Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией - Дмитрий Соколов

На реальной мистерии «Vision Quest» мы не знали, что делать центровой ночью. Один из нас шестерых отправился ну типа медитировать в отдельную комнату. А остальные пятеро, постепенно раздевшись догола, стали делать друг другу массажи – очень тепло, любовно, чувственно. Шестой вернулся к нам, когда дело вплотную приблизилось к групповому сексу, и так его предотвратил. Спустя две недели после мистерии у всех пятерых – двух пар и отдельного парня – случились мощные любовные потрясения. У обеих пар спустя девять месяцев и две недели в разных странах родились первенцы, с разницей в несколько дней. А вот шестого участика, «психонавта», я потерял из виду, а жаль. Статистика неполная.

– Конечно, – прибавил я, – у Ивана Тургенева все это немножко не так, у него все собираются к камину, в цилиндрах, и держат жабо на отлете… Ну, да ладно, у нас и без камина есть чем согреться. А жабо – что нам жабо!

Глава 8. Чудо, магия, синхроничность

Мы начисто лишены всякой свободы воли, мы во власти произвола, которому нет имени и спасения от которого – тоже нет. Мы – дрожащие твари, а она – всесильна. Она, то есть божья десница, которая над всеми нами занесена и пред которой не хотят склонять головы только одни кретины и проходимцы. Он непостижим уму, а следовательно, он есть.

Очень трудно написать подобную главу, не впав в какую-нибудь идеологию объяснялова. Но мы не впадем, мы выпадем. Глава эта пусть будет – развлекалочка. Просто набор красивых историй, объединенных «магией» в том самом примитивном смысле, что как такие вещи объясняются – неизвестно. То есть не то чтобы неизвестно, но дальше уже начинаются различные идеологии.

Вот почему я пишу отдельную главу: «странные» совпадения, «сюрные» случаи и истории происходят на мистериях постоянно. Это неотъемлемая часть процессов.

____________________

Если бы я когда-нибудь стал выдавать «сертификаты участия», для фона я взял бы телевизионную программку, напечатанную в газете «Кафа» (местная газета города Феодосии) в конце мая 2002 года. Именно на этой газете мы стали раскладывать пищу для жертвоприношения «центральной» ночью. Кто-то увлекся чтением заголовков, на которые попадали доли каждого участника, говоря, насколько это соответствует каждому из нас. Когда все всё разобрали, я перевернул газету. На ней была напечатана телепрограмма на текущую неделю. Вот на какие числа: понедельник 27 мая, вторник 28 мая, среда 29 мая, четверг 30 мая, пятница 31 мая, суббота 32 мая и воскресенье 33 мая. За окном показался лик моего любимого барона Мюнгхаузена. Дело происходило около полуночи. Наступало воскресенье.

_________________

В се говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись, или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало – и ни разу не видел Кремля.

Встречу на одно из первых действ, проходивших в Израиле, я назначил на окраине одного маленького городка на пересечении улиц Анаркис и Тамар в 7 часов. Приезжаю я туда вовремя – из двенадцати человек стоит один. 7 часов, 7-15… Звоним по мобильнику. Вся остальная компания вовремя собралась, никто не опоздал, и стоят они все на пересечении улиц Анаркис и Тамар… Так вот и мы вроде там стоим… Оказалось, что эти две подлые улицы, кто бы мог подумать, длинными дугами обходят холм и пересекаются в двух местах. Хорошее начало.

__________________

А что и где я пил? И в какой последовательности? Во благо ли себе я пил или во зло?

Как-то на одной мистерии мы устроили занятие в совершенно Темной Комнате. Вот как было дело: весь день мы гоняли народ по горам, занимая постоянно и не давая познакомиться; к вечеру разделили мужчин и женщин, я занимался с мужиками типа войной и охотой, моя жена Вита с женщинами лелеяли свои красоты; а потом разными тропами, уже поздно ночью, мы свели наши воинства в маленьком домике. Где была полнейшая темнота: я постарался, заделал окна и т.п. И там я объявил час знакомства – только без слов.

За этот час в комнате много чего напроисходило, но сконцентрируемся на двух героях: мне и моей жене. Мы оба лазали по всей площади, стараясь облапать всех, кого встречали. В смысле, телесно познакомиться. Причем Витка – женщина чувствительная и наблюдательная – знала и идентифицировала практически всех, кто там был. А вот ваш покорный слуга, человек, витающий в облаках или черт знает где, наоборот, совершенно не знал, с кем имеет дело.

