Влечение - Лиза Смит

Все это венчал свадебный торт — пять ярусов фруктового бисквита, покрытого помадкой и украшенного завитушками, стружками, колоннами и сахарными птичками. Официанты в черных сюртуках разливали шампанское, гости оживленно беседовали. Все мои мышцы были словно завязаны в узлы. «Свадьба» была официально завершена. Мы с Дамоном теперь принадлежали к семье Сазерлендов. И теперь вступление в силу следующего пункта его плана — только вопрос времени.

— Дорогой, передай мне стакан воды. — Лидия нежно прикоснулась к щеке моего брата.

— В некоторые моменты женщина должна любить, уважать и подчиняться. Передай стакан мне, женушка. — Он неприятно улыбнулся.

— Конечно, дорогой, для тебя все что угодно. Вода, вино…

— Кровь? — предположил Дамон.

Лидия засмеялась:

— Если ты этого хочешь, я повинуюсь.

Бриджит ничего не ела, все время перегибалась через стол поговорить с подружками и протягивала руку, демонстрируя кольцо. Я провел ужин нервно гоняя очень дорогую еду по очень дорогой тарелке очень дорогой и очень тяжелой серебряной вилкой и не сводя глаз с Дамона.

Когда вынесли десерт, Брэм на минутку милосердно занял место Бриджит:

— Поздравляю, приятель. — Он пожал мне руку. — Вы с Дамоном отхватили двух лучших невест Нью-Йорка.

Я механически кивнул.

— Миссис и мистер Сазерленд просто ужасны. А Маргарет… она вспыльчивая, но я верю, что ты с ней справишься рано или поздно.

Я встрепенулся:

— Ты не замечал за Маргарет ничего… странного?

Брэм знаком с Сазерлендами всю жизнь. Может быть, он поможет мне понять, как Маргарет сопротивляется чарам Дамона.

Брэм взъерошил черные кудри:

— Странного?

— Да. Она не такая, как другие. Сильная, — я попытался навести его на мысль.

Брэм грустно рассмеялся:

— Это точно. Когда мы были детьми, я утащил ее любимую куклу, чтобы она была санитаркой при игре в солдатики. Господи, как она на меня посмотрела! Она ко мне даже не притронулась, но мне все равно было больно… Понятно, больше я никогда не трогал ее игрушки.

— Она причинила тебе боль не прикасаясь? — попытался уточнить я.

Но тут Уинфилд тронул меня за плечо и кивнул в сторону задней комнаты. Дамон пошел с нами, сохраняя притворно-серьезное выражение лица. Мы тихо прошли мимо гостей и вышли в боковой коридор. Я выглянул в окно. Сквозь деревья и башни виднелись могучие воды Гудзона и утесы Палисейдс, золотое солнце, наполовину погруженное в воду, зеленые леса, лодки и баржи, сновавшие вверх-вниз по реке. Я почти почувствовал себя королем, осматривающим свои владения, — брак вознес меня на самые вершины нью-йоркского общества.

Мы вошли в курительную комнату, обшитую темными панелями. Уинфилд разлил по стаканам рубиновый херес. Дамон вытащил серебряную фляжку и прямо на глазах у Уинфилда налил в свой бокал крови. Человеческой.

— За то, чтобы брак длился вечно. — Дамон поднял бокал.

— За брак, — энергично подтвердил Уинфилд.

Я только кивнул и отхлебнул вина, надеясь, что прохладная жидкость утолит мою жажду.

— Я должен с вами серьезно поговорить. — Уинфилд устроился в большом кресле. Дамон наклонился к нему. Я сжался на своем кресле, готовый ко всему. — О приданом.

Я сжал ладони. Дамон ухмыльнулся, открывая сверкающие клыки, и плюхнулся на бархатный диван.

— Как раз это и я хотел обсудить, папа. Вы не против, если я буду вас так называть?

— Конечно нет, мой мальчик. — Уинфилд предложил Дамону сигару.

Брат принял ее, осторожно отрезал кончик и прикурил так изящно, что я задался вопросом, где он подхватил эту привычку. Вдвоем они моментально заполнили комнату клубами дыма, так что я закашлялся. Дамон, наслаждаясь тем, что мне неудобно, послал в мою сторону кольцо дыма.

— Теперь к делу. Я хочу, чтобы вы оба встали на ноги. Мои девочки достойны настоящих мужчин, и я хочу быть уверен, что, если со мной что-нибудь случится, они будут под надлежащим присмотром.

— Конечно, — заверил его Дамон, двигая только углом рта.

— У меня есть несколько рудников в Виргинии, один из них золотой. Ими нужно управлять. Еще у меня есть акции железной дороги.

Брат раскрыл глаза. Я отвернулся, не в силах смотреть, как он зачаровывает этого несчастного.

— Я бы предпочел наличные, — сказал он.

— Да, это разумно, — согласился Уинфилд без малейшей паузы. — Ежегодная рента?

— Сразу. Все, — любезно ответил Дамон.

— Двенадцатая часть моего поместья, капитала и предприятий?

— Лучше четверть.

Уинфилд сразу же соглашался на все, что говорил Дамон, но я никак не мог понять, обеспечит ли он этим свою личную безопасность. Оставит ли его Дамон при себе, наслаждаясь безукоризненным выполнением приказов?

— Я рад, что вы собираетесь заботиться о моих девочках так, как они привыкли. — Голос Уинфилда звучал глухо, как будто какая-то крошечная часть разума понимала, что что-то неправильно.

Он вытащил чековую книжку и перо. Через мгновение он вручил мне чек с таким количеством нулей, что их было даже не сосчитать.

Дамон оскалился в победной улыбке. Встал, пронеся свой стакан с хересом и кровью совсем рядом со мной. Запах опьянял. Все силы уходили на то, чтобы не схватить и не осушить бокал.

А потом Уинфилд сказал самую поразительную и банальную вещь в мире.

— Эти чеки начнут действовать через некоторое время, — извинился он, не зная, что этими семью словами только что спас себе жизнь.

В глазах Дамона бушевало пламя. Злой, раздраженный взгляд, который знали все в Мистик-Фоллз и под который никто не хотел попадаться. Разочаровывать моего брата опасно. Он скомкал чек в ладони.

— Вы об этом не предупреждали, — прорычал он, размахивая у меня перед носом бокалом с кровью. Я замер, чувствуя, как прорывают десну клыки.

— Мне нужно продать большую часть поместья и предприятий, чтобы получить столько денег, — жалобно ответил Уинфилд.

— Так сделай это! — приказал Дамон.

Я больше не обращал на него внимания. Мне нужно выйти отсюда. Сила отреагировала на голод и гнев — я чувствовал, что начинаю изменяться.

— Мне… — Я не стал утруждать себя извинением.

Я выбежал из комнаты, оставив там злого брата и грустного тестя, бросился из замка в черную ночь, частью которой я был.

18

Между деловой частью города и особняком Ричардсов было две сотни кварталов. Почти десять миль. Но вампиры двигаются совсем не так, как обычные люди, а я только что выпил одну из принадлежавших Ричардсам коз. Я казался всему миру размытой тенью, как и он мне. Я опустил голову, чтобы ни обо что не споткнуться, и бежал, изматывая себя. Подальше от скалистых утесов и прохладных деревьев, через долину, отделявшую их от города. К цивилизации, немощеным грязным дорогам, пахнущим пылью и травой, особенно табаком, привезенным из родной Виргинии.