Удача леди Лайзы - Энн Бэрбор

— Но это правда, Перси. Парень просто обычный преступник.

— Не понимаю, как ты можешь так говорить, старина, — ответил Перси, тонкий и гибкий юноша с белокурыми волосами и близко посаженными глазами. — Он принят везде, ты же знаешь. Кто-то сказал, он привез с собой мешки денег.

— Ну, не знаю. А я думаю иначе. Он это все украл. Я разговаривал с одним типом, вчера вечером. Он сказал, что у его кузена есть друг, только что вернувшийся из Индии. Тот говорит — все там знают, что Локридж обзавелся начальным капиталом, присвоив прибыли компании, куда был взят на работу.

— Нет!

— Да! А потом он добывал дукаты, занимаясь грязными делишками. Я даже слышал, что он замешан в работорговле.

— Ну что ж, — задумчиво проговорил Перси. — Думаю, тут нечего удивляться. В конце концов, разве он не покинул дом несколько лет назад при весьма туманных обстоятельствах! А сам я слышал…

Их голоса затихли — они ушли уже довольно далеко от Лайзы, и несколько минут она стояла неподвижно там, где спряталась. Она была словно во сне. Ее пальцы сжались в кулаки, и ее просто трясло от ярости. Ей захотелось закричать им вслед, отрицая все, что она только что услышала. Как они смеют — парочка безмозглых прощелыг, чьи мысли вертятся только около фасонов их одежды, — как они смеют лить грязь на человека, которому они недостойны даже сапоги чистить! От кого они услышали такую чудовищную ложь, гадала Лайза в отчаянии и страхе. Кто состряпал эту мерзость? Кто может распускать такие подлые слухи про Чада? Грязные сделки… Работорговля! Господи, если такие сплетни пойдут и дальше и если им поверят, то он — конченый человек.

Она ходила взад и вперед в сильном возбуждении, и мысли ее путались от гнева. Опять все сначала! Те же подлые слухи, которые много лет назад изгнали его из Англии, закопошились снова. Кто же это, кто?

— Ах вот вы где, Лайза! — Это был Джайлз, смеющийся и запыхавшийся. Он слегка обнял ее за плечи. — А я вас повсюду искал. Зачем это вы… О Боже, что это с вами, дорогая? — спросил он с явной тревогой, когда заметил ее бледность и слезы, блестевшие у нее на глазах.

— Это… нет, ничего. Джайлз, вы слышали что-нибудь… какие-либо разговоры о Чаде — с тех пор как он вернулся?

Джайлз выглядел ошеломленным.

— Нет, конечно нет. В сущности, всегда что-то болтают, но кому до этого дело? Никто не станет воспринимать сплетни всерьез. Так что же произошло, дорогая?

Считанные секунды Лайза колебалась, а потом одним залпом выпалила все, что случайно подслушала. Она жестом указала на одного из молодых людей, которые стояли и беседовали неподалеку от них. Рот Джайлза сжался крепче, когда она закончила.

— А-а, это Чарли Саммерсби. От него этого следовало ожидать. Эта молодая змея никогда не скажет ни о ком ничего хорошего. — Он опять повернулся к Лайзе. — Вы сами знаете, я никогда не был близким другом Чада Локриджа, и Бог видит, — он улыбнулся ей красноречивой улыбкой, — у меня не было причин любить его, но все же я считаю себя его другом. Пойдемте.

К изумлению Лайзы, он схватил ее за руку и потянул за собой. Он тронул Саммерсби за плечо.

— Можно вас на два слова, Чарли? — спросил он.

Молодой человек обернулся к нему, Джайлз схватил его руку и заставил отойти на несколько шагов в сторону.

— Насколько я понял, — сказал Джайлз, лицо его было очень близко к лицу Саммерсби, — вы обсуждали моего друга — Чада Локриджа.

Глаза Саммерсби широко раскрылись.

— В чем я виноват? — пробормотал он протестующе.

— Меня интересует — откуда вы взяли информацию, которой вы так живо делились?

— Ах… — Молодой человек потупился. — Я… я не знаю. Так… одна компания. Да, я был вчера вечером в компании друзей, и его имя всплыло в разговоре.

— А кто-нибудь из ваших друзей представил точные доказательства оскорбительных заявлений, брошенных в адрес мистера Локриджа?

— Нет, но…

— Тогда на будущее, — произнес Джайлз очень мягким голосом, — предлагаю вам прекратить распространять то, что может быть названо только грязными слухами. В сущности, сегодня вы дали повод мистеру Локриджу для судебного иска, который ему, возможно, следует возбудить против вас, чтобы опровергнуть ваши патетические жалобы и претензии.

Чарльз Саммерсби побелел, потом залился пунцовой краской. Он ничего не ответил, а просто попятился от Джайлза, словно его ударили, пробормотал что-то невнятное и затем убрался прочь.

Лайза повернулась к Джайлзу, глаза ее сияли.

— О, Джайлз, вы сделали такое хорошее дело!

Он грустно улыбнулся.

— Надеюсь, это обуздает маленькую, но зловещую слабость Чарли к раздуванию скандалов… но, боюсь, я причинил больше вреда, чем пользы. Возможно, — продолжил он, заметив озадаченное выражение ее лица, — высказавшись так резко и горячо, я только привлек еще больше внимания ко всем этим скверным пересудам.

— Всем скверным? Джайлз, вы слышали что-то! Значит, эти слухи про Чада действительно ходят?

Джайлз неловко поежился:

— Я не хотел говорить вам, моя дорогая, но… да, я слышал кое-какие возмутительные слухи.

— Ах! Как люди могут быть такими несправедливыми и злыми?

— Разве для вас так много значит, что люди судачат про Чада Локриджа?

Его вопрос был задан осторожно, но взгляд был испытующим, и Лайза покраснела.

— Я?.. Нет, конечно нет. Просто я терпеть не могу, когда кого-то несправедливо обвиняют. Пожалуйста, Джайлз, — продолжала она, чувствуя отчаянное желание переменить тему разговора, — пойдемте к остальным.

За весь оставшийся день ничего больше не было сказано касательно Чада Локридж, а когда они вернулись в Лондон, Лайза с улыбкой попрощалась с Джайлзом у дверей своего дома, благодаря его за понимание.

Но ей не так-то просто было выбросить этот эпизод из головы, и, обнаружив, что дома никого нет, она пошла в оформленную в веселых тонах маленькую столовую, примыкавшую к кухне, где села на стул, — отсюда была видна Беркли-сквер. Лайза смотрела невидящим взглядом на дневную суматоху, стараясь успокоиться.

Она просто не могла поверить, что все опять возвращается — ложь, слухи, инсинуации и косвенные намеки, которые уже однажды сломали жизнь Чаду и вызвали такой катаклизм в ее собственной жизни. Впервые за многие годы глаза ее наполнились слезами. Она заморгала. Нет! Она не плакала с того самого дня, когда обнаружила, что Чад не любит ее, и она не позволит этому случиться сейчас. Но все же боль прорвалась — так же резко и мучительно, как и много лет назад.

Немного успокоившись, она пожала плечами и приготовилась встать. Если бы только Чад остался в Индии! Но нет, он здесь, вовлеченный опять в то, что казалось странной, анонимной травлей, призванной навсегда запятнать его репутацию.