В объятиях дождя - Чарльз Мартин

Через неделю я узнал всю правду.

Рекс затворился у себя в кабинете, завершая сделку с одним из только что обретенных коммерческих друзей. Я лежал на полу, прижав ухо к вентиляционной решетке, и подслушивал: рабочий кабинет Рекса располагался прямо под моей комнатой. Мне было не так важно, чтó он говорил, а кáк. Вот это «как» было способом узнать – уйдет Рекс из своего кабинета просто скверным человеком или негодяем. Со скверной стороной его личности мы как-то справлялись, но та, что была совсем негодной, обычно ранила глубже. Подслушать означало возможность узнать о его предстоящих действиях. Если он употреблял больше нецензурной ругани, чем обычно, или давал обещания, которые не собирался держать, тогда я, соскользнув вниз с помощью перил, находил способ увести мисс Эллу из дома до тех пор, пока он или не остынет, или не уснет, что было желательнее.

Прижав ухо к решетке, я услышал, как посетитель сказал:

– До меня дошло, что ты нанял местного агента по делам с недвижимостью на должность управляющего в Атланте. Ему здорово повезло.

– Да, – согласился Рекс и, очевидно, бросил в стакан виски еще несколько кубиков льда. – Он тоже так думает.

Опять раздался звук ледяных кубиков, и Рекс отпил из стакана.

– Пришлось перебазировать его на другое место, – и он снова звучно отхлебнул, – то есть его дочь, если ты понимаешь, о чем я!

– Твой сын уже нашел себе молоденькую подружку?

Рекс встал, подошел к окну, откуда обычно осматривал свои владения, а я втиснулся в решетку чуть ли не всем ухом.

– Если мой старший сын собирается стать хозяином и оседлать в свой час лошадь, которую я объездил, тогда ему необходимо быть человеком жестким и несгибаемым. Во главе «Мэйсон энтерпрайзес» не может стоять слабак, у которого коленки трясутся при виде первой встречной девицы. Даже в его теперешнем возрасте. – и Рекс снова отхлебнул. – Поэтому приходится растоптать зародыш, чтобы потом, когда парень вырастет, он знал, как держать женщину на поводке, и умел бы это делать.

И они засмеялись.

– Вот так-то, – подытожил Рекс и чиркнул спичкой, чтобы поджечь кубинский ром. – И мне даже жалко отца девчонки. Он ведь приехал в Атланту, считая, что поймал свою американскую мечту, и две недели работал, улыбаясь во весь рот, когда вдруг узнал, что его обвиняют в краже пятидесяти тысяч долларов из «Мэйсон энтерпрайзес». Кроме того, когда мои юристы приехали к нему с целью разъяснить, как обстоят дела и каковы дальнейшие перспективы, в его офисе они застали полуодетую женщину. – Рекс вдохнул пары, поднимавшиеся над горящим ромом, и рассмеялся. – А, прямо скажем, добропорядочному семьянину так вести себя не полагается.

И Рекс добавил, но тише:

– Поэтому, когда я ему предложил исчезнуть вместе со своей юной дочкой, он ухватился за мое предложение и рванул на север. И все это мне обошлось в какие-то десять-пятнадцать тысяч.

– Наверное, она глубоко запустила свои коготки в твоего парня.

– Да, и лучше вырвать их уже сейчас: ему это пойдет лишь на пользу – получить зарубку на сердце теперь, а не потом. Зато станет настоящим мужчиной.

Вот тогда я и понял, почему все так случилось. Я оторвал ухо от решетки и взглянул через нее вниз, дыша сигарным дымом, и впервые в жизни понял, чем пахнет смерть.

Глава 9

Я вынул из-за пояса револьвер, снова открыл магазин и подал ей оружие рукояткой вперед. Они с мальчиком вытерлись полотенцем, пока я разжигал огонь. Включив газ, я зажег плиту, потом отыскал пакетики с чаем и поставил на огонь чайник, на случай, если ей захочется подкрепить силы.

– Кэти, я уже целую неделю разъезжаю по делам и так устал, что сил моих нет, но ты, если хочешь, можешь здесь спокойно расположиться. Кто бы за тобой ни гнался, здесь тебя он не найдет. Эти четыре стены – самое безопасное место на земле.

– Да, знаю, – прошептала Кэти. Она посушила волосы сына, потом свои, весьма коротко подстриженные, и стала очень похожа на Джули Эндрюс[13] в «Звуках музыки», но только не улыбалась и не пела. Встав на колени перед кушеткой, она откинула волосы со лба мальчика.

– Джейс, – и она посмотрела на меня, – это мой друг Такер.

Я тоже опустился на колени и протянул ему руку:

– Мои друзья называют меня Так.

Однако ребенок спрятался за Кэти. По-дружески настроенный мальчик, с которым я познакомился на бензоколонке у Бесси, исчез – теперь это был до смерти перепуганный мальчуган.

– Все в порядке, малыш. В твоем возрасте я тоже очень боялся почти всех взрослых.

