Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

мужскую, но более облегающей. Порой она не имела рукавов, закрывала тело до колен и не требовала пояса. Поверх этого единственного предмета одежды носилось важнейшее одеяние римской матроны – ее стола, отделанная значительно более изысканно, чем верхняя мужская туника. В большинстве случаев она не была сшита, но удерживалась на своей хозяйке благодаря целой серии застежек и заколок, предоставляя окружающим превосходную возможность любоваться пряжками, украшенными драгоценными камнями. Стола скрепляется и поясом, стягивающим ткань выше талии, почти под грудью; многочисленные складки ниспадают до ступней, но в самом низу проходит вышитая складка или кайма. У женщин благородного происхождения она пурпурного цвета, как и кайма у ворота.

Подобно тоге, стола тоже является чрезвычайно пышным одеянием, дающим ее владелице возможность продемонстрировать все живописно уложенные складки. Хороший вкус требовал также, чтобы стола была чисто-белого цвета. Ношение ее стало привилегией римских матрон, и никакой легкомысленной женщине не позволено было дефилировать в ней[72]. Девушки надевали столу сразу же после замужества, и в ней, даже в большей степени, чем в тоге, можно было принимать позы, исполненные величественного достоинства.

Выходя из дома, римская женщина закутывалась в паллу. Это одеяние представляло собой всего лишь большую шаль, хотя зачастую и снабженную искусными приспособлениями для ношения. Служанки Грации обычно перебрасывали одну треть паллы через плечо своей госпожи, позволяя подолу спуститься до ее ступней. Остаток материи, закрывавший спину женщины, искусно оборачивался вокруг ее талии, хотя если было необходимо прикрыть голову, то можно было натянуть часть паллы на голову и образовать нечто вроде капюшона.

Каждая женщина в Риме имела паллу; у богатых, разумеется, был собственный «арсенал» таких одежд всех возможных размеров, материалов, цветов и вышивок для каждого подходящего случая – будь то поездка в зимний период или же посещение театра.

Материал для одежд. Шерсть и шелк. Пожалуй, это все, что можно сказать о типах одежд. Однако материи, из которых они сделаны, и детали одеяний воистину неисчислимы. Самым распространенным материалом была и остается шерсть. Даже «в эти дни всеобщего вырождения» лучшие римские матроны хранили дома ручную прялку и веретено и работали со своими домашними служанками в перистиле, выделывая там большую часть непритязательной одежды, необходимой в домашнем хозяйстве. Кальв с гордостью носил и демонстрировал друзьям прекрасную тогу, не уставая говорить, что «это сделала моя Грация сама». Нечто подобное могут сказать и некоторые другие сенаторы, хотя их жены лишь в малой мере подражали императрице Ливии, которая собственноручно соткала и сделала все повседневные одежды Августа.

В больших деревенских поместьях в долгие зимние месяцы рабы от скуки ткали материи – не только для себя, но и для всех «фамилий» их хозяев в городах. Но выделанные ими ткани обычно получались довольно грубыми, очень хорошие и тонкие шерстяные умели делать в Южной Италии, но самые лучшие поступали с Востока. Милетская шерсть известна на каждом рынке, хотя, скорее всего, на самом деле ее привозили из Тира, Сидона или Александрии. Значительная доля льняных тканей шла на изготовление удобной домашней одежды. Из восточных стран поступало множество тканей из хлопка, поэтому они уже перестали быть такой уж редкостью для исключительных предметов одежды, правда, для обиходных изделий они по-прежнему остаются в дефиците. Но что до безумия любит каждый помешанный на моде римлянин – это шелк.

Далеко на Востоке есть полумистическая страна Серика или Серес. Вряд ли до этой страны добирался кто-нибудь из европейцев[73], но караваны торговцев иногда привозили небольшие отрезы восхитительной ткани, которая, как утверждают, росла на деревьях. Одежды, сделанные из этой материи, несравненно красивы; однако сам материал ценится на вес золота или даже больше, поэтому используется при изготовлении только самых роскошных и тонких одежд, частично сделанных из хлопка. Сенека с отвращением писал о них: «Мы видели эти шелковые одежды, которые, воистину, в любом случае не могут быть названы „одеждами“, поскольку не дают никакой защиты телу и не предоставляют защиту для скромности». Но женщины, подобные Статилии и ее матери, были бы просто несчастны, если бы не носили «ткани из Серики», которые позволяли им входить в амфитеатр или цирк и привлекать к себе всеобщие взоры граждан города, где, как сетовал Ювенал, «все и всегда одеваются совершенно не по своим средствам».

Способы драпировки одежд. Сукновалы и белители. Использование римлянами одежды такой простой в изготовлении, как тоги и столы, не способствовало появлению в столице большого числа портновских ателье или искусных закройщиков «платьев». Практически все, что носили ее жители, сколь дорого бы это ни было, продавалось в лавках, являлось «готовым платьем», но при этом было чрезвычайно развито «искусство» подпоясывания, укладки складок, установки пряжек и т. д. Так, например, имелись мастера, способные уложить тогу особенно большим количеством складок, что требовало от владельца преизрядного терпения.

И если мастерство портных было развито невысоко, то был постоянный спрос на услуги белителей тканей, чье мастерство развилось до превосходной степени. Большие отрезы тонкой шерстяной ткани постоянно доставляли к мастерским сукновалов и все время куда-то вывозили. Сукновалы настолько считались жизнелюбивыми и веселыми людьми, что привычным персонажем римских комедий стал «веселый сукновал».

Мыло, изобретенное галлами, только-только начало входить в широкое использование. Одеяния же все еще отбеливались с помощью «белительской мякоти» – разновидности щелочной земли. Если вы шли по кварталам римской бедноты, то буквально на каждом шагу могли слышать монотонную песнь, распеваемую снова и снова и доносящуюся из небольших заведений, от которых шел мерзкий едкий запах. Сукновалы распевали свои tripodium («три степени»), целыми днями перемешивая в больших чанах мокрую одежду. После первичной мойки ее следовало расчесать, чтобы поднять мокрый ворс, а затем тщательно отжать в больших деревянных установках с мощными винтовыми прессами. Безусловно, каждое домашнее хозяйство могло и само справляться со всей этой стиркой, но именно тогда – как ни в каком другом более позднем столетии – белильщики просто наслаждались той атмосферой почитания, которая была для них создана в Риме. Настоящим триумфом их мастерства являлись большие общественные собрания – тогда тысячи тог и стол сияли под жарким итальянским солнцем, подобно свежевыпавшему снегу.

Парикмахерские. Возвращение моды на бороды. Рим был тогда и городом парикмахеров. Их заведения, во множестве рассыпанные по улицам города, служили также прекрасными местами для праздного времяпрепровождения и сплетен его жителей. Большинство мужчин стригли волосы коротко, хотя довольно значительная прослойка щеголей находила удовольствие носить челки или ряды коротких завитых кудрей (как это делал Нерон), часто обильно напомаженных. Люди, которые не хотели выдавать свой возраст сединой, часто использовали черную краску