у населения недовольство, прежде всего, преследованием всех инакомыслящих, придав их действиям и выступлениям характер не политического, а уголовного преступления. А закоренелым преступникам, коррупционерам, открыто грабящим страну и ее народ, — раздолье полное.

А между тем он без умолку уверяет в своей любви к народу, к его истории и традициям, рассуждает о гордости и чести туркмен, пытается из всех сил предстать перед людьми гуманистом, миротворцем, “отцом нации”, пекущимся о будущем Туркменистана, фактически, ни в грош не ставя ни достоинство человека, ни его жизнь.

Ниязов часто пытается выдать себя за идейного борца, человека, увлеченного исторической наукой; однако у него нет никаких идей, никакой он не историк и не теоретик, хотя его облачали не в одну мантию доктора или академика, вручили с десятка полтора всяких лауреатских дипломов, знаков. Туркмены говорят: без учения стал муллой, без клевания — вороной. В сентябре 1999 года Всемирная академия медицины наградила Ниязова Золотой звездой имени Альберта Швейцера “За выдающиеся заслуги в развитии гуманистических принципов в международных отношениях и деятельность во имя всеобщего блага людей” и одновременно присвоила титул Почетного члена Академии и звание Почетного профессора философии.

По иронии судьбы все это получил человек, предложивший отменить в медицине латынь и впредь рецепты и медицинские термины писать только по-туркменски; это он сократил свыше 9 тысяч врачей, среди коих немало опытных специалистов — доцентов, профессоров, он закрыл в республике Институт философии, оставив без работы многих ученых философов, докторов, кандидатов наук, ликвидировал темы научных исследований по истории философской мысли в Туркменистане, а в медицинском институте запретил преподавание курса философии. Это не считая того, что он приказал резко сократить количество лекционных часов по философии, читаемых в вузах страны.

Словом, президент поступил, как в той известной китайской притче, когда самодур-правитель поубивал всех мудрецов, чтобы не стало в стране дураков. Поистине, неисповедимы пути Господни!

Прибавили ли ума Ниязову ученые регалии и блеск золотых медалей? Отнюдь. С ними или без них, не обладает он ни красноречием Цицерона, ни мудростью аль Фараби, ни искусством врачевания Ибн Сины.

“ТУРКМЕНСКАЯ МОДЕЛЬ” В ДЕЙСТВИИ

Туркменистан, пожалуй, самая закрытая из стран СНГ. Хотя железные дороги связывают его со всеми республиками бывшего Советского Союза, почтово-пассажирское сообщение с ними прервано с объявлением независимости. С каждым годом сокращается сеть авиалиний, связывающих республику с соседями, а с июня 1999 года введен визовый въезд в страну.