Врата джихада - Александр Чагай

Единственным местом, где Брэдли мог почувствовать себя в безопасности, была вилла Мелинды Новак. Она, не раздумывая, согласилась приютить страдальца, который,надо сказать, недолго горевал. Парню не сиделось взапер­ти, не терпелось отправиться на любимые тусовки, где, как он считал, его никто не тронет. На свой страх и риск выбрал­ся в один клуб, второй. Но самой большой и непроститель­ной ошибкой было электронное письмо (с описанием всех злоключений), отправленное в адрес Ксана, который до той поры ни о чем не подозревал: виделись они редко из-за раз­молвки с Мелиндой.

И тогда его осенило — как воспользоваться к своей вы­годе несчастьем Брэдли. В основе лежала надежда изменить порядок вещей и сделать возможным брачный союз с Мелиндой. Ксан рассуждал примерно так: вице-консула ско­вывают условности профессии, стоит ей оставить службу,как она беспрепятственно кинется в его объятия. Такая воз­можность ими и прежде обсуждалась, но Мелинда дорожи­ла своей работой и не хотела ее потерять. Если же станет из­вестно, что американский дипломат прячет у себя в доме уголовного преступника, подозреваемого в терроризме, то разразится скандал, после которого Мелинде трудно будет остаться «в строю». Ну, а верный любовник подставит пле­чо. Собственной карьерой он тоже готов был пожертвовать,черт с ней, в конце концов.

—Вижу, ты осуждающе смотришь. В мыслях уже квали­фицировал меня как предателя, так?

Я поежился под взглядом моего гостя.

— Я ведь не собирался работать на американцев, выда­вать секреты. Просто хотел подать в отставку, ну, не ставя заранее в известность начальство. Иначе меня бы скрутили,засунули в самолет и вернули в Москву по причине невме­няемости. Каждый имеет право дышать, любить.

Я по-прежнему держал рот на замке, хотя подумал: сил­ком тебя никто в разведку не тянул. А раз уж пошел.

Потребовав срочной встречи с Овсепяном, Ксан объя­вил, что нашел способ дискредитировать сотрудника ЦРУ.Нужно лишь по негласным каналам довести до сведения па­ков, что у вице-консула посольства США скрывается «бе­глый преступник». Армен Ашотович слушал с возрастав­шим вниманием, его тусклый взгляд озарился искрами вос­торга. Он прикидывал, как предложенное мероприятие ска­жется на его будущем и мысленно вертел дырку в погонах для новой звездочки.

Согласился, однако, не сразу. Для начала поинтересо­вался мнением Ксана относительно целесообразности пре­кращения «игры» с Мелиндой — ведь она давала такую по­лезную информацию! Что ж, на это имелся ответ. Игра, за­явил Ксан, по любому подошла к своему завершению. Из американки уже вытянули все, что можно. Уклоняться от попыток завербовать его, Ксана, становится все труднее,вскоре она заподозрит неладное. Рано или поздно придется ставить точку, так лучше, если «поставим ее мы».

Армен Ашотович слушал и мотал на ус. Нетрудно было догадаться, что изложенные соображения будут предъявле­ны шефу как плод умственных усилий самого Овсепяна. Ну и что? Пусть он пожинает свои лавры, Ксан пожнет свои.

Ксан наполнил очередную рюмку, осушил одним глот­ком. Неужели он нервничал?

—    Я ожидал, что полиция подкараулит Брэдли, когда тот будет выходить из дома Мелинды. В тот вечер в ооновском клубе проводился музыкальный концерт, с участием пред­ставителей посольств, крупных компаний. Брэдли не мог его пропустить. Я решил понаблюдать, как полицейские схватят этого голубчика. Запарковал машину подальше от виллы, достал бинокль и запасся терпением.

—    И что же?

— Это была не полиция. — Ксан потер шею, словно ему жал воротник рубахи.

Это были люди Джатоя. Несколько человек, рослые ре­бята. В шальвар-камизах, ничем особо не выделялись — си­дели в чайной на другой стороне улицы. Ну как их можно было вычислить? Появился Брэдли. Глупец расфуфырил­ся: рубашка шелковая, ботинки немыслимые, с пряжками.Эти ребята тут же накинулись на него. Он пытался сопро­тивляться. Куда там! Кукольный мальчик. Наверное, Джатой дал точные инструкции, и его подручные не колеба­лись. Один вытащил пистолет и приставил к голове Брэдли.Остальные держали беднягу, он только ногами дергал. На­род из чайной на улицу высыпал, зенки таращил. Хоть бы кто заступился. Кровь брызнула, мозги. