Ночь на хуторе близ Диканьки - Андрей Белянин

Ежели почтеннейшей публике желательно покороче, то не так представлял честный кузнец Вакула своё возвращение домой. Ну и точка на этом. Для нас главное другое…

– Мамо, отворите!

– Та я… щас… тока… приберусь трохи.

– Мамо?!

– Та щас, щас, одна хвилинка!

Вакула сокрушённо покачал головой, вздохнул и, чуть поднажав плечом, снял дверь с петель вместе с засовами. Полминуты делов…

– Сам же и починю, – буркнул наипервейший силач на всю округу и в ус не дуя. – Молитесь, мамо, шоб ваш гость з рогами успив до печки допрыгать, а не то… Я ж его собственный поганый хвост заставлю на сковороде зажарить и без хлеба зъисть!

Ну, чуть забегая вперёд, признаем, что чёрт всё-таки оказался умнее и успел удрать от гневного кузнеца. Дунул вверх по дымоходу, как и предполагали главные персонажи нашего повествования. Однако же, счастливо избежав тумаков Вакулы, нечистый легко попал в руки Николя, который дожидался его у выхода из трубы на крыше. В один миг намотал он длинный чёртов хвост на кулак и, став носом к пятачку, честно предупредил:

– Вот только дёрнись, морда твоя козлиная. У меня с собой святая вода и елей – оболью, помажу, перекрещу и не помилую!

– Шо? Не розумию ту варварску москальскую мову, – пискнул насмерть перепуганный чёрт, вытаращив глазки свои так, словно собирался ими же драться.

– Повторить то же самое по-украински, сучье вымя?!

– А-а… да хрен бы с ним, мы, черти, любой язык понимаем…

– Вот и не фиг выкаблучиваться, – удовлетворённо хмыкнул Николя. – А теперь собирайся в дорогу дальнюю.

– Куда? В Санкт-Петербург?

– Да нет, с чего бы…

– Предчувствие.

– Нет, всё проще, идём к тебе в пекло!

Чёрт прикинул масштабы разрушения, а также все непростые последствия, если только он приведёт в ад психованного гимназиста со святой водой в кармане, и решил от греха подальше уйти в обморок. То есть схватился за сердце, упал на спину и попытался скатиться по соломе вниз.

Однако у потомка знаменитого атамана были другие планы. Железной рукой держа чёрта за хвост, второй рукой обнял он трубу и удержался на вершине. Минутой позже из хаты вышел Вакула, посмотрел наверх, проследил, чтобы добрая пани Солоха вдруг не пошла следом за сыном, и кивнул:

– Сигайте!

Николя, не выпуская чертячий хвост, сел на задницу и легко соскользнул вниз, в заботливые и надёжные объятия друга.

– Споймали?

– А то, – хмыкнул гимназист.

– Та вин дохлый який-то…

– Притворяется. Буквально пару минут назад вообще из себя невесть какого патриота строил. Требовал обращаться к нему исключительно на украинском.

– От же бисово племя! Нешто ж мы не единый народ?!

– Для врагов рода человеческого – нет…

– Та дайте ж я ему промеж рогов ума добавлю, шоб знал, як добрых людей меж собой стравливать!

– А я чего? А я ничего! Я вообще за мир и дружбу между народами, – мигом прочухался нечистый дух. – Как по мне, так ежели б все люди были одинаковые, то и нам хлопот меньше, но…

– Но Господь Бог наш создал мир во всём его дивном разнообразии! – рыкнул Николя, и Вакула под шумок, не вдаваясь в интеллектуальный спор, просто отвесил чёрту щелбана в лоб.

Нечистый отпал минут на пять.

– Теперь ты и тащи…

Кузнец покраснел, но признал справедливость упрёка, принял из рук друга чёртов хвост и поволок за собой рогатого, как, быть может, ребёнок по снежной зиме тянет за собою детские саночки с красивой куклой. Ну, в нашем случае с рогатым, волосатым, козлоногим уродцем, через раз дышащим в две дырки свиного пятачка.

…Дивная в неописуемой красоте своей малороссийская ночь, раскинувшаяся над ними, щедрым лунным серебром вычерчивала, словно школяр мелом, высокие тополя, дремлющие хаты Диканьки, далёкий горизонт и поблёскивающий вдалеке пруд. Лёгкий летний ветерок едва колыхал древесные листы, воздух дышал свежайшими ароматами, кои не смог бы составить ни один французский парфюмер. Ибо откуда же им в коньячной Франции знать, обонять и вдыхать столь чистые запахи трав, цветов, зелени и самого эфира, коим буквально наполнена наша светлая малороссийская земля?!

Не знаю, где ещё есть такая природная щедрость, такой простор, такое беззаботие, простодушная радость бытия, как на милой сердцу моему неньке-Украине. Сбереги её Боже от всяческих потрясений, войн, раздоров в единых объятиях с любимой сестрой своей, великой Россией…

А пока пытливый взгляд загулявшего пьяницы (хотя что ж пытливого в пьяном взгляде?!) мог бы заметить идущую от села странную компанию: двое парней, один высокий, другой плечистый, волокущих за собой по колдобинам непонятное существо – то ли козёл, то ли свинья, а то ли вообще невесть какой кривоногий немец?