Но Витку-то он узнавал? Да, конечно, Витку он пару раз узнавал. Они встречались, мило трепали друг друга по загривку, целовались в щечки и расходились опять.

Кто-то трахался по углам, было слышно.

Кто-то одиноко сидел, никого не подпуская.

И вот я встретил девицу, которая мне просто очень понравилась. Такая ладная и нежная. С нею мы помиловались, потом разошлись, а потом как встретились, так уже почти до конца ласкали друг дружку. Очень она была хороша. Жалко мне было объявлять конец этого часа. Но объявил в конце концов и еще сказал, чтобы расходились мы по одному с интервалами, и что кто хочет, пусть поменяет одежду или прочую внешность, прежде чем сесть за ночной обед.

Выхожу я из Тёмной Комнаты – а девица из головы не идет. Хороша, как хороша! А ведь люди-то все – вот они! Где же ТА? Вожу я туда-сюда головой, вычисляю. Не получается. Измененка сознания. Невнимательность.

Мне не спится. Уже после еды все почти разошлись, а я гуляю по ночному саду и мечтаю. Подходит Виточка и зовет меня спать. «Что, – говорит, – тревожит тебя, добрый молодец?» «Ах, – отвечаю, – скажу тебе всю правду. Встретил я в темной комнате девушку, которая очень уж мне понравилась. А кто это – ума не приложу!» «Да ты что, – говорит заинтересованная Витка, – ну-ка, расскажи!» И я ей рассказываю. Помню я разве что одежду (которую со своей любезной немного снимал). Витка не верит своим ушам. Говорит «Подожди!» и уходит в дом. А возвращается – в той одежде!

То есть это что же получается, товарищи (мог бы написать Зощенко): свою жену не узнал! Да ведь еще хуже: когда узнавал свою жену, то никаких особых чувств. А вот незнакомка – нате, как разбередила! Ай-ай-ай!

Трудно было в это поверить, но факты-то налицо.

С другой стороны, как здорово – лучшая девица женой оказалась!

С третьей стороны, такой сюжет не раз встречался в итальянских комедиях и у самого барона Мюнхгаузена.

Никогда мне этого Витка не простила. «Это доказывает, – говорила она, – твои гнилые убеждения, что жена не может быть любовницей, что жена – это так себе, а вся прелесть – на стороне!»

А что возразишь?

Возразить-то можно, но жене – бессмысленно, а незнакомку, получается, жена съела.

Говорят: вожди мирового пролетариата, Карл Маркс и Фридрих Энгельс тщательно изучили смену общественных формаций и на этом основании сумели многое предвидеть. Но тут они были бы бессильны предвидеть хоть самое малое. Вы вступили, по собственной прихоти, в сферу фатального – смиритесь и будьте терпеливы. Жизнь посрамит и вашу элементарную, и вашу высшую математику.

«Ни на какую мистерию я ехать не собиралась и даже не задумывалась о такой возможности. По причинам банальным, казавшимся неразрешимыми: денег нет, ребенка оставить не с кем, рабочий понедельник не прогуляешь безнаказанно, и вообще ничего не хочется. С первых октябрьских похолоданий длилось у меня во всякой там личной жизни состояние удивительно серое: работа, дом, детский сад; денег за полторы ставки, отработок на две; мама, расскажи сказку; завела бы ты себе кого-нибудь, что ли; бесконечно невымытая посуда; ну что же вы все такие никакие, товарищи поклонники; седативные полбутылки водки, когда наконец бабуля прекратит ворочаться перед телевизором, а дитятко ровно засопит в кроватке; коротенькое сновидение; будильник; старт. Какие, нафиг, мистерии?

В среду по телевизору показали странный фильм: смесь Тарковского с Кубриком, все японцы – оператор поляк. Челюсти, пять минут измельчавшие в кадре синтетическую еду, что-то явственно напоминали. В четверг взялась ваять из глины аромалампу, а получился ворон: большеклювый, черный, с хитро горящими глазами. Написала письмо Соколовым.

В пятницу левая клиентка, смахивающая на птичку попроще, притащила в розовом клювике левую же денежку; растрогавшаяся бабушка милостиво предложила обойтись без меня до воскресного вечера. В субботу, радуясь сухости и солнечности погодных условий, я автоматически поехала в Ворон.»

Это тот редкий случай сознательного клиента, когда человек описал сам, что с ним было. И тот еще более редкий случай несознательного терапевта, который этот текст частично потерял. Остались кусочки, выделенные курсивом. Уже несколько лет прошло, так что надежды на спонтанную ремиссию текста у меня практически нет. Маемо що маемо.