Старатели Сахары - Максим Удовиченко

– Do you speak English?[60] – попытался Аристарх выправить положение, видя, что ситуация выходит из-под контроля. – I need one ticket to Al Bayoun, how much is it?[61] – теряя терпение, выпалил Аристарх.

– Eight hundred much, you go and very fast and airplane go, flight number twenty nine[62], – совершенно спокойно разъяснила она, внимательно разглядывая Аристарха.

«Она хочет меня убить», – пронеслось у Аристарха в голове. Он явно не был готов к такому языковому штурму. Поток знакомых, казалось бы, слов в хаотичной последовательности поверг его в глубочайшее смятение. Но больше всего он был озадачен числительным «eight hundred», так как в кармане на момент разговора оставалось всего «five hundred» мятых американских купюр.

– Eight hundred of what, твою much?[63] – переспросил Аристарх, окончательно потеряв терпение.

– Eight hundred dollars much, you give and go, flight number twenty nine[64],– с неимоверным спокойствием озвучила любезная представительница местного аэрофлота, видимо, в глубине души восхищаясь своим разносторонним языковым образованием.

– Eight hundred dollars it’s unbelievable! Are you kidding me?[65] – у Аристарха пересохло в горле.

– You no give money, you no go[66], – сказала она с некой настороженностью.

– Taxi where? Me go you stay[67], – ответил Аристарх доброй арабской женщине, как можно сильнее коверкая слова в её же неподражаемой манере.

Арабка расплылась в улыбке, видимо, наконец разобрав, чего хочет Аристарх, и радостно показала направление движения.

Аристарх в аэропорту им Мухаммеда V (короля Марокко) беседует с продавщицей авиабилетов, хитрый таксист поджидает у выхода.

«Раз Аль-Баюн настолько рядом, доеду на такси, сэкономлю и время, и деньги», – подумал он. На выходе из аэропорта Аристарх увидел жёлтые мерседесы семидесятых-восьмидесятых годов выпуска с надписями «Taxi».

Из группы арабов-таксистов, мило болтавшей возле своих ретро-авто, немедленно отделился один и с галантностью белл-боя легко подхватил багаж Аристарха.

– Bon soir, monsieur! Vous voulez prendre le taxi à Casablanca? Vous allez à Casablanca?[68] – произнес араб, улыбаясь.

Но Аристарху было не до улыбок. К нему опять обратились на непонятном языке. Дело принимало непоправимый оборот. В голове мелькнули отрывки последнего инструктажа у шефов: «Даже не переживай, там исключительно все говорят на английском! На чистейшем английском! Это тебе заграница, а не деревня Тараканово Вологодской области».

– Al Bayoun go, Casablanca no go, please[69], – выдавил из себя Аристарх.

Лицо араба резко изменилось, видимо, сработал «понятный английский», от неожиданности он выронил багаж Аристарха и, резко развернувшись, скрылся в кучке таксистов. Таксисты совещались некоторое время. «Переговорщика выбирают», – мелькнуло у Аристарха в голове.

И действительно, через некоторое время от кучки таксистов отделился араб в потертых джинсах и шлепанцах на босу ногу.

– Do you speak English?[70] – спросил он вполне серьезно, как показалось Аристарху.

– Of cause, I speak English![71] – утвердительно, с чувством долгожданной радости констатировал Аристарх.

– Al Bayoun? – уверенно спросил араб-таксист.

– Да, конечно, это совсем рядом, мне сказали, как Касабланку проедешь, так сразу Аль Баюн начинается, – ответил Аристарх на английском.

Араб-таксист молчал.

«Наверное, правильный маршрут выбирает», – подумал Аристарх.

Тем временем араб со знанием дела готовил машину к поездке.

«Толковый парень, своё дело знает», – оценивающе взглянул Аристарх на араба, усаживаясь в жёлтый ретро-мерседес.

«Толковый» парень о чем-то долго говорил по сотовому телефону на арабском.

– Al Bayoun? – переспросил Аристарха араб-таксист.

– Yes, of course, – ответил Аристарх, отмечая скрупулёзность парня.

– Yes, of course, – повторил загадочно араб-таксист, и машина тронулась.

В окне замелькали пальмы. Небо было ясное и звёздное, за окном светились огни аэропорта, в воздухе стояла ночная свежесть, из приоткрытого окна в лицо хлынула симфония экзотических ароматов. Вечер выдался тихий и безоблачный, в таинственном мерцании звёзд южного неба и в лёгком дуновении ветра, обдавшего Аристарха мягкой волной незнакомой экзотической свежести с едва уловимым оттенком моря, скрывалась какая-то великая и прекрасная тайна, необъяснимо притягивающая своей красотой и неизвестностью.

– Вот она какая, чудо-арабская страна, – разглядывал Аристарх, мечтательно высунувшись из окна, вечернее звёздное небо. – Да и народ здесь приветливый, разбирающийся, сразу нашли человека, да не простого, англоговорящего, смышлёные парни, с налету всё понимают, – думал Аристарх, любуясь красивой арабской ночью и рассуждая про себя о смышленых арабских парнях.

Утомлённый перелётом и затяжными «языковыми» боями, Аристарх благополучно заснул на заднем сидение ретро-авто.

Проснулся он от шума на улице, вокруг сновал арабский люд, всюду слышалась непонятная речь, за окном авто уже вовсю светило солнце. Он огляделся, араба-таксиста не было, часы в машине показывали 12:30, деньги в кармане присутствовали в полном объёме.

– Где я? И где этот «смышлёный» араб-таксист? – издал вздох изумления Аристарх.

Минутою позже появился араб-таксист, он нёс две чашки чего-то, и судя по запаху, это был кофе.

– Bon jour, monsieur! Si ne voulez pas la petite tasse du café, j’ai payé?[72] – произнёс он, улыбаясь.

«Опять эта непонятная хрень! Что, трудно сказать по-человечески: „Здравствуйте! Кофе, пожалуйста!“? Ведь парень-то смышлёный!» – подумал Аристарх, но, улыбаясь сквозь сжатые зубы, выдавил из себя: «Good morning! Thanks for coffee! And where are we my dear fellow? Is that Al Bayoun?[73]».

– Do you speak English? – ответил тот озадаченно.

Ответ срубил наповал Аристарха, стакан кофе выплеснулся из руки. Дальше последовало долгая и неповторимая матерщина.

– Yes? Of course! – произнёс обиженно-озадаченно араб-таксист.

Все сомнения Аристарх растаяли как утренний туман, сказка кончилась. «Сам с собой говорит, собака!», – пронеслось у Аристарха в голове.

– Где мы, добрый человек? – спросил, уже не стесняясь своего русского, Аристарх.

– Yes, – последовал ответ араба-таксиста, настолько осознанный и глубокомысленный, что у Аристарха от неожиданности свело челюсть.

– Yes твою переYes, и бабушку твою арабскую переYes и дедушку твоего арабского престарелого туда же переYes и безусловно всех of cause, – произнёс вдохновенно Аристарх, осознав всю прелесть реальности и уже не спеша абсолютно никуда.

Такси неспешно начало движение.

Он тыкал пальцем из окна авто в проходивших мимо арабов, здания и, как показалось Аристарху, всю местность, и неистово заорал на ухо арабу-таксисту: «Аль-Баюн?!», но тот с испугу долбанул что есть силы по тормозам, произнёс что-то длинное и весьма заунывное на арабском, окончив фразу весьма понятным для Аристарха и совершенно новым в их длительной беседе словом «No» и добавив незнакомое «Agadir».