Наследники - Гарольд Роббинс

Сэм глянул на дверь. Заметил, что она чуть приоткрылась.

— Один момент, — он положил трубку на кровать.

Вернулся к двери и рывком открыл ее. Марилу чуть не упала на пол. Испуганно взглянула на него. Сел на кровать, вновь поднес трубку к уху.

— Извини, Стив. Так что ты говорил?

— Ты не один? — спросил Гонт.

— Нет.

— Но говорить можешь?

— Конечно. Так что насчет Марилу?

Он оторвал трубку от уха, чтобы она могла слышать ответ.

— Как я и сказал тебе, если она сможет сыграть эту роль, шанс есть. Сценарий, конечно, надо оживить и добавить секса. Добротного секса, а не какой-то паршивой имитации.

— Если я выполню твои условия, ты войдешь в долю?

— Сейчас не могу, Сэм. Ты же знаешь, какой у меня совет директоров. Пока фильма нет, не о чем и говорить.

— Но ты дашь мне обязательство на выплату четырехсот тысяч долларов по выходе картины?

— Можешь рассчитывать только на двести пятьдесят тысяч. Но мы должны одобрить сценарий. И, разумеется, все будет зависеть от просмотра готового фильма.

— Ты мне поверишь, если я скажу, что за этот фильм она получит «Оскара»?

— Если она справится с ролью, то поверю. Ты берешься за фильм?

— Да. В конце концов, этого ты ждал от меня. Кто рекомендовал мне бросить голых баб и заняться серьезным Делом?

Стив рассмеялся.

— Хорошо, считай, что я с тобой в одной упряжке.

— Так я рассчитываю на триста тысяч?

— Ладно, пусть будет триста, — Стив все еще смеялся. — Удачи тебе. И поцелуй за меня ту крошку, что так жарко дышит у твоего уха.

В трубке раздались гудки отбоя, и Сэм положил ее на рычаг. Посмотрел на Марилу.

— Ну что?

— С кем ты говорил?

— С президентом одной из крупнейших телекомпаний Америки.

— Почему никто не верит, что я могу Играть? — сердито спросила она. — Почему все видят во мне только тело?

— Так ведь есть на что поглядеть.

— Я докажу им, что ничуть не хуже Лоллобриджиды или Софи Лорен. Им-то уже никто не отказывает в актерском мастерстве.

— После этого фильма ты встанешь с ними вровень, — пообещал Сэм.

И от ее злости не осталось и следа.

— Ты действительно так думаешь?

Сэм кивнул.

— И я, по-твоему, смогу получить «Оскара»?

Тут он понял, что она согласится на все предложенные им изменения.

— Если ты будешь делать то, что я тебе скажу.

Словно на сцене, она опустилась перед ним на колени.

— Я сделаю все, что ты скажешь, Сэм. Ты — мой учитель, мой поводырь, — и прижалась лицом к его коленям.

Реакция его тела оказалась столь мгновенной, что даже удивила Сэма. Марилу подняла голову, глаза ее хитро улыбались. Он почувствовал, что краснеет.

— Я еще и мужчина, — пробормотал он.

Глава 4

Мечтать он любил с детства. Сначала о своем росте. Ему грезилось, что он смотрит на мир с высоты шести футов и шести дюймов, стройный, мускулистый, широкоплечий, и все девицы оглядываются на него и вздыхают, в отчаянии от того, что он не удостоил их своим вниманием. Но вскоре он понял, что, сколько бы он ни висел на руках, ему не вырасти больше чем на пять футов и шесть дюймов, отмеренных наследственностью.

Вот тогда-то он решил, что будет вести себя так, будто роста в нем как минимум на фут больше.

К счастью для него, та же наследственность даровала ему крепкие кости и бычью силу. Иначе он не дожил бы и до шестнадцати лет. В Восточном Бронксе рост не принимался во внимание и на грубое слово сразу же отвечали ударом кулака. Но к окончанию средней школы Сэм понял, что без толку драться со всеми и начал учиться придерживать язык. С той поры дела у него быстро пошли на лад.

Он окончил Городской колледж в Нью-Йорке, затем юридический факультет Фордхэма. Сдал экзамен на адвоката в штате Нью-Йорк, два года поработал в юридической конторе, после чего поставил крест на своей профессиональной карьере. Тут ему не хватало простора. Маленькие дела, которые ему поручали, его не интересовали, большие всегда попадали к более опытным адвокатам.

Шел одна тысяча девятьсот тридцать третий год, и в стране все еще свирепствовала депрессия. Так что Сэм считал себя счастливчиком, получив место заместителя управляющего кинотеатром на Бродвее, неподалеку от Сто тридцать седьмой улицы. На работу его взяли лишь потому, что он пообещал владельцу кинотеатра бесплатно консультировать его по всем юридическим вопросам, ежели возникнет такая необходимость. Жалование ему положили двадцать два доллара и пятьдесят центов в неделю.

В 1934 году началась забастовка киномехаников, в результате которой едва не рухнула вся система проката.

Управляющий кинотеатра уволился, ибо у него не хватало духу каждый день проходить сквозь строй пикетчиков, и Сэм занял его место. Жалование его увеличилось до тридцати долларов в неделю. Более того, ему нравилось его новое занятие.

Он обожал кинофильмы. Каждый в отдельности и все вместе. Плохие и хорошие. Он смотрел их все. Некоторые по два-три раза. И вновь начал грезить.

Как в то утро, когда он вышел из подземки неподалеку от кинотеатра. Несмотря на ранний час, городские улицы уже окутала жара.

Стоя на углу, он смотрел на кинотеатр. Из рекламных Щитов на фасаде размерами выделялся один, с броской надписью:

В ЗАЛЕ НА 20 ГРАДУСОВ ХОЛОДНЕЕ

А уж выше, более мелкими буквами, шла реклама демонстрировавшегося кинофильма.

ДЖЕЙМС КЭГНИ ЛОРЕТТА ЯНГ

ТАКСИ

Стоимость билета на дневной сеанс 25 центов Перед началом лучшие короткометражные фильмы

Сэм пересек улицу и остановился у окошечка кассы.

— Доброе утро, Мадж.

— Доброе утро, Сэм, — ответила кассирша.

— Как у нас дела?

Она посмотрела на лежащий перед ней листок.

— Неплохо. Семьдесят зрителей. Сегодня пикетчики не показывались.

Он оглядел улицу.

— Наверное, слишком жаркий день.

— Без них как-то необычно. Они приносили мне кофе из магазина.

Сэм вновь оглядел улицу. И полностью согласился с ней. Пикеты настолько прочно вошли в жизнь, что без их красно-белых щитов вход в кинотеатр казался голым.

— Я спрошу, что с ними такое, когда позвоню в контору.

— Только не задерживайся. Я в кассе с половины десятого, и мне пора отдохнуть.

— Вернусь через минуту, — пообещал Сэм.

Старик Эдди, билетер, улыбнулся ему.

— Доброе утро, Эдди, — ответил Сэм и прошел в зал.

Вокруг него сомкнулась темнота, он услышал доносящиеся с экрана голоса. И замер, как зачарованный. Как раз показывали его любимую сцену.

Невысокий еврей с длинной бородой и в широкополой черной шляпе подходил к стоящему у тротуара такси и на идиш спрашивал, как пройти к синагоге.

А Джеймс Кэгни, с его ирландской физиономией, также на чистейшем идиш растолковывал ему, как туда добраться. Зрители одобрительно засмеялись, оценив тонкий юмор режиссера. Сэм смеялся вместе со всеми.

Сэм двинулся к лестнице, ведущей на балкон. Дверь кабинета управляющего выходила на площадку между двумя пролетами. Когда он вошел в маленькую комнатку, Эли, его заместитель, застенчивый юноша с прыщавым лицом, троюродный брат владельца кинотеатра, поднял голову.

— Доброе утро, Сэм.

— Доброе утро, Эли. Есть в почте что-нибудь интересное?

— Все, как обычно, — скучным голосом ответил Эли. — Рекламные буклеты фильмов следующей недели.

Пара счетов. Компания, поставляющая мороженое, не будет обслуживать нас, если мы не заплатим долг. Я сказал, что ты им позвонишь.

— Сколько они привезли сегодня?

— Четыре контейнера.

— Если жара не спадет, нам понадобятся еще два. Ты иди вниз и смени Мадж. А я сразу же позвоню им.

Он снял трубку и набрал номер управляющего. Пообещал, что сегодня же вернет им часть долга, и управляющий согласился прислать к четырем дня еще два контейнера мороженого.

Положив трубку на рычаг, Сэм взял рекламный буклет художественного фильма, который они намеревались показывать на следующей неделе. Прекрасное оформление, впрочем, другого он и не ожидал. В фильмах, снятых МГМ[21], все было высшего качества. Кинозвезды, сценарии, режиссеры, даже буклеты. За его спиной открылась дверь, и он повернулся.

Мадж с упреком смотрела на него.

— Ты даже не позвонил вчера вечером.

— Поздно освободился. Ушел отсюда только в час ночи. И подумал, что ты уже спишь.

— Я же говорила тебе, что буду ждать звонка.

Сэм начал злиться. Женщины не понимают доброго отношения. Стоит потрахаться с ними раз-другой, и они уже думают, что ты их собственность.

— Я устал.

Мадж закрыла дверь.

— Сильно устал?

Сэм широко улыбнулся.

— За ночь я отдохнул.

Она повернула ключ в замке и шагнула к нему. Крупная девушка, на голову выше Сэма. Такие ему нравились.

С большой грудью, большим задом.

Сэм встал, обнял ее. Она чуть наклонилась вперед, чтобы разница в росте не была такой заметной, когда они целовались. Пальцы Сэма потянулись к пуговицам блузки.