Чужие грехи - Энн Стюарт

Энни соскочила с кровати и, даже не обуваясь, босиком вышла из комнаты. Дверь кладовой была приоткрыта. Энни толкнула её и вошла, рассчитывая увидеть Джеймса.

Но Джеймса в комнате не оказалось. Кладовая была заставлена какими-то коробками и мебелью, накрытой чехлами. По-прежнему, как и час назад, когда Энни впервые сюда заглянула. Однако появилось и кое-что новое. То, чего Энни прежде здесь не видела.

Энни уставилась на оружие в немом ужасе. С собой Джеймс привезти его не мог — таможенники досматривали их придирчиво, да и прихватил Джеймс из своей хибары лишь пару каких-то мелочей.

И тем не менее, всего час назад никакого ружья здесь не было. Чем занимался Маккинли? Зачем ему такое страшное оружие?

— На тот случай, если к нам нагрянут непрошенные гости, — раздался за её спиной голос, отвечая на её не высказанный вопрос.

Вздрогнув, как ужаленная, Энни обернулась. Джеймс стоял рядом, буквально в двух шагах. Она неловко поежилась.

— Неужели вы умеете пользоваться этой штуковиной? — осведомилась она.

— Это специальная винтовка, — ответил Джеймс. — Могу изложить вам принцип и особенности её устройства, но только сомневаюсь, чтобы это представляло для вас интерес. А пользоваться ею я умею, да.

Он переоделся. Теперь на нем были черная футболка и джинсы, и мокрые после душа волосы блестели. Выглядел Маккинли постройневшим и помолодевшим. И ещё — угрожающе опасным.

— Понятно, — кивнула Энни. Затем увидела, как блеснули его глаза, и прежние страхи вернулись. — Вы снова пили?

— Чуть-чуть. Не волнуйся, Энни, того пьянчугу ты больше не увидишь.

— А вы разве не в счет? — вырвалось вдруг у нее.

Энни и сама изумилась собственным словам, но ещё больше её поразила реакция Джеймса. Он напрягся и посерел, словно получил страшный удар под дых.

Однако оправился он так быстро, что Энни даже подумала, уж не пригрезилось ли ей все это.

— Ты права, — спокойно произнес он. — И ты никому не должна доверяться. Даже мне.

— Не говорите ерунду, — вспыхнула она. — Вы ничего дурного против меня не замышляете. В противном случае вы не стали бы возиться со мной и везти сюда из Мексики. Вы бы ещё там со мной разделались. — Она говорила, как бы пытаясь убедить сама себя в истинности этих слов. — Да и потом, зачем бы вам это понадобилось?

— Затем, что ты задаешь крайне опасные вопросы, — отчеканил Джеймс. — Суешь свой нос куда не надо, и рано или поздно откопаешь нечто такое, из-за чего может завариться настоящая каша. Так что, пока не поздно, было бы лучше тебя утихомирить.

— Утихомирить? Меня? — брови Энни взлетели вверх. — Каким образом? Я так просто не сдамся.

— О да, — усмехнулся Маккинли. Рука его скользнула по её спине, а пальцы проникли под волосы и мгновенно нащупали чувствительную точку за ухом. Энни почувствовала, как от его прикосновения та запульсировала, и ей сделалось страшно. — Достаточно приложить лишь небольшое усилие, — пояснил Джеймс. — Правильно выбранное место, точный расчет, и все — никаких проблем.

— По-вашему, меня так легко отключить? — спросила Энни с напускной храбростью, хотя душа её ушла в пятки.

— Нет, Энни — не отключить, — ответил Джеймс. — А — отправить на тот свет.

По спине Энни побежали мурашки. Ей оставалось только надеяться, что Маккинли не замечает, как она дрожит.

— Но… зачем вам это? — пролепетала она.

— А вдруг это я убил твоего отца?

