«Медовая ловушка». История трех предательств - Игорь Атаманенко

Пожарные потрудились на славу: с помощью переносного огнемёта выборочно уничтожили растительность — только коноплю — вокруг башни, под которой находилась тайниковая закладка. Безобидный бурьян и кусты не тронули.

Так что, нагрянь сюда спозаранку любители халявной «дури», они ушли бы несолоно хлебавши. Нет здесь более конопли, и всё тут!

Публикации возымели действие, и результаты не заставили себя ждать.

Уже на следующее утро, 22 июля, «альфовцы», охранявшие тайник, получили сигнал от «наружки», что в их направлении на большой скорости движется… Залаки.

«Альфовцы», да и не только они одни, гадали, едет ли американский разведчик «глубокого прикрытия» изымать «булыжник», чтобы сделать закладку в другом месте, или просто намерен удостовериться, что тайник остался нетронутым после «огневой» обработки окружающей местности…

Машины «Мосэлектросети» с «альфовцами» на борту немедленно провели перестроение своих боевых порядков — отъехали от места закладки тайника на изрядное расстояние, поближе к девятиэтажкам. Но так, чтобы не выпускать из поля зрения специальных оптических приборов «булыжник».

Вскоре от «наружки» поступил ещё один сигнал о приближении незадачливого американца к башне высоковольтной электропередачи.

Буквально через минуту прямо напротив места, где находился «булыжник», остановился запылённый «форд-таурус», и из него выпрыгнул Залаки.

Распахнул багажник, делая вид, будто что-то ищет в нём. Проходя мимо заднего левого колеса, основательно пнул его ногой. Опять вернулся к багажнику, забравшись туда с головой…

Наблюдай за его действиями человек непосвящённый, наверняка подумал бы, что с иномаркой что-то случилось, и водитель хлопочет в поисках какой-то неисправности.

— Ага! — произнес Зайцев, наблюдавший в перископ за беспорядочными перемещениями американца вокруг и около машины. — Что и требовалось доказать! Изъятие «булыжника» пока отменяется…

В это время Залаки, подложив под себя пару подушек — так выше — с заднего сиденья «форда» рассматривал в подзорную трубу основание башни, где двумя днями раньше оставил «булыжник».

Очевидно, результаты проведенных визуальных обследований местности, а главное — обнаруженный нетронутым тайник, вполне удовлетворили разведчика.

Он смахнул рукавом пот со лба, сложил подзорную трубу, хлопнул багажником, дверцами машины, и был таков.

— Поехал докладывать, что всё в порядке! — удовлетворённо произнес Зайцев и вытер взмокшее лицо ладонью…

Глава восемнадцатая. Камень преткновения

Всё стало на свои места только через две недели, 2 августа 1985 года, когда в районе тайника остановилась белая «Волга» и из неё вышел привлекательной наружности молодой мужчина в майке-футболке и с хозяйственной сумкой в руках.

«Красавчик» заметно нервничал и оглядывался по сторонам. Несмотря на признаки внутреннего беспокойства, незнакомец уверенно и целенаправленно двинулся к месту закладки тайника.

У «альфовцев», наблюдавших за передвижениями «красавчика», не возникло никаких сомнений в том, что именно для него предназначен «булыжник» — уж слишком прямолинеен был его путь.

Удивление «альфовцев» вызвало другое обстоятельство: продираясь сквозь бурьян и кусты чертополоха, вновь стоявшего стеной после обработки огнемётом, незнакомец поднимал с насиженных мест тучи комаров, которые вместо того, чтобы броситься на него, на невесть откуда взявшуюся дармовую добычу, почему-то отлетали в сторону!

Приблизившись к опоре башни ЛЭП, мужчина, ни секунды не колеблясь, поднял «булыжник» и положил в сумку. В тот же миг, будто с неба, на него обрушились четверо «альфовцев».

Во время обыска Полещука «альфовцы» нашли объяснение нелогичному, с их точки зрения, поведению комаров: от задержанного так разило перегаром, что впору было надевать противогазы!

«Красавчик» был заметно пьян — ну и шпион пошёл! — но тут же едва ли не с кулаками набросился на бойцов группы захвата, обвиняя их в том, что они сорвали ему свидание с девушкой, чьё имя и адрес у него вылетели из головы ввиду их неожиданного нападения.

— Ну а булыжник? — поинтересовались «альфовцы», — он что, должен девушке заменить букет цветов?

