Антагонист всего сущего - BesPis
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мимоходом я заметил Мону, Беннета и Диону, которые что-то вместе обсуждали не так уж далеко. Заметили ли меня или нет- неважно, я продолжил путь без ярого интереса с ними вступать в контакт. Таким образом, к четырём часам дня — да, мне самому показалось, что прошло меньше времени, но так получилось — я оказался непосредственно в обители Ордо Фавониус. Удивительное место, относительно компактное и, в некотором роде, уютное. В реальности штат рыцарей возрос чуть ли не в два раза благодаря Игрокам и заинтересованным людям, оттого внутри было несколько людно и шумно. Мне аж противно стало.
— Как всегда, — со вздохом прокомментировала текущую атмосферу Эмбер. — И в холод, и в жар, и в смуту…
И правда, здешние рыцари походили скорее на студентов типичного российского колледжа, которые посещали занятия раз-два в семестр, но запоминались всем своим экстравертским громким нравом. По-своему прекрасно, но их громкий разговор обо всём с включением матов великого могучего языка безумно утомлял. Даже с учётом того, что все общались на одном тейватском языке — он был заложен в Игроках изначально — маты перекочевали практически неизменно. Джинн вообще громко топнула каблуком и поразила меня наповал, так как её явно проигрывающий их разговору звук тут же заткнул каждого в холле, вынудив всех рыцарей встать смирно.
— Ого, да ты прямо госпожа, — прокомментировал я, слегка толкнув в плечо. — Ты куда более авторитарный командир, чем я себе представляла.
— Должностная необходимость, — ответила она и попросила Эмбер сделать им выговор с последующими нарядами.
Меня же она сопроводила в кабинет магистра. Так мы и сидели за одним столом, спокойно разговаривали и даже иногда спорили на горячие темы, затрагивающие наши точки зрения особенно остро. Джинн была идеалисткой, как и я, но другого плана. Всегда стремилась к наивысшему качеству и противилась ужасному качеству, в частности она следила за своими действиями и нередко доводила себя до грани. Всё же человек в одиночку выполнить такой объём работы не может! Она хотела признания не только народа, но и по отношению к себе. Не из-за своих желаний к самолюбованию или каких-то комплексов, а сквозь объективную оценку её деятельности как магистра. В общем, Джинн идеалистическая и дотошная донельзя, в принципе, как и я. У нас много разногласий, несостыковок, но разговор клеился прекрасно, когда мы прислушивались друг к другу. Бывали моменты, когда вместе смеялись и не чувствовали, что являлись, как бы, врагами. Сколько прошло? Три часа? Солнце стремилось к горизонту, горла пересохли, а злополучный час вот-вот готов объявится как логичное завершение прогулки. Вскоре к нам заглянула Лиза.
— Хорошо, что до драки не дошло, — почему-то сказала Лиза, подойдя к столу. — Всё хорошо?
— Да, нормально, — честно ответила Джинн, разминая спину после долгого сидения. — Не считая некоторых проблем, время мы провели в соответствии с планом.
— Славно, — после она глянула на меня. Её лицо выражало одновременно всё эмоции и никакие вообще. — Что ж, юнец, тебе весело?
— О, да, конечно, я счастлив донельзя.
Я не стал возвращаться к тому, что Лиза назвала меня юнцом, акцентируя внимание на моём поле. Я, вроде бы, говорил исключительно как девушка, но Лиза догадалась без проблем.
— Твоя молодая кровь породила такую суматоху, что не осталось ни дня, когда можно отдохнуть, — пробурчала Лиза, когда отошла к книжным полкам и упёрлась о перила. — Хотите кофе?
— Да, пожалуйста, — кивнула Джинн.
— Вообще, — я начал отвечать на слова Лизы, — большинство революционеров становились таковыми в молодёжном возрасте. Да вообще многие люди начинали в таком возрасте.
— Спорить не стану, я не задавалась таким вопросом, — сказала Лиза, что-то химия над чашками. — У нас не так много опыта в мире, чтобы прийти к такому выводу.
— Да и ты ненамного старше меня, у тебя такая же пылкая молодая кровь.
— Я говорила про психологический возраст, малыш.
Она подколола и назвала, грубо говоря, молокососом. Ладно физически молод — умер я, всё-таки, будучи моложе тридцати, — но всерьёз обозвать меня психологически молодым — это удивительно. Не совсем грубо, конечно, но с её загадочным тоном чуть ли не каждое слово можно было считать либо умным оскорблением, либо едким замечанием. Признаться честно, я проникся её остротой, ведь впоследствии девушка продолжила демонстрировать некоторую мудрость чистейшей вредины с тонной лени за спиной. Я чувствовал себя менее умным в её компании, но это была лишь манипуляция, ориентированная на повреждение моей самооценки. Обижена? Может быть. Во время чаепития, а точнее — кофепития, Лиза как бы невзначай поинтересовалась:
— А что ты сделал с Сахарозой?
— О, с ней всё хорошо, она жива, здорова и даже не в плену. Ну, почти.
— То есть? — не поняла Джинн.
— Если представится возможность, скажу или покажу в иной раз, — я специально не развил эту тему, прижав пальчик к губам. — Пока секрет.
— Альбедо не вернулся до сих пор также по твоей вине? — продолжила расспрашивать Лиза.
— Ещё до моего прихода он был окружён в пещерах Драконьего хребта. Он сильный воин, но я готов поставить свои сокровища, что у него не завидная судьба. Сейчас, конечно, я не знаю, командование было не на мне.
— И Итэра ты взял, верно?
— Да-да! — радостно закивал я. — Везде был я! Я умница?
— Ты сильно расстроил Паймон, — тут-то она проявила гнетущее раздражение. — Плохо себя так вести.
— Простите, в следующий раз я её убью, чтобы больше не грустила, — съязвил я.
Лиза точила на меня зуб не меньше, скажем, Дилюка, чем и позабавила меня. Она умна, хитра и, в каком-то роде, двулична, однако моё высокомерие она не пошатнула. Пока что. Если не умрёт раньше. Втроём-то мы и просидели до девяти часов вечера, словно завсегдатаи сего кабинета, включая меня. Лиза так и не позволила мне зайти в библиотеку из-за подавленной Паймон, которую, кстати, опекала Ноэлль, а дальше я никуда не выходил. В итоге Джинн привела меня на крышу штаба, я забрался на зубец фортифицированной ограды и долго смотрел на закат, с некой романтикой ожидая конца дня. Ветер частенько
