Несговорчивая жена принца - Тереза Саутвик

– Она носила твоего малыша?

– Да.

– И твоя семья знала?

Он отрицательно покачал головой.

– Я собирался поставить их в известность. А после – не понадобилось.

– Боже мой. Кардал, я не знаю, что и сказать. Мне ужасно жаль.

– Это в прошлом.

– Ты сам себя обманываешь. Взгляд, которым ты смотрел на детей, разрывал мне сердце.

– Я не собирался тебя огорчать.

– Да нет, конечно. Но я так беспокоилась за тебя.

Она дотронулась до его руки, и Кардал резко отпрянул в сторону, потому что больше всего на свете ему хотелось сейчас заключить ее в объятия. Прошлой ночью он нашел с ней утешение, возможности которого даже не предполагал. С ней он забывал о своем обещании никогда никого больше не впускать в свое сердце, позволяя расцвести своей нежности. Чем скорее она уедет, тем лучше для них обоих.

К несчастью, теперь проблем с их браком будет гораздо больше. Кардалу не хотелось даже думать о цене, которую предстояло заплатить лично ему. А чем больше он узнавал Джессику, тем крепче становилась уверенность, что платить придется.

– Причины для беспокойства есть, но не обо мне. О нас обоих. Мы теперь окончательно закрепили наш брак.

– Я заметила. – Ее щеки порозовели.

– Тогда ты должна понимать, что с аннулированием возникнут проблемы.

– Ой, а я об этом и не подумала…

Несмотря на затруднительность ситуации, Кардал не мог не ошутить радости. Оказывается, не только он стал жертвой ошеломляющей страсти.

– Что же делать? – спросила Джессика. – Наверное, нам придется разводиться.

– Тут возникнут юридические сложности.

– Если ты говоришь об алиментах или чем-то таком – я ничего от тебя не жду. Не вижу, откуда взяться сложностям, если мы оба согласны. Разногласий-то никаких нет…

– А если будет ребенок?

На мгновение Джессика замерла, затем обернулась к нему:

– Не может быть.

– Прости, я виноват. Даже не вспомнил о контрацепции.

– Всего лишь один раз, – прошептала она.

– Этого достаточно. – Слова не успели слететь с его губ, а внутренний голос уже подсказывал, что одного раза явно недостаточно.

– Конечно. Просто… – она потерла пальцами виски, – я не могу поверить.

Идеальный пример дуры, отрицающей возможность забеременеть с одного раза.

– Значит…

– Значит, – повторила Джессика.

– Если будет ребенок…

– Нет, – со страхом произнесла она. – Не будет ребенка. Судьба не может быть такой жестокой.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Неделей позже, пока лимузин мчал ее к дедушке с бабушкой, Джессика прижимала ладонь к плоскому животу и молилась, чтобы сказанное ей Кардалу было правдой, и уговаривала себя, что в теперешних ее ощущениях виноваты лишь нервы. Ребенку проявлять себя рановато.

Конечно, она совсем не против иметь малыша в будущем. Речь идет о ее попытках не повторять ошибки своей матери. Преуспела она пока в одном – первый секс у нее случился с собственным мужем.

Ей только хочется, прежде чем заводить ребенка, влюбиться в его отца и быть любимой им. В своих романтических мечтаниях она грезила о периоде ухаживаний. В последние дни Кардал исчез из ее поля зрения – возможно, к лучшему. От секса и впрямь одни разочарования.

Порой Джессике вспоминалась его фраза, что можно было бы сделать секс более удовлетворительным для женщины. При этом ее всегда бросало в жар. Вот почему его отсутствие как нельзя кстати – она не полагалась на себя, понимая, что может не устоять и вновь оказаться в его постели.

И еще одно беспокоило ее. Джессика выросла без отца, даже не представляя, что значит отцовская любовь. Можно жить без чего-нибудь и даже не подозревать, что теряешь. Совсем другое – пытаться понять, почему твой отец тебя не любит. Сама она как-нибудь переживет равнодушие к ней Кардала. Но знать, что от того же равнодушия будет страдать ее малыш, выше ее сил.

Самое обидное в том, что она не может его винить. Не после тех потерь, что ему пришлось пережить. Насколько проще было считать Кардала самовлюбленным эгоистом, порхающим по жизни! Вызревшее в ней уважение никуда не денешь.

Большая машина уже подъезжала к дому, и Джессика осознала, насколько ей недостает надежного, успокоительного присутствия Кардала.

Ей всегда недоставало дедушки с бабушкой, которые стали бы потакать ее капризам, и вот теперь детское желание осуществлялось. Конечно, часть с капризами теперь не так актуальна, как в десять лет.

Джессика нервничала, и гораздо больше, чем при встречах с тетями. Тогда ее спасало присутствие Кардала, а внезапно образовавшаяся пустота оказалась такой большой, что она перепугалась. Как мог он занять такое громадное место в ее жизни за столь короткий промежуток времени?

Машина плавно проехала по дорожке и остановилась перед домом. Двойные двери, украшенные замысловатой мозаикой, проглядывались в глубине арки, поддерживаемой высокими, массивными колоннами. Джессика едва успела выйти из машины, как двери открылись, пропуская пожилую пару. С бьющимся сердцем девушка поднялась по ступенькам.

Женщина вобрала в себя черты Амины, Джэнан и ее собственной матери, Мэрам. Но главное, Джессика с замиранием узнала свои русые волосы и карие глаза – глаза, полные непролитых слез.

– Бабушка!

Как раньше обе тети, бабушка раскрыла свои объятия. Тут подоспел и дед, дружески похлопавший Джессику по плечу.

– Я Эсам, – представился он, удерживая ее на расстоянии вытянутой руки, чтобы удобнее было рассматривать. – А она – Лиина. Добро пожаловать, наша дорогая.

– Спасибо, – она улыбнулась обоим. – Я всегда мечтала о нашей встрече.

– Наши молитвы услышаны, – просто ответил тот.

Бабушка кивнула, обняла Джессику за талию.

– Зайдем в дом.

Внутри было тихо и прохладно. Бабушка принесла поднос с кувшином, стаканами и тарелкой обсыпанных пудрой пирожных, поставила поднос на кофейный столик красного дерева.

– Расскажи нам о себе, – пожилая женщина протянула ей бокал с холодным лимонадом.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Начни с начала, – бабушка присела рядом с ней.

Любовь окружала Джессику, и она впитывала ее всеми своими порами. Глубоко вздохнув, она сказала:

– Я родилась второго декабря в больнице Лос-Анджелеса.

Правда, предложенная им ею, была слегка приукрашена в самых тяжелых местах. Но когда она начала рассказывать, как ее забрали в детский дом и воспитывали с другими детьми, не имеющими семьи, бабушка взяла ее руку, сжав своими теплыми ладонями.

– Если бы мы только знали…

– Расскажите мне о маме, какой она была до моего рождения.

– Мэрам была упрямицей, – начала Лиина. – Слишком красивой – себе же во вред. Упорной. Умела нравиться.