Вдохновение - Владислав Вишневский

– А ещё мы можем попробовать исполнить «Интермеццо» Цфасмана. Правда не всё. Весёлая вещь. Классная. – Поворачиваясь к слушателям, чуть стесняясь, предложил Толян Тараканов, руководитель и пояснил. – Только не на память, по нотам. Давайте, Боб, ребята, попробуем.

– Может не надо? Я только до второй цифры выучил, а вторую только разобрал… Опозоримся. Там техника… А на финале вообще… улёт! – Замялся Борис, откладывая в сторону саксофон.

– Так и я с листа… – опуская руки на клавиатур органа, заметил Толян. – Попробуем. Пусть и до второй цифры. Вещь хорошая. Цфасман! – Понимающе сообщил всем, и уже остальным музыкантам, серьёзно. – Играем обе вольты, в первой цифре, и на второй вольте на коду.

Неожиданно сына поддержал его отец, Марат Калимуллин.

– Давай-ка парень, не выступай здесь, играй, как сказал твой руководитель. Толян сказал получится, значит, получится. А у тебя получится. Я же знаю. Тем более, там улёт. Давай. Интересно.

Остальные музыканты быстро раскрыли нотные тетради, приготовился и Арчи.

– Иии…

Уже через минуту фанатки, детвора в задорном танце заполнили пространство перед музыкантами, весело вытанцовывали. Фанатки парами, детвора, смеясь и манерничая, топали, шутовски грохотали ботинками и сапогами, выделывая коленца, кто во что горазд. Улыбались и взрослые. Улыбался и австралиец. Борис, солируя на кларнете, не скрывая удовольствие, раскачивал инструментом, вращал глазами. «Интермеццо» звучало. Ещё как звучало. Жаль, только до второй цифры выучили…

«Интермеццо» пришлось повторить ещё раз. Не могли слушатели успокоиться. Кричали «Бис!», «Браво!», «Бис»… «Ещё, Борька, давай, ещё! приплясывая на стуле кричал Марат Калимуллин, я же говорил, говорил! Совсем улёт!» В двери вопросительно заглядывала охрана дяди Марата. Взрослые, на сильную долю, дружно хлопали в ладоши. Наконец, «Интермеццо» отзвучало. Толян оборвал звучание.

Здорово! Весело! И Борис не подвёл…

Присутствовавшие с трудом, перевели дух… С шумом, толкаясь, и огрызаясь, детвора занимала свои прежние места, умащивалась на полу. «Клёво!» «Не клёво, ты чё, а классно!» «Здорово!» Весело! Молодцы! «Я музыкантом буду». «И я тоже…» «И я…»

– А что-нибудь русское, ребята, можно? – неожиданно попросил дядя Миша, австралийский олигарх. – Я соскучился.

– Да, русское сейчас бы хорошо бы. – Добавила школьная директриса. – А то на этом, «Голосе», я смотрела, одни не русские песни прошли. Тьфу…

– Не тьфу, Антонина Васильевна, а Дина Гарипова! – поправила Ленка. – Первый приз взяла. Лучший голос России, вот!

– Я про неё не спорю. Пусть и лучший. Но русские песни нам забывать нельзя. Я русскую музыку слушать хочу, русскую!

– Или цыганочку, например. – Расширил пожелания слушателей Борис Павлович Воловик, местный голова. На него все обернулись, он стушевался, пояснил. – Ну, чтоб послушать, я говорю. Хороша музыка. Она же русская.

С усмешками все разулыбались, шутит Воловик, наверное, расчувствовался дядя.

Разрядил неловкость ситуации руководитель оркестра Толян, Анатолий Тараканов.

– Дядь Миша, мы ещё не…

– А можно мне? – перебивая, послышался вдруг вопрос. Голос был девичий, из «зрительного» зала. И дерзкий, и вместе с тем с волнением, с трепетом.

Все мгновенно повернулись, отыскивая тот голос. Поднялась девушка, шагнула к оркестру. У музыкантов вытянулись лица, так это же Томка, Тамара, фанатка. Она же не… Вот дурочка! Выскочила. Сейчас опозорится. Уже жалели девушку… Зря она! Конечно, зря. А остальные слушатели, ничего не знали, и не догадывались, приготовились слушать. Брови вскинули, закинув ногу на ногу, сложили руки на колене, ну-ну, и австралиец голову приподнял…

А напоследок я скажу…

Вдруг, совсем неожиданно, в полнейшей тишине, акапелло, пропела девушка чистым, чуть тревожным, бархатным голосом. Поведала певица почти речитативом, но на второй строчке голос её окреп, а на третьей уже наполнился силой, внутренней болью, звучал уверенно, певчески твёрдо…

А напоследок я скажу:Прощай, любить не обязуйся…

Музыканты дар речи потеряли. Окаменев, сидели с глупыми выражениями на лицах, удивлёнными, напрочь сражёнными. Не могли поверить. Они даже не переглядывались, как минуту назад… Они обомлели. Томка! Томка поёт!! Это же… это… К счастью, их смятение слушатели не видели, смотрели на девушку. Были очарованы ею, и её голосом В своём жарком волнении, красивом, праздничном платье, аккуратно уложенной причёске – никаких косичек, только волнами, с искорками блестящими в ушах серёжками, открытыми руками, певица выглядела необычайно красиво, как модель на подиуме.

