Античные трагедии - Софокл

отчаянья – не мужество.

Кассандра

1304 Отрада смертным – доблестью прославить смерть.

Предводитель хора

1303 Из уст счастливца не услышишь слов таких.

Кассандра

(подходя к дверям)

Отец мой! племя доблестных сынов твоих!..

Отшатнувшись от дверей, внезапно обращается опять лицом к Хору.

Предводитель хора

Что видишь там? Что пятишься от ужаса?

Кассандра

Ах! ах!..

Предводитель хора

Что вздох твой значит? Что смутило мысль твою?

Кассандра

Пахну́ло духом свежей крови про́литой.

Предводитель хора

1310 Tо запах жертв. И туков дым, и ладана.

Кассандра

Не похороны ль в доме?.. Фимиам – и тлен.

Предводитель хора

1312 Сирийских благовоний не узнала ты.

Кассандра

1315 Друзья мои!

Не от куста шарахнулась я птицею.

Завет предсмертный вспомните! Когда жена

Искупит смертью смерть мою, смерть женскую,

И муж падет за мужа, чья жена – палач, —

1320 Меня, гостеприимцы, в день тот вспомните!

Предводитель хора

Плачевней лютой смерти дар предведенья.

Кассандра

Еще скажу я слово – иль отходную

Себе спою. Молю, мои отмстители,

Я ради солнца этого последнего:

1325 В день оный, день грядущий, день возмездия —

1326 Один удар с размаху – за меня, рабу!..

1313 Иду – и в мертвых две судьбы оплакивать —

1314 Свою и Агамемнона. Я жить сыта…

1327 О, смертных участь жалкая! Их счастие —

Как тень. Страданье? Как чертеж с доски

Смывает губка, – так сотрутся все дела.

1330 Грустней, чем дар вещуньи, это веденье!

Уходит во дворец.

Предводитель хора

Ненасытным душа вожделеньем горит!

Коль в чертог, что перстом указует молва,

Вновь стучатся с дарами Прибыток и Честь, —

Кто с порога им скажет: «Довольно»?..

Небожителей суд Агамемнону дал

Разорить Илион.

Возвеличен богами, пришел он домой.

Если ж кровью царю искупить суждено

Стародавнюю кровь и, насытив теней,

1340 Завещать кровомщенье потомкам:

Кто похвалится, слыша преданье, что сам

Первородной не тронут заразой?

Агамемнон

(изнутри дома)

Секирой насмерть я сражен в моем дому!

Предводитель хора

Тише! Чье стенанье слышу под ударом топора?

Агамемнон

О горе мне! Другой удар!.. Уходит жизнь.

Предводитель хора

Слышали?.. Цареубийство свершено!

Сомнений нет.

Как нам быть, рассудим спешно, —

как нам действовать верней?

2-й старец

Мой голос: слать глашатаев по городу,

Поднять тревогу, весь народ собрать к дворцу.

3-й старец

1350 Не так! Убийц на месте мы накрыть должны,

А путь в палаты голый нам проложит меч.

4-й старец

Я так же мыслю: вторгнуться насильственно,

На скоп убийц напасть мгновенно. Ждать нельзя.

5-й старец

Народ что скажет? Исстари знаком запев

Спасителей, что зарятся на праздный трон.

6-й старец

Мы время тратим, а над думой мудрою

Убийцы потешаются. Они не спят.

7-й старец

Совета не найти мне, как нам действовать;

Но лучший всех советник – кто творит дела.

8-й старец

1360 Согласен! Речи были бы ко времени,

Когда бы оживили бездыханный труп.

9-й старец

Чтоб мирно дни довлечь до гроба, станем ли

Льстить властодержцам, кровью осквернившим трон?

10-й старец

Позора не потерпим. Лучше смерть вкусить!

Она ж созрела и сочней, чем рабства плод.

11-й старец

Но истина ль – что царь убит? Гадаем мы!

Довлеет ли свидетельство тех стонов двух?

12-й старец

Без знанья достоверного не к месту гнев.

Одно – гадать, другое – знать. Что знаем мы?

Предводитель хора

1370 Вот это слово я хвалю. Поистине,

Увериться должны мы, жив ли, нет ли – царь.

Старейшины хотят войти во дворец, когда средние врата раскрываются и являют зрелище совершенного убийства. В купальне лежит тело Агамемнона, окутанное с головой покрывалом. Подле – тело Кассандры. Клитемнестра, с лицом, обрызганным кровью, и с двойным топором в руке, ступает навстречу Хору.

Клитемнестра

Речам противоречить, что при случае

Я льстиво расточала, – постыжусь ли? Нет!

С врагом враждуя под личиной дружества,

Плести тенета должно высоты такой,

Чтоб зверь не мог, осетен, перепрянуть их.

То долгий поединок. Не забыла я

Врагу победы давней. Но решился спор.

Стою, где было дело, – где разила я.

Кричу – не отпираясь: вот убийца – я!..

1380 Покров на жертву, многоценный саван, ткань

Огромную, как невод, я накинула:

Ни бегства зверю, ни защиты в путах нет!

И дважды нанесла удар. И дважды стон

Издав протяжный, рухнул царь. И в третий раз

Взнеслась секира – в дар обетный спасу душ

И солнцу мертвых, Зевсу подземельных недр.

Так он, с хрипеньем, в красной луже отдал дух;

И вместе с жизнью, хлынув из гортани, столб

1390 Горячей крови обдал мне лицо волной —

Столь сладостной, как теплый ливень сладостен

Набухшим почкам, алчущим расторгнуть плен…

Все кончено. Честные старцы, радуйтесь,

Коль это дело, коим похваляюсь я,

Вам нравится! Веселый бы нам править пир:

Нельзя, – покойник в доме… А ведь стоило б!

Из всех отрав, из всех проклятий он смесил

Семейный кубок. Ныне сам испил раствор.

Предводитель хора

Дивлюсь, сколь нагл язык твой: не боится он

1400 Над мертвым так ругаться, так кощунствовать.

Клитемнестра

Испытываешь, старец, глупость женскую?

Без страха, без утайки всю сказала я

Вам, лицемерам, правду. Впрочем, мне твоя

Хвала ль, хула ли – все одно. Вот он лежит,

Супруг мой, Агамемнон, убиенный мной.

Рук женских дело! Я ль не рукодельница?

Хор

С т р о ф а Что ты? не зельем ли

Омута черного – опила́сь?

С луга ли чарого злой проглотила злак?

Клятвой соборной град трижды клянет тебя.

1410 Рода и племени ты отщепилася

Вековечной опалой.

Клитемнестра

Судья выносит приговор: в изгнанье шлет.

Опале я повинна и проклятию.

Что ж мужа ты не проклял? Он ведь дочь убил.

О ней не больше царь жалел, чем о любой

Овечке тонкорунной неоглядных стад.

Дитя мое, любимое из чад, что я

Рождала в муках, он заклал; ее ценой

Утешил бурю. Что ж детоубийцу ты,

1420 Чуму и скверну града, не изверг? Меня ж

Судить проворен. Помни все ж: грозить легко;

Труднее одоленье. Мнишь господствовать;

А я к единоборству препоясалась.

Пожди, как бог рассудит, – кто сильней. Тогда

Научишься, хоть поздно, старец, разуму.

Хор

А н т и с