XXI век не той эры (СИ) - Дарья Кузнецова

— Только кажется мне, как-то это всё… банально. Может быть, есть что-то ещё?

— Может быть, — кивнул Зелёное Перо. — А, может быть, они просто долгое время разбирались и экспериментировали, а потом выжали всё, что могли. Потому и оставили. Жалко, что её увезут, но Её Величество действительно права. Ни оборудования, ни мозгов у нас на такое уже не хватит, — усмехнулся он.

— Ладно, — подал голос сын Шивы, поднимаясь с места. — Все всё слышали, все всё поняли, развлечение окончено, — усмехнулся он той самой змеиной улыбкой, которая так вымораживала Кичи.

В малый истребитель Ульвар сын Тора грузился в задумчивости. Поначалу опасный объект он хотел перевозить в зафиксированном и, лучше всего, анабиотическом состоянии, но организовать монтаж нужного для подобного оборудования оказалось слишком трудно, да и нецелесообразно. А от медикаментозного вмешательства решили отказаться; и так было не совсем понятно, как скажутся на вроде бы совершенно человеческом теле произошедшие события. Поверхностные анализы не выявили никаких серьёзных изменений, но в связи с последними событиями начальник медицинской службы не очень-то им доверял, а вместе с ним не доверял и сам чёрный трибун.

Спокойствие Кичи Зелёного Пера при общении с трибуном Наказателем привело к закономерному итогу: Ульвар сын Тора уважал начмеда и прислушивался к его мнению. Поэтому такое объяснение он скрепя сердце принял, и даже не стал настаивать. В конце концов, до встречи с Императрицей эта женщина вела себя относительно адекватно, и вряд ли теперь начнёт бросаться на чёрного трибуна второго легиона. Если же начнёт… она и так немногое могла ему противопоставить, тем более без оружия, а норманн к тому же по старой привычке корабль не покидал без брони.

Погрузку он контролировал уже при полном параде, в титанидовой броне и с оружием. Тяжёлое вооружение мужчина не жаловал, поэтому у бедра был закреплён ручной энергон, а за спиной — точная и дальнобойная плазменная винтовка.

У этого истребителя не было личного имени; в армии кораблям такого класса доставались лишь порядковые номера по имени крейсера или иного корабля приписки. Все подобные аппараты на борту «Северного ветра» носили название «Северный». Сыну Тора достался аппарат под названием «Северный-19».

Прислушавшись к рекомендации Императрицы, вспомогательные работники действительно переодели объект транспортировки. И женщина, принесённая на руках лично Зелёным Пером, была одета в свободный тёмно-серый комбинезон техника, висевший на ней как на вешалке, ничуть не лучше прежней стандартной медблочной робе. Что поделать, одежды нужного размера на корабле не было, а «универсалки» пока были доступны только богатым гражданским. Ноги женщины были босы.

Ульвар радовался при виде этой картины только двум вещам: тому, что в данный момент гостья из прошлого спит, и поэтому не вызывает такого раздражения своим животным страхом, и тому, что уже очень скоро он сдаст её с рук на руки экипажу «Золотой стрелы», и навсегда забудет о её существовании. И опасность этого объекта экспериментов циаматов для Императрицы будет не его головной болью.

Трибун Наказатель был в курсе процесса исследований. Просмотрел он — без особого интереса — и записи последних воспоминаний женщины, которые не несли ровным счётом никакой полезной информации. Ему было интересно, где и как её нашли, а не где и почему она свихнулась от страха и жажды, но всего этого пребывающий в помутнённом состоянии рассудок не зафиксировал.

Тот факт, что Исикава не сумел расшифровать программу, заложенную в скальдскую находку, чёрного трибуна раздражал, но не более того. Нельзя требовать от людей слишком многого, здесь действительно должны разбираться люди из исследовательских институтов Терры, а не штатный начлаб боевого корабля. Под началом которого, к слову, имелось всего двое лаборантов, и спектр возможностей которого был крайне узок.

А программа, судя по всему, была сложной. Один тот факт, что у полубога после столкновения до сих пор ныло ушибленное плечо, а у женщины кроме небольшой гематомы в месте удара не нашлось никаких повреждений, заставлял всерьёз интересоваться технологией.

«Северный-19» запросил разрешение на отстыковку, получил его в считанные секунды и покинул крошечный по меркам крейсера ангар. Маленькая шустрая машинка имела на борту неплохое вооружение ближнего боя, могла нести до десяти тяжёлых торпед, обладала хорошим бронированием. Платой за всё это была теснота, окончательно определившая невозможность монтажа дополнительного оборудования в виде анабиозной камеры, о которой мечтал абсолют. Два кресла рядом — пилота и стрелка, позади них небольшая камера совмещённого с санузлом шлюза, и, собственно, всё.

Лететь предстояло почти час. Система близкой по классу к Солнцу звезды, Солярины, была обширной. Вокруг небольшой звёздочки вращалось аж пятнадцать планет, половина которых по размеру не превышали Меркурия. Это была одна из давних колоний, почти пятьдесят лет назад отбитая у Альянса. Сейчас начинать заселение трёх планет с подходящим температурным режимом не спешили, зато построили сразу десяток военных базы: одна, самая крупная, на дальней планете, Солярине-15, а остальные — в виде автономных космических станций. Это был удобный перевалочный пункт и, кроме того, Солярина располагалась на пути наиболее вероятного удара со стороны Альянса.

Именно к Солярине-15 шёл сейчас второй легион, от которого отделился Северный-19. А вот «Золотая стрела», флагман первого легиона, ожидал на другом конце системы, возле одной из внепланетных баз, и выходить навстречу не собирался. Да оно и понятно, не гонять же крейсер туда-сюда.

Глава 4. Падение

Я стою одна над обрывом

И смотрю в холодную бездну,

Я уже вижу острые камни на дне.

Надо мною сгущаются тени:

Исполинские чёрные грифы,

Те, что зорко следят за движением

Тёмных планет.

Просыпаться было больно. Чисто физически больно. От неудобной сидячей позы (как я вообще могла заснуть в таком положении?) ныла шея и спина; кроме того, болели руки от плеч до запястий, ныла грудная клетка и бёдра чуть выше колен. Ещё меня мутило, а голова напоминала большой чугунный котёл.

Не до конца ещё проснувшись, я осторожно откинулась на спинку своего сидения, не спеша открывать глаза. Ибо ничего хорошего увидеть не ожидала, так зачем спешить с неприятными открытиями? Вместо этого я подняла правую руку, чтобы размять шею, но, зашипев от боли, уронила руку обратно. Плечо прострелило так, как будто оно было сломано.