И я направился к выходу, а Кэти последовала за мной:

– Ты собираешься вызвать полицию?

– А это необходимо?

Она замотала головой и расправила плечи.

– Тогда нам лучше все обсудить завтра.

Я не видел Кэти долгие годы, но у меня было такое ощущение, что если она в чем-то и виновата, то лишь в том, что оказалась не в том месте не в тот час.

– А теперь пойду в это вульгарно-пышное здание, и, как только миную выложенный гранитом портик, так сразу спущусь в подвал и рухну в постель. И, конечно, на рассвете я не встану, не имею такого намерения. Твой автомобиль сдох, и ты, наверное, понимаешь, что в окружности на двадцать миль не найдется ни одного хорошего механика, а те, что есть и сейчас не спят, а работают, вряд ли смогут разобраться, в чем дело с «Вольво». Но если ты захочешь стянуть какой-нибудь агрегат, а потом улизнуть, то в амбаре есть трактор.

– Спасибо, – очень тихо ответила Кэти и едва заметно усмехнулась, сдерживая слезы, а Джейс приподнял голову и вцепился в подушку обеими руками. Я был без шляпы, но сделал вид, словно притрагиваюсь к полям:

– Спокойной ночи, дружище.

Джейсон улыбнулся и притронулся к бейсбольной кепочке.

– А завтра, может, мы с тобой опять что-нибудь поснимаем. – Он снова улыбнулся, теперь пошире, а у Кэти вид стал совсем растерянный. – Но это долгая история. До завтра.

Открыв дверь, я направился к главному входу, а Кэти последовала за мной, и на лице ее боролись страх, тревога и облегчение. Я пошел к портику, и мокрые плиты затрещали под тяжестью моих шагов, а Кэти осталась на пороге и словно онемела. Изнемогая от любопытства, я обернулся:

– Но почему ты оказалась именно здесь? Ведь прошло столько времени?..

Она пожала плечами:

– Сама не знаю, но каждый раз, когда я включала фонарик или смотрела на карту местности, Клоптон светился, как будто освещенный прожектором.

Я вышел в дождь, слишком усталый, чтобы вникать в ее слова. Я мечтал лишь о мягкой постели, тишине и, по крайней мере, десяти часах крепкого сна.

Когда я чересчур устаю и глаза закрываются чуть не сами собой, я вспоминаю, как мы, я и Мэтт, укладывались на кровать, и мисс Элла что-нибудь читала нам из Библии. Однажды, когда мы еще были слишком маленькие, чтобы спать в пижамах, и надевали вместо них комбинезончики, я почувствовал себя очень усталым, и мне было не до чтения, поэтому я спросил:

– Мисс Элла, а зачем вы нам все это читаете? Я половину не понимаю.

Она скосила в сторону глаза, словно обдумывая ответ, а потом подошла к окну, из которого можно было видеть и весь Уэверли Холл, и большую часть его окрестностей – высота для этого была подходящая:

– А ну-ка подойдите сюда, мальчики, – сказала она, и мы подошли, а она, обведя рукой всю открывшуюся перед нами ширь и даль, продолжила: – Вы это видите?

Мы кивнули.

– И все, что видите, – все в порядке: стены прямые, углы квадратные, постройки и террасы ровные, и все вокруг так, как следует быть. Видите?

Мы снова кивнули, хотя ничего не понимали.

– А это потому, что все здесь выстроено по отвесу, – и она достала из кармана медный отвес. – Инженеры берут в руки эту штуку, вешают ее на веревку и в соответствии с ним что-нибудь строят или меряют. И без этого никакого порядка не будет, а будет хаос. Отвес – вот с чего начинается стройка, это начало и конец, это…

– Альфа и омега? – перебил Мэтт.

– Да, милый, – улыбнулась мисс Элла. А мы опять прыгнули на кровать, и она погладила переплет Библии. – И вот так же я стараюсь направить вас, мальчики, на прямой путь. – И, помолчав немного, добавила: – на путь с прямыми стенами и квадратными углами, чтобы ваш дом устоял во время бури. Но я не смогу этого сделать, если в руках у меня не будет прямой меры, – и она снова погладила Библию, – отчего мы и читаем ее на ночь…

– Чтобы мы жили, как вы, а не как Рекс, – перебил я.

– Нет, дитя мое, но чтобы вы были такими, как люди, о которых рассказывается в этой книге. Я недостойна их, недостойна даже развязать шнурки на их сандалиях.

И теперь, проходя под дождем через двор, я вспомнил, как мисс Элла прошептала: «Я недостойна!»

Взяв оба кувшина, которыми одарил меня Уайти, я прошел через черный ход и спустился по винтовой лестнице в подвал – не для того, чтобы перелить их в другую емкость, но из опасения, что они вдруг неожиданно взорвутся и разнесут в щепки мой грузовичок. Хороший грузовик сейчас трудно отыскать. А с другой стороны, если кто-то взорвет весь дом, я усядусь во дворе на стул и стану наблюдать, а может, даже организую продажу билетов для желающих насладиться этим зрелищем.