Творения, том 6, книга 1 - Иоанн Златоуст

Потому и начинает пророчество так: "в год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего" (и бысть в лето, в неже умре Озия царь, видех Господа седяща). Между тем, Христос говорит: "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" (Иоан. 1:18); и еще: "это не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога; Он видел Отца" (Иоанн. 6:46); и Моисею сам Бог сказал: "не может увидеть Меня и остаться в живых" (Исх. 33:20). Как же пророк говорит, что он видел Господа? "Видел", говорит, "Господа". Он говорит не противное словам Христовым, но весьма согласное с ними. Христос говорит о точном богопознании, которого никто не имеет; сущего Божества и чистого существа Его никто не видел кроме Единородного; а пророк повествует о видении, возможном для него. Он не мог видеть того, что есть Бог, но видел Его явившимся в образе и нисшедшем настолько, насколько могла возвыситься немощь созерцающего. А что действительно ни он и никто другой не видел чистого Божества, это очевидно из самого повествования. "Видел", говорит, "Господа сидящего"; но Бог не сидит; это телесное положение. Притом говорит не просто "сидящего", а: "на престоле"; но Бог не поддерживается чем-нибудь; как можно сказать это о Том, Кто существует везде и наполняет все, "в Его руке глубины земли" (Пс. 94:4)? Очевидно, что это видение было снисхождением Божьим. Выражая то же самое, и другой пророк сказал от лица Божьего: "Я … умножал видения" (Осия 12:10), т.е. являлся различным образом. Но если бы являлось само чистое существо Божье, то оно не являлось бы различным образом; а так как по снисхождению Бог являл Себя пророкам, то таким, то другим образом, принимая виды, соответственные различным временам, то он и говорит: "видения умножих и в руках пророческих уподобихся", т.е. являлся не так, как есть, но принимал такой образ, какой могли видеть созерцавшие. Так, ты видишь Его то сидящим, то вооруженным, что имеющим седые волосы, то в тихом ветре, то в огне, то показывающим задняя свои, то на херувимах и в образе, подобном веществам металлическим, светло блестящим. Впрочем, почему Он является то вооруженным и окровавленным, то в огне, то показывающим задняя, то не небе, то на престоле, то на херувимах, – об этом говорить теперь не время, чтобы второстепенный предмет не занял нас больше главного. Теперь же необходимо сказать о настоящем видении. Для чего Бог является здесь сидящим на престоле и притом окруженным серафимами? Он приспособляется к обычаю человеческому, так как и речь Его обращена к людям; Он намеревается изречь определение о делах великих и о всей вселенной, равно как и об Иерусалиме, и произносит двоякий приговор, и приносящий наказание городу и всему народу, и возвещающий благодеяние вселенной, великие надежды и бессмертные почести.

2. Судьи имеют обычай – делать это не тайно, а восседая на возвышенном месте, в присутствии всех, при поднятых покрывалах. Подобно им Бог повелевает предстоять пред Ним серафимам, восседает на высоком престоле и таким образом произносить определение. А дабы ты убедился, что это не догадка, а таков обыкновенно образ Его действий, я постараюсь объяснить это и из другого пророка. Так у Даниила, когда также надлежало произнести великое определение о бедствиях и наказаниях иудеев и о благах, уготованных вселенной, также является престол светлый и славный, и предстоящее множество ангелов и сонмы архангелов, и сидящий вместе (с Всевышним) Единородный, и открываются книги, и протекают огненные реки, и вообще представляется подобие судилища (Дан. гл. 7). Все это сходно с тем, о чем говорится здесь, или даже пророк (Даниил) еще яснее возвещает, так как времена его были ближе и пророчество уже достигало самых дверей (исполнения). Впрочем, оставив трудолюбивым сличать и сравнивать это и изучать общность того и другого пророчества, мы старательно займемся, как я сказал, предложенным пророчеством, объясняя по возможности каждое слово. Тогда сказанное будет и для нас и для вас более ясным. Что же говорит пророк? "Видел Господа сидящего". Сидение на престоле всегда служит знаком суда, как говорит Давид: "ты воссел на престоле, Судия праведный" (сел еси на престоле, судяй правду) (Пс. 9:5); и Даниил: "поставлены были престолы…судьи сели" (Дан. 7:9, 10). А простое сидение, по выражению пророка, служит знаком другого. Чего же именно? Твердости, постоянства, крепости, неизменяемости, бессмертия, бесконечной жизни. Потому он и говорит: Ты сидящий во век, а мы погибающие во век.[1] Ты, говорит, пребываешь, существуешь, живешь, остаешься всегда одинаковым. А что он сказал это не о сидении на престоле, ясно видно из противоположения; он не сказал: мы стоящие, но: погибающие. Сидеть же на престоле значит судить. Потому пророк и видел Его сидящим на престоле высоце и превознесенне; или тем означается одно, а этим – другое. Престол Его был "высок", т.е. велик и чрезвычайно обширен, при "превознесен", т.е. казался на невыразимой высоте и выше его. "И исполнь дом славы Его." Какой, скажи мне, "дом"? Храм; так как оттуда началась вражда, то справедливо и в этом чудном видении Бог является сидящим там. "Славой" же пророк называет здесь блеск, неприступный свет, которого он не мог выразить словом, и потому назвал его славой, и не просто славой, но славой Божью. "Вокруг Него стояли Серафимы" (ст. 2). Кого он называет серафимами? Бесплотные силы горных существ, которых добродетель и блаженство можно видеть из самого их названия; в еврейском языке "серафим" значит: "огненные уста".