У Энни оборвалось сердце. Она вдруг поняла, как ощущает себя кролик, оказавшись в клетке перед удавом. Маккинли словно завораживал её, его пронзительные черные глаза оказывали на неё гипнотическое воздействие. Он настолько подавлял её, что Энни пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы стряхнуть оцепенение и заставить себя рассмеяться, показать Маккинли, что сила его воздействия на неё вовсе не безгранична, и она его не боится.

— Не говорите глупости, Джеймс, — с деланной строгостью пожурила Энни, отодвигаясь в сторону. Подальше от его опасного соседства, от завораживающего блеска его глаз, от убийственного прикосновения. — Вы любили Уина столь же сильно и искренне, как и я, и мы с вами оба это знаем. И не вздумайте это отрицать.

— Я и не собираюсь. Это чистая правда.

Энни встряхнула головой.

— Вы знаете, Джеймс, порой мне кажется, что я не верю ни единому вашему слову. Думаю, что из вас такой же убийца, как и из меня. И вы почему-то пытаетесь убедить меня, что нам по плечу тягаться с людьми, которые… убили Уина.

— И как, удается мне это, Энни?

Она заглянула в его глаза, темные и бездонные. А ведь когда-то они казались ей добрыми и преданными.

— Да, — сказала она. — Вполне.

— Отлично, — Джеймс шагнул к окну, опустив одну руку на винтовку. Это получилось у него почти нежно, даже, как показалось Энни — любовно, и по спине её пробежал морозец. — Есть не хочешь? — спросил вдруг Джеймс.

— Я не голодна.

— На твоем месте, я бы подкрепился, — посоветовал он. — Всегда нужно пользоваться случаем.

Пальцы у него были длинные, ловкие и даже изящные. Аккуратно подстриженные ногти, крепкие и ладные запястья. И сами руку — красивые. Энни невольно залюбовалась, как он поглаживает винтовку. Рассеянно, но вместе с тем как-то по особенному нежно. Даже сексуально. Энни вдруг стало не по себе. Сердце тревожно защемило.

Вдруг ей захотелось стряхнуть руку с винтовки. А потом — бежать отсюда со всех ног. Вместо этого она стояла в оцепенении, не в силах даже шевельнуться.

— И сколько времени мы здесь пробудем? — спросила она, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

— Ровно столько, сколько необходимо. Дождемся Кэрью, а уж потом и решим, как быть дальше.

Джеймс снял руку со снайперской винтовки и сунул пятерню в карман.

— Что ж, Энни, — сказал он, ты есть не хочешь, зато я голоден как волк. Зря я, наверное, выпил на голодный желудок.

Эти его слова окончательно привели Энни в чувство.

— Хорошо, сейчас что-нибудь состряпаю, — проговорила она. — Хотя я отлично понимаю, что вы мною манипулируете. Не думайте только, что вам это сойдет с рук.

— Отчего же? Уину ведь сходило.

Энни с силой хлопнула дверью. Поделом ему! Жаль только, что босиком она не могла прогромыхать вниз по лестнице.

На кухне Энни сразу бросилась в глаза бутылка текилы. Уже почти на треть пустая.

Стиснув зубы, Энни подлетела к столу и, схватив бутылку, решительно перевернула её горлышком вниз над старой металлической раковиной, дождавшись, пока не вытечет вся жидкость, до последней капли.

Кухню заполнил крепкий запах алкоголя, и на мгновение Энни ощутила укол совести.

Впрочем, угрызения совести мучили её недолго. Энни решила, что ни за что не станет вверять свою жизнь в руки бывшего агента ЦРУ, разогревающего свои ковбойские фантазии с помощью неумеренных возлияний. К тому же до сих пор о грозящей ей опасности она знала лишь с его слов. А так ли это на самом деле? Или — продукт его воспаленного воображения? Что ж, она посмотрит. А пока — проследит, чтобы Джеймс, оставаясь с ней, был трезв как стеклышко. Желает он того или нет.