100 великих узников - Надежда Ионина

Совсем иначе описывает гибель повелителя ацтеков Б. де Саагун. По его версии, разговора Монтесумы с восставшим народом не было, не было и ранения камнем. Через четыре дня после резни, устроенной отрядом Альварадо в храме, ацтеки увидели у стен осажденного ими дворца Ашайякотля трупы Монтесумы и правителя Тлателолко, предательски умерщвленных испанцами. «И подняли на руках Монтесуму и отнесли его в местность Капулько. Там положили его на груду дров, затем поднесли огонь и разожгли его».

Свидетельства о смерти ацтекского правителя оставил и монах Ф. де Агиляр, бывший солдат Э. Кортеса: «Монтесума… раненный в голову, в этот вечерний час находился в своих покоях, где присутствовали и другие, очень знатные сеньоры, плененные вместе с ним. И всех их упомянутый Кортес, с согласия своих капитанов, приказал убить, не щадя никого».

Трупы убитых были выброшены за пределы дворца, где их обнаружили индейцы и «с большими рыданиями и плачем погребли своих мертвых вождей по существующему среди них закону и традициям». Читатель видит, что, независимо от расхождения в деталях, все авторы – испанские и индейские – единодушно указывают на то, что перед бегством из Теночтитлана испанцы сами убили пленного Монтесуму.

Под именем юнкера Йорга

В 1506 году римский папа Юлий II ввел продажу новых индульгенций, так как сильно нуждался в деньгах. Такой способ пополнения казны был не нов, и при любых денежных затруднениях церковь сразу же «даровала» плату за отпущение грехов. Немецкие князья не раз выступали против этого: так, Фридрих Мудрый (курфюрст Саксонский), во владениях которого жил тогда Мартин Лютер, запретил продавать «индульгенции на храм Святого Петра». Курфюрст хотел, чтобы деньги оставались в стране: пусть люди едут в Виттенберг – город, богатый святынями, которые курфюрст усердно собирал[11]. Много людей стекалось в Виттенберг и из соседних княжеств, и все они оставляли в городе немало денег. Особенно много паломников собиралось на праздник Всех Святых, так как в этот день исходящая от реликвий благодать была особенно сильной. Фридрих Мудрый радовался процветанию своего города – «немецкого Рима», а вот М. Лютер был этим обеспокоен, так как считал, что здесь пренебрегают покаянием грешника. Как пастор, он понимал, что должен объяснить людям: грехи не отпускаются с помощью только почитания реликвий и вкладов в церковную казну. Спасение души дается человеку от Бога и на пути к нему не нужны никакие посредники, молящиеся за грешную душу. Не нужны пышные храмы, не нужны никакие индульгенции – эти «грошовые билеты в рай».

Мартин Лютер, скрывающийся под именем юнкера Йорга. Портрет Лукаса Кранаха Старшего. XVI в.

В Виттенберге М. Лютер поселился после возвращения из Рима, где он побывал в 1510 году по делам братства монахов-августинцев. У него был только месяц времени, однако пребывание в Риме почти сразу же началось для М. Лютера с разочарований: так, например, во время исповеди его изумило дремучее невежество исповедника. В другой раз его потрясли фривольность и легкомыслие некоторых итальянских священников, которые могли скороговоркой отслужить 6–7 обеден за то время, когда он стоял всего одну. Подобную практику можно было видеть и в церквах Германии, но некоторые итальянские священники проявляли просто преступное неверие: например, совершая таинства, они могли сказать: «Хлеб – он и есть хлеб; а вино, как было вином, так и останется». И М. Лютер пришел к убеждению, что город, основанный на братоубийстве и обагренный кровью святых мучеников, сокрушен судом Божьим. Но хотя у него и зародились смущающие душу сомнения, они не поколебали его убежденности в истинной благодати.

Сейчас мы знаем М. Лютера как главу немецкой Реформации, а в 1517 году он был мало кому известным монахом-августинцем и профессором теологии Виттенбергского университета. Но он бросил вызов всемогущей католической церкви во главе с римским папой, и в захолустном городке Виттенберг прибил к дверям Замковой церкви знаменитые 95 тезисов, в которых излагал свои взгляды на грех, его искупление и т. д. М. Лютер не стремился к разрыву с католической церковью, он хотел лишь избавиться от некоторых ее недостатков, и в этом он был не одинок. В различных уголках Германии, в различных сословиях появлялись обличители папства и ниспровергатели некоторых церковных догм. Одни из них поднимали на бунт крестьян и рудокопов, другие мечтали о единой Германии, третьи хотели силой меча утвердить на земле царствие Божие. М. Лютер дерзнул освободить христианство от «главарей разврата, этих кардиналов, пап и всей своры римского Содома». Его твердость и убежденность в своей правоте увлекли и многих немецких князей, мечтавших оградить свои владения от римских «сборщиков дани».