С ума схожу…

Толян Тараканов, руководитель оркестра, ошеломлённо глядя на Тамару, машинально опустил руки на клавиши «Хаммонда», попал в тональность. Зрители, замерев, слушали.

Иль восхожу к высокой степени безумства.Как ты любил?

В песне возникла пауза. Вопрос прозвучал именно всем. Не конкретно кому-то, а всем. Будто это они были виновниками её трагедии. И Толян слушал. «Забыл» аккомпанировать… Его руки зависли над клавиатурой, во все глаза смотрел на певицу. И остальные музыканты смотрели. Никто из них не вспомнили про свои инструменты. Это было… Это поразительно. И не только потому, что было неожиданным, не отрепетированным, без распевки. А потому…

Ты пригубил погибели. Не в этом дело.Как ты любил? Ты погубил.

Ленка, красавица Ленка, признанная в посёлке модница, фанатка и музыкантов, и всего самого-самого хорошего в жизни, самого лучшего, гламурного, платье в голубенький горошек, в модных туфлях на высоком каблуке, смотрела на Тамару неотрывно. Её губы машинально повторяли за певицей слова. В глазах были и неоткрывшаяся ещё любовь и мечты, и восхищение подругой. Беспредельное восхищение. Словно это она сама пела, всем-всем, и ему… Своему… тому, абстрактному образу, будущему. Грустила.

Тамара бросала порой взгляды на Арчи. Да не Арчи он. Он Лешка Морозов. Лёшенька, Алёшенька, барабанщик, ударник…

Но погубил так неумело.Так напоследок я скажу…

Поведала певица и умолкла. В тишине, как выстрел, под кем-то из слушателей проскрипел стул. Кто-то прохрипел «мда-а-а!» И снова, набирая силу, зазвучал её голос…

Работу малую висок еще вершит.Но пали руки,И стайкою, наискосок,Уходят запахи и звуки.

Вилли, да не Вилли он, он Валентин Козлов, басист-контрабасист, опомнившись, уловил тональность и гармонию, низкой струной поддержал исполнительницу… Усугубил грусть-трагедию. Мягко, переборами, подхватил и Анатолий Тараканов, а… Боб и Стас слушали. Слушал и барабанщик Алексей Морозов.

А напоследок я скажу:Прощай, любить не обязуйся.

«Это вдохновение! Это вдохновение!» – Восхищённо глядя, шептала Зойка, тоже фанатка.

«Это любовь! Это любовь! Какая любовь!!» – качала головой Ленка.

С ума схожу. Иль восхожуК высокой степени безумства.

Певица умолкла… В абсолютной тишине разорвавшимся снарядом прозвучала вывалившаяся из рук Лёшки Морозова, на пол барабанная палочка…

А напоследок я скажу…

Девушка почти прошептала последнюю фразу и умолкла. Безвольно опустила руки. Пряча лицо, Тамара повернулась и быстро выбежала из комнаты. Милиционеры едва посторонились. Слушатели, на это, кажется, не обратили внимания, они были ещё под впечатлением. Мда-а! Марат Калимуллин, сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой… задумчиво подержал огонёк, вынул сигарету изо рта, сунул обратно в пачку. «Мда, голос! – Задумчиво произнёс он. – С чувством!»

Первой пришла в себя, конечно же, Ленка. Она ткнула в сторону барабанщика рукой.

– Что ты сидишь, истукан бесчувственный, беги давай, догоняй. Она же для тебя пела. Если что с ней случится, я тебе голову оторву.

Арчи закрыл рот, через мгновение, под грохот сбитого им на пол хета, рванул из комнаты. Половину Ленкиной угрозы он и не слышал.

Боб машинально поднял упавший инструмент, водрузил на место.

22

Слушатели крутили головами, стараясь понять, что это сейчас они здесь слышали?

– Спела, как Гузеева… – В тишине, восхищённо прошептала фанатка Зойка.

– И не Гузеева вовсе, – громко фыркнула Ленка.

– Музыка Александра Петрова… – Медленно, как на экзамене в консерватории, сообщил Толян Тараканов.

– Да вот! А слова Беллы Ахмадулиной! Лучшая в мире поэтесса! Моя любимая. А за Гузееву в фильме пела Валентина Пономарёва, если хотите знать, Пономарёва. А ни какая не Гузеева, вот! – Для всех, громко сообщила Ленка.

– И наша Тамара… – Дополнил Валька Козлов, Вилли, который. – Совсем неожиданно. Но здорово.

– Да что там здорово, талантливо! Девочка талант! У нас в Волобуевске полно таких. Только кликни. – Заметил Борис Павлович Воловик, местный голова. – Мы потому её на конкурс и не отдали, чтобы не уехала потом. Да! – Словно оправдываясь, сообщил он.