О чем же мы узнаем из этого? О чистоте существа их, неусыпности, бдительности, стремительности, деятельности, беспорочности. Так и пророк Давид, желая показать нам беспрепятственное служение, скорость исполнения и великую деятельность горных сил, сказал: "Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими -- огонь пылающий" (Пс. 103:4), выражая названием этих стихий скорость, легкость, деятельность. Таковы эти силы, воспевающие Господа чистыми устами, имеющие это постоянным занятием своим, - возносящие славословия, как непрестанное служение. На их достоинство указывает их близость к престол Божьему. Как у земных царей отличающиеся бóльшими достоинствами стоят перед самым царским престолом, так точно и эти силы, по своей превосходной добродетели, окружают горный престол, постоянно наслаждаясь неизреченным блаженством и восхищаясь блаженным жребием этого служения. "У каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое[2], и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!" (Шесть крил единому, и шесть крил другому: и двема убо покрываху ноги своя, двема же покрываху лица своя, и двема летаху…) (ст. 2, 3). Что означают эти перья и что выражают эти крылья? У бестелесных сил, конечно, нет таких крыльев; но этими чувственными изображениями пророк опять означает нечто таинственное, снисходя к слабости тогдашних слушателей, впрочем и чрез это снисхождение точно открывая нам мысли, превосходящие всякое разумение.

3. Итак, что же означают крылья? Высоту и превосходство этих сил. Так и Гавриил представляется летящим и нисходящим с небес, чтобы ты познал его быстроту и легкость. И удивительно ли, что Писание употребляет такие выражения о служебных силах, когда и в речи о самом Боге всех оно не чуждается такого приспособления? Так Давид, желая изобразить или бестелесность Его, или быстроту явления Его повсеместных, говорит: "шествуешь на крыльях ветра" (Пс. 103:3), хотя, конечно, ни ветры не имеют крыльев, ни Он сам не ходит на крыльях; как в самом деле это может быть с Тем, Кто присутствует везде? Но, как я выше сказал, Он, снисходя к слабости слушателей, возвышает их ум такими представлениями, какие доступны для них. И в другом месте, желая показать помощь Божью и происходящую от нее безопасность, он употребляет те же выражения, говоря так: "в тени крыл Твоих укрой меня" (Пс. 16:8). А здесь посредством крыльев пророк показывает нам не только возвышенность и легкость, но и нечто другое поразительное. Он показывает, что, хотя это видение было снисхождением, каково оно действительно было, но самые горные силы и в этой мере не могли выносить его. Закрывать ноги и закрывать хребты свойственно трепещущим, ужасающимся блеска, не выносящим молнии, которая исходила от престола. Потому оградой крыльев как бы некоторой стеной, они закрывали свои лица; и что обыкновенно испытываем мы, когда разражается гроза и блестят молнии, от которых мы преклоняемся на землю, тоже испытывали и они.

Если же серафимы, эти великие и дивные силы, не могли без страха взирать на сидящего Бога, сидящего именно на престоле, но покрывали и лица и ноги, то какое слово выразит безумие тех, которые говорят, что ясно знают самого Бога и исследуют Его нетленное существо?[3] "И двумя летал. И взывали." Что значит: "летал", и что он хочет этим выразить? То, что они постоянно находятся близ Бога и не отступают от Него, но в этом и состоит их жизнь, что они постоянно поют пред Ним, всегда прославляют Создателя. Он не сказал: воззвали, но: "взывали", т.е. непрестанно делают это. "Друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят." Этим выражается их стройное пение и славословие, совершаемое с великим согласием. Это заключает в себе не только славословие, но и пророчество о благах, ожидающих вселенную, и точное наставление касательно догматов. Почему они не однажды сказали это слово, и потом замолчали, и не дважды, и потом остановились, но прибавили тоже в третий раз? Не очевидно ли, что они поступали так, воспевая песнь Троице? Потому-то Иоанн относит эти слова к Сыну, Лука к Духу, а пророк к Отцу. И последующие слова открывают нам ту же мысль. После такой песни они прибавляли: "вся земля полна славы Его!" Это было свойством точного пророчества, что они предвозвещают будущее ведение, через которое вселенная исполнилась славы Божьей, так как прежде и в то время, когда были произносимы эти слова, не только прочие части вселенной, но и сама страна иудейская была исполнена нечестия, и никто не славил тогда Бога. Об этом свидетельствует сам пророк, когда говорит: "всякий день имя Мое бесславится" (вас ради[4] имя мое хулится во языцех) (Ис. 52:5). Когда же земля исполнилась славы Его? Тогда, когда эта песнь принесена на землю, когда земные люди присоединились к лику горных сил, и стали возносить одну песнь и совершать общее славословие. Если же иудей бесстыдно отвергает это, то пусть он покажет, когда вся земля исполнилась славы Его, славы, происходящей от богопознания? Он не может показать этого, хотя бы тысячекратно упорствовал в своем бесстыдстве. "И поколебались верхи врат от гласа восклицающих" (и взяся наддверие от гласа, имже вопияху) (ст. 4). Видишь ли, с какой легкостью в пророчестве одни предметы соединяются с другими? После этой песни и наполнения земли славой Его, идет речь о прекращении всего иудейского, что и выразил пророк понятием "верхи врат" (наддверия).