В июне 1520 года римский папа Лев Х подписал буллу об отлучении М. Лютера от церкви и поставил на ней печать. В ней перечислялось и осуждалось 41 произведение немецкого мыслителя, а также высказывалось сожаление папы по поводу того, что среди немцев появилась «паршивая овца». М. Лютер получил папскую буллу только в октябре 1520 года и немедленно ответил посланием, которое называлось «Против злой буллы антихриста»: «Перед лицом Бога Иисуса Христа, его святых ангелов и всего мира я торжественно заявляю свой протест против этой кощунственной буллы и проклинаю ее. Если папа не отменит буллу… не останется никакого сомнения, что он – враг Господа, гонитель Христа и разрушитель христианского мира, настоящий антихрист. Христос рассудит, чье отлучение останется в силе».

В декабре папская булла вступила в силу: М. Лютер был изгнан из церкви, его произведения сжигались на кострах, а в январе 1521 года папа официально предал М. Лютера и его сторонников анафеме. Церковь объявила их еретиками и мятежниками, но на этом ее полномочия заканчивались. Заключить М. Лютера в тюрьму или казнить его было только во власти светского правителя.

М. Лютер знал, что ему грозит опасность, так как враги хотели захватить его, увезти в Рим и там казнить. Особенно осложнилось его положение после заседания парламента в Вормсе, на котором был подписан эдикт, объявляющий М. Лютера вне закона. Никто не мог защищать его и давать ему убежище; наоборот, долг каждого гражданина – задержать еретика и передать в руки властей. Тем, кто не подчинится эдикту, грозили арестом, наказанием и конфискацией имущества. Курфюрст Фридрих Саксонский стал опасаться за жизнь М. Лютера и попросил одного из преданных рыцарей подыскать для того надежное убежище: «Я хочу, чтобы вы спрятали его где-нибудь в Саксонии, но не говорите мне, где именно. Если меня спросят о Лютере, я чистосердечно отвечу, что ничего не знаю о его местонахождении».

Так М. Лютер нашел убежище в Вартбургском замке, и его пребывание здесь держалось в секрете. Он отрастил волосы и бороду, надел рыцарские доспехи и стал с этого времени юнкером Йоргом. В замке М. Лютеру отвели две комнаты, в которых стояли письменный стол, стул, табуретка, кровать, обеденный стол и умывальник. За окном простирались поля и луга, пели птицы, и вид был спокойный и безмятежный. У подножия холма располагался небольшой городок Айзенах, в котором когда-то узник получил образование.

В Вартбурге М. Лютер укрывался около года, и только очень близкие друзья знали, где он находится, остальные лишь строили догадки. Ходили слухи, что он заключен в тюрьму, бежал в другую страну или даже был убит.

М. Лютер ценил старания саксонского курфюрста спасти ему жизнь, но одиночество сокрушало его. Из водоворота страстей он вдруг, словно по волшебству, был перенесен в тихое уединение, куда почти совсем не достигали вести из внешнего мира. В замке М. Лютер был на положении то ли узника, то ли гостя; к нему приставили пажа для услуг, и вообще обращались с ним очень предупредительно. Когда волосы и борода узника отрасли настолько, что изменили его до неузнаваемости, он стал гулять по лесам и порой даже присоединялся к местным охотникам. Можно было ожидать, что невольный отдых после тяжелых трудов, тревог и волнений последнего времени будет приятен человеку, против воли вовлеченному в борьбу. Но М. Лютер уже не мог жить без этой борьбы и оставаться бездеятельным. Горько сетовал он на свое вынужденное бездействие в то время, как друзья его подвергаются опасностям. Это сказалось даже на здоровье узника: обильная пища Вартбургского замка после скудных монастырских трапез оказалась для него вредной. Преследовала М. Лютера и бессонница, начавшаяся еще в 1520 году, когда он стремился возместить пропущенные часы положенных молитв. Непрочитанные молитвы накапливались за одну-две, а иногда и три недели, и тогда он выделял для них целое воскресенье. Однажды М. Лютер три дня не ел и не пил, пока «не вымолился». После одного из таких испытаний разум его не выдержал, и целых пять суток он не мог уснуть: пластом лежал в постели, пока врач не дал ему успокоительное.