Несговорчивая жена принца - Тереза Саутвик

Тереза Саутвик

Несговорчивая жена принца

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Летать многие боятся.

Шасси самолета уже коснулись посадочной полосы. Джессике Стерлинг хотелось бы быть полностью правдивой с самой собой. Только вот утверждение стюардессы изначально было с изъяном. Обычно люди страшатся момента взлета, а после посадки бояться нелогично. Но конкретно в этом полете обычного было мало.

Да и вообще бояться можно по-разному.

Она испытала настоящий ужас еще маленькой девочкой, когда мать слегла и Джесс пришлось определить в детский дом. А как страшно обнаружить, что твои мечты никогда не сбудутся…

Так и теперь – возможно, получится как в детской игре: все, у кого есть семья, шаг вперед. Не так скоро, Джессика. Есть люди с таким же набором генов, как у тебя, но они знать не знают о твоем существовании. Так что не надейся, что при необходимости получишь почку или костный мозг для трансплантации.

О боже, как близко она находится сейчас от тех, кто знал ее мать, и кого, может быть, заинтересует и сама Джессика. А может, и не заинтересует. Голова до сих пор идет кругом, потому что семья, на встречу с которой она приехала, обитает на другом конце света, если вести отсчет от Калифорнии. Но открывающиеся возможности перевесили страх. Кроме того, почка или костный мозг пока что, к счастью, не требовались. Ей хотелось узнать совсем элементарные вещи – скажем, от кого она унаследовала свои карие глаза и русые волосы?

Самолет развернулся, перед глазами промелькнули какие-то здания. Вот он, Бхакар – страна ее матери, о которой при жизни Мэри Стерлинг Джессика понятия не имела. Количество бумаг, которые потребовалось изучить, прежде чем визит стал возможен, ввергло Джессику в ступор. Что удивительно – король Бхакара прислал помощника, который помог ей преодолеть все сложности. Почему мать скрывала свои связи с королевскими особами? Джессика так и оставалась бы в неведении, если б ей не позвонил юрист, обнаруживший среди старых бумаг матери затерявшееся письмо.

А еще король выслал за ней самолет.

Пилот погасил знак, требующий пристегнуть ремни, и Джессика поднялась, разминая затекшие мышцы. Ей сказали, что кто-то приедет ее встречать. И действительно, занавеска отдернулась, и высокий мужчина в элегантном синем костюме направился к Джессике.

Лицо его показалось знакомым, хотя они явно не виделись прежде. Около тридцати. Небрежная грация хищника и та же мощь в каждом движении. Густые черные волосы чуть спускаются на воротник белоснежной рубашки. Надменный и чувственный рот, прямой нос со слегка раздувающимися ноздрями. Лишь вертикальный шрам на губе портил его мужскую красоту. Впрочем, не портил. Скорее подчеркивал мужественность.

Остановившись перед ней, он улыбнулся:

– Джессика?

Улыбка, предназначенная завоевывать сердца. От легкого акцента глубокого голоса ее имя прозвучало лаской.

– Да, я Джессика.

– Добро пожаловать в Бхакар. – Он взял ее руку, склонился над ней.

Пожалуй, такое с ней впервые. Воспитанники детских домов не часто имеют дело с теми, кто целует женщинам руки. Девушке стало неловко. Как в ту первую ночь, когда ее забрали из больничной палаты матери и поместили с двумя другими девочками, у которых не было родителей. И вновь вспомнился тот ужас, пустота и безнадежность.

Но его мягкие губы уже коснулись ее руки, и этот неожиданный для нее контакт выпустил на волю другие чувства, главным из которых оказалась настороженность.

– Благодарю вас, – заикаясь, выдавила она.

Темные глаза внимательно смотрели на нее.

– Простите мою смелость, но должен признаться – не ожидал, что вы будете так привлекательны.

Английский ему, конечно, не родной, зато по части лести он мастак. Другая бы решила, что действительно неотразима.

– Благодарю, – вновь повторила она.

Элементарная вежливость с человеком, которого, видимо, послали доставить ее к родственникам. Тем не менее простая тревога сменилась сильнейшим желанием удрать от него поскорее. Подозрительность – результат детства, проведенного в обществе матери, которая позволила спиртному разрушать свое тело, а бесконечной череде мужчин – душу. Джессика научилась распознавать любителей легкой поживы лет в десять, а этот тип определенно из указанной категории.

Впрочем, ее это не касается. Он, наверное, какой-нибудь помощник и приучен таким образом выполнять свою работу. Как только она окажется у родных, его миссия будет выполнена.

– Надеюсь, ваше путешествие было приятным? – Он продолжал удерживать ее руку, и, непонятно по какой причине, она позволяла ему это.

Приятным? Она оглянулась на отделанный бархатом салон королевского самолета.

– Немножко укачивало. – Правда, сердце ее подпрыгивало безотносительно движений самолета. – Но в целом перелет прошел нормально. Мне только сравнить не чем. У меня это впервые.

В темных глазах зажегся огонек.

– Следовательно, девственность потеряна, – и после паузы, – в смысле полетов.

Разве что в смысле полетов. Она никогда не спала с мужчиной. Многие желали стать ее первыми, но у нее желания не возникало. Не верилось, что на свете остались верные мужчины, да еще такие, что сумеют внушить ей любовь. А неисправимый романтик, гнездящийся в ее душе, томился по великой любви, и это рождало конфликт между ее идеалистической и практической сутью. Ей хотелось забыть всякую логику и просто чувствовать. Пока что никаких чувств не было и в помине.

Хотя то, как желудок Джессики упал вниз, когда этот тип поцеловал ее руку, напоминало участие в авиакатастрофе. Только представить, что будет, если он поцелует ее по-настоящему. У нее даже губы закололо. Самое время призвать на помощь логику. О чем он говорил? О перелете. Только и всего.

Думать следует о заурядных вещах. Ни в коем случае не переходя на личности, потому что нет ничего заурядного ни в этом парне, ни в королевском самолете.

– Самолет восхитителен. Словно находишься в гостиной.

– Тут и спальня имеется, – добавил он, блестя глазами.

Небольшой перебор для ни к чему не обязывающей беседы.

– Я заметила.

– Вы нашли постель удобной?

Уж куда удобнее, чем ее теперешние ощущения.

– Я все нашла превосходным.

– Замечательно. Там нас ждет машина. Я отвезу вас во дворец.

– Во дворец? – Она знала, что глаза ее раскрываются все шире, и пыталась не поддаваться, но ничего не могла с собой поделать.

– Вы хотели бы отправиться куда-либо еще?

Да, хотелось сказать ей. И нет. Поездка во дворец не входила в ее программу даже после прочтения маминого письма. Джессика вспомнила знакомый почерк. И слова, причиняющие боль.