Когда они дошли до рощицы за околицей, что окаймляет пруд с давно заброшенной мельницей, нечистый дух взмолился о снисхождении на хорошем литературном русском. Видимо, понял, кто из двоих похитителей его опасней, а с кем лучше не ссориться.

– Многоуважаемый господин гимназист, не могли бы вы попросить вашего могучего товарища слегка умерить шаг? У меня уже вся спина в репейниках, а появляться в таком виде в пекле как бы не совсем комильфо…

– То есть должны ли мы понимать слова ваши как готовность к сотрудничеству? – Николя жестом остановил Вакулу.

– Ах, право, есть ли у меня выбор? – кокетливо потупился чёрт. – Однако же сколь приятно встретить в этой сельской глуши культурно образованного человека.

Но, прежде чем Николя ответил, его друг с размаху отвесил нечистому звонкую оплеуху.

– Шо мы з ним тут рассусоливаем, паныч?

Чёрт грязно выматерился, и культурный лоск слетел с него, как шелуха с жареных семечек.

– Вот же проклятый выродок, как больно дерётся-а!

– И это только начало, – делая строгое лицо, пообещал Николя. – Вакула, вяжи его крест-накрест к мельничному колесу, будем допрос с пристрастием учинять.

– Только не крест-накрест, – взвыл перепуганный не на шутку нечистый. – За шею привяжите, за руки, за ноги, но не крест-накрест, фараоны египетские! Я ж тут и кончусь весь…

– Буде сделано, як приказано, – по-военному козырнул артистичный кузнец, подняв два пальца к виску. – Може, ще и молитву ему на ухо прочитать?

Нечистый дух сплюнул сквозь кривые зубы и решил более не искушать судьбу.

– Ох, нет на вас креста, добрые люди. Ну да ладно, что уж там, говорите, чего душа ваша желает, всё сделаю, всё исполню, обо всём договоримся… Ой! Да что ж вы всё дерётесь-то?!

– А что же нам делать, если ты нормальных слов не понимаешь? Я же говорил уже вроде: идём в пекло.

– В какое пекло? В ад, в преисподнюю, туда, что ль?! Да нет проблем, панове! А тока разорвут вас там ещё на входе и со мной не поделятся. Вас-то, положим, не жаль, а мне-то оно на кой, я стражу бесплатно кормить не подписывался!

– Про то не твоя забота и не твоего ума дело, – спокойно ответил кузнец, встряхивая набитый железом мешок. – Вот скажи-ка лучше, где бы нам в том пекле запорожского чёрта Байстрюка сыскать?

– Ух ты… – призадумался нечистый. – Байстрюк у нас чёрт авторитетный, не с моим свиным рылом в его калашном ряду поперёк дороги вставать. Хлопцы, раз уж такое дело, что все мы тут в одной лодке тонем, так, может быть, хоть просветите, в чём сия замута.

– Почему нет. – Николя получил одобрительный кивок от друга и быстренько ввёл нового хвостатого «союзника», веры коему было не больше, чем султану турецкому, в курс дела.

Маленький ушлый чёрт слушал очень внимательно, хотя в конце повествования не смог удержаться от злорадного хихиканья…

– От ить бестия же Байстрюк! Большой профи, ничего не скажешь: и справку нужную выдал, и сам же её спёр! Да шоб так людишек дурить, большой талант надобен, не каждому чета. Эх, да чтоб мне в пекле простудиться, ежели не помогу вам, хлопцы, того зазнайку на место поставить! – видя занесённый кулак Вакулы, мгновенно поправился нечистый дух.

– Тогда клянись сей же час всем, шо для тебя, поганца, свято, что доставишь нас в пекло и до Байстрюковой хаты доведёшь! Не то перекрещу в единый миг, як кулич на русскую Пасху!

– Самоубийца? – спросил чёрт у Николя, кивая на воодушевлённого Вакулу.

– Нет. Просто, несмотря ни на что, очень любит маму…

– Не понимаю ваших сантиментов, – поднял лапки чёрт, поковырял длинным когтем в носу, извлёк что-то, рассмотрел, ужаснулся, отвернулся и, стряхнув пальцем в траву, вздохнул: – Добро же вам. В пекло так в пекло! Однако ж слова в безопасности вашей не даю. Да что уж там, сам при первом же случае всё припомню, подставлю по полной, так сказать.

Друзья крепко взялись за руки.

– Что ж, хлопцы, вижу, козаки вы, а не бабы. Смотрите же! Налево от озера тропинка малая в лес ведёт, а в лесу том живут цыгане и выходят из нор своих ковать железо в такие ночи, что не каждая ведьма ездит на кочерге. Чем они промышляют на самом деле, вам знать нечего. Хотя, чего греха таить, лошадей ворованных всем табором через камышину сзади надувают! Так вот, идите вы в те стороны, от которых заслышите стук. Станет вам терновник дорогу заслонять, колючками царапаться, а вы плюньте, почешитесь да и идите! Как придёте к быстрой речке, тогда можете остановиться. Там и увидите, кого вам надобно. Да не позабудьте набрать в карманы того, для чего и сами карманы созданы. Сие добро любят и люди и диаволы…