Родственные души - Вайолетт Лайонз

Ясно было только одно: если, уходя на поиски матери девочки, Дерек был настроен весьма мрачно, то по возвращении дело обстояло еще хуже. Подавая сумку, он даже не взглянул на жену.

— Мне сделать это самому?

— Неужели ты умеешь менять пеленки? — Поймав его несколько смущенный взгляд, Эльвира сдержала готовую появиться на губах улыбку. — Оставь это мне. Ты сегодня весь день на ногах. Где тебе довелось побывать?

— Обошел всю округу… даже добрался до города.

— Должно быть, немало пришлось походить.

Да еще в такую погоду!

— Поначалу было не так плохо. Снегопад усилился около часа назад.

Только принимая от него сумку, она разглядела под его глазами тени от усталости. Освободив руки, Дерек энергично растер ими лицо и пригладил растрепавшиеся волосы. От невольно нахлынувшей симпатии к явно утомленному и расстроенному неудачей мужу что-то дрогнуло в сердце Эльвиры.

— У тебя очень усталый вид. Ты хоть успел поесть?

Дерек ничего не ответил, однако вид его говорил сам за себя.

— Подожди минутку, я что-нибудь для тебя придумаю. Только сначала уложу Дороти.

Вопрошающий взгляд Дерека упал на картонную коробку, лежащую возле очага. Теперь пустая, она выглядела очень непрезентабельной и грязной.

— Не сюда, — сказала Эльвира, проследив за его взглядом.

Она указала на лежащий на столе ящик от комода, принесенный ею сверху.

— Весьма изобретательно! — заметил Дерек странным тоном.

— Совсем нет. Просто я вспомнила, что читала в какой-то книге о кроватке для младенца, устроенной из ящика письменного стола, и решила сделать то же самое. Одеяло в качестве матрасика и ее собственный стеганый конверт — вот и все, что надо.

Эльвира вовсе не ожидала бурного одобрения. Простых слов благодарности было бы вполне достаточно, хотя хватило бы и простого признания того, что сообщение принято к сведению. Но чего она никак не ожидала, так это полнейшего безразличия. Выражение лица Дерека осталось таким же непроницаемым, в глазах не отразилось ни малейшей эмоции. Впечатление было такое, словно ему сообщили о ценах на рыбу в местном магазине.

А чего я, собственно говоря, ожидала? спросила себя Эльвира. Нобелевской премии по уходу за ребенком? Я ведь говорила с человеком, который не постеснялся признаться в том, что женился на мне из-за моего происхождения. На представительнице высшего класса, по его собственным словам. Ему совершенно безразлично, способна ли я ухаживать за ребенком или даже любить его. Главное это благоприятное сочетание генов.

Чувствуя, как наворачиваются на глаза слезы, вроде бы выплаканные еще утром, Эльвира поняла, что должна как можно скорее покинуть гостиную, иначе с ней случится истерика.

— Я сменю ей пеленки в ванной, — сообщила она, стараясь не показать своей слабости. — Так будет лучше всего. Ты пока отдохни и согрейся. А я, как только закончу, приготовлю тебе чего-нибудь поесть.

— Я и сам могу сделать себе сандвич. Тебе совсем ни к чему об этом беспокоиться.

Замечание Дерека больно задело Эльвиру и вызвало в ней неожиданную вспышку обиды, которую, однако, можно было только приветствовать. Обида придала ей сил, заставив хоть на время забыть о прочих неприятностях.

— Я пока еще в состоянии сделать тебе сандвич и подогреть суп! Можешь не бояться, не отравишься!

К великому удивлению Эльвиры, строгие, суровые линии его лица несколько разгладились, а на плотно сжатых губах промелькнула даже тень улыбки, быстро, впрочем, исчезнувшая без следа.

— Я имею некоторое понятие о твоих кулинарных талантах, не забывай, — пробормотал Дерек.

Справедливость этого замечания отрицать было трудно. Приготовление пищи отнюдь не являлось ее сильным местом. Неизвестно почему, но кулинарные таланты матери не передались ей ни в малейшей степени. В самом начале их совместной жизни Эльвира несколько раз пыталась приготовить нечто съедобное, однако все ее блюда либо подгорали, либо, наоборот, оставались практически сырыми. С тех пор она кое-чему научилась, однако все равно предпочитала доверять приготовление пищи экономке.

— Суп варила миссис Скотерн. А намазать маслом пару кусков хлеба и засунуть между ними несколько ломтиков сыру могу даже я!

— Что ж, прекрасно. Придется рискнуть.

Легкость, с которой согласился Дерек, обычно спорящий до хрипоты из-за каждого пустяка, ясно показывала, как плохо он себя чувствует. Усталость ли тому была причиной или что-то другое? К несчастью, заглянуть под маску бесстрастного равнодушия не представлялось возможным.

— Я скоро вернусь, — пообещала Эльвира.

Единственной реакцией Дерека был легкий кивок. Все его внимание было сосредоточено на уже уснувшей на руках жены девочке. Протянув руку, он осторожно коснулся пальцем пухлой щечки.

Контраст между его большой, сильной кистью и нежностью младенческого личика подействовал на расстроенную Эльвиру так сильно, что понадобились поистине героические усилия для того, чтобы сдержать вновь навернувшиеся на глаза слезы.

— Займись лучше собой! — сказала она неестественно громким от героических попыток совладать со своими нервами голосом. — Я ненадолго.

И, радуясь возможности покинуть эмоционально напряженную атмосферу гостиной, Эльвира вышла в холл и поднялась по лестнице.

Не слишком торопясь, она переменила девочке пеленки и спустилась вниз, лишь почувствовав себя в состоянии вновь встретиться с мужем лицом к лицу. Конечно, неплохо было бы переждать еще немного, но дальнейшее промедление могло привести к тому, что Дерек сам поднялся бы наверх, чтобы выяснить, в чем дело.

Поэтому, плеснув в лицо холодной воды с целью уменьшить жжение в глазах, Эльвира сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и неспешно вернулась в гостиную.

Дерек сидел на диване, положив подбородок на упертые в колени руки, и смотрел на огонь в очаге, как будто читая некие написанные пляшущими язычками пламени таинственные письмена. Словно не заметив того, как она укладывает Дороти в сделанную из ящика кроватку, он очнулся лишь тогда, когда Эльвира, сходив в кухню, вернулась с тарелкой супа и сандвичами и поставила их на стоящий рядом с ним кофейный столик.

— Спасибо, — рассеянно поблагодарил Дерек. Было ясно, что мысли его снова находятся совсем в другом месте.

Что ж, у нее тоже были свои поводы для беспокойства.

— Дерек, я хотела спросить тебя насчет Дороти, — начала Эльвира, устроившись в стоящем возле камина кресле. — Ты меня слышишь, Дерек?

— А что насчет Дороти?

— Разве это не ясно? Что мы будем с ней делать? Ты же понимаешь, что держать ее у себя мы не имеем права. Может быть, надо сообщить о ней в службу социального обеспечения? Или еще каким-нибудь официальным лицам?