— Булыжник нашёл случайно, — последовал ответ. — Взял для того, чтобы заткнуть, то есть приткнуть, колесо своего автомобиля…

— И часто вы находите такие камни преткновения? — спросил руководитель операции по захвату шпиона, разламывая «булыжник» пополам и вытаскивая оттуда пачку денег и записку.

— Нет, первый раз…

При личном обыске у Полещука «альфовцы» нашли два обрывка бумаги.

На одном — схема, где крестиком отмечено место тайника у опоры электропередачи.

На другом — тоже схема, но уже одного из отрезков улицы Горького. Там Полещук должен был поставить сигнал об изъятии контейнера.

Обрывки бумаги превратились в улики, как только в футляре для очков, под подкладкой, был обнаружен план связи с американской резидентурой в Москве. Он-то как раз и содержал описание мест тайника и постановки сигнала о его выемке, которые полностью соответствовали обнаруженным у Полещука записям на двух клочках бумаги…

— Долго пришлось нам вас поджидать… — в сердцах произнес Зайцев. — Где ж вас носило всё это время?

— Да вот… С любимой девушкой ездил на Рижское взморье… Там, знаете ли, есть такое укромное озерцо, где, по рассказам местных жителей, лебеди на рассвете поют… Хотелось услышать лебединую песню…

Месяца через два наш «суперкрот» в Центральном разведывательном управлении США, Олдрич Эймс, сообщит, что больше всех о провале агента «Уэя» сожалеет и сокрушается Сэлли Грэйвс.

Но не потому, что она должна была последовать за мужем на погребальный костёр, как то предписывал обычай сати, о котором её во время бракосочетания в индуистском храме уведомил Полещук. Отнюдь!

Причиной её печали были обстоятельства более тривиальные. Сэлли Грэйвс попросту опасалась, как бы он (провал) не отразился на ее карьере — идея-то закладки тайника для «Уэя» принадлежала ей…

Книга вторая. Колумбийские страсти

Глава первая. Тройная жизнь советского дипломата

— Я беременна! Ты знаешь, во сколько мне обойдутся роды и содержание ребёнка?! — неслись из магнитофонных динамиков истошные вопли женщины, которая, судя по её произношению, была колумбийкой.

— Не волнуйся, я о тебе позабочусь, — абсолютно спокойно на чистейшем испанском отвечал мужской голос. — Пепита, прости, но я не могу сейчас с тобой говорить… Я перезвоню через пять минут из автомата…

Подобный разговор никогда бы не заинтересовал офицеров из ДАСС (колумбийская контрразведка), сидевших на «прослушке», если бы не одно обстоятельство: женщина звонила из Мадрида в советское посольство в Боготе.

Из окна дома, откуда вёлся контроль и запись телефонных переговоров сотрудников советской дипломатической миссии, «слухачи» вскоре увидели и сфотографировали высокого красивого молодого мужчину, направлявшегося к уличному телефону-автомату. Контрразведчикам потребовалось совсем немного времени, чтобы установить его личность, а перехваченный разговор подтвердил их догадки, что Александр Дмитриевич Огородник состоит в интимных отношениях с гражданкой Колумбии Пепитой Эдсон Арантис Гонсалес, в настоящий момент гостившей у родственников в Испании.

(Александр Огородник, референт министра иностранных дел СССР, известный читателю по роману Юлиана Семёнова и одноимённому фильму «ТАСС уполномочен заявить».)

Едва только самолёт испанской авиакомпании, выполнявший рейс Мадрид — Богота, вырулил к зданию аэропорта, к нему на огромной скорости подкатил джип с тонированными стёклами.

Пепита Гонсалес была буквально снята с трапа и доставлена в штаб-квартиру ДАСС, где её поставили перед дилеммой: либо она соглашается сотрудничать с контрразведкой, которая берёт на себя обязательство не препятствовать её любовным отношениям с русским, либо её возлюбленный будет скомпрометирован и выслан из страны, а она станет матерью-одиночкой.

Пепита, не видя выхода из создавшейся ситуации, сразу приняла предложение о сотрудничестве. В качестве первого доказательства своей готовности всячески помогать родной контрразведке она устроила сотрудникам ДАСС встречу с Огородником.

Однако тот ни о каком сотрудничестве с колумбийской спецслужбой и слышать не хотел. Он прямо заявил, что будет иметь дело только с ЦРУ.

Уж кому-кому, а Огороднику, агенту органов госбезопасности (оперативный псевдоним «Стахановец» ) с пятнадцатилетним стажем секретного сотрудничества, доподлинно были известны мощь и влияние американских спецслужб на процессы, происходившие в Латинской Америке вообще, и в Колумбии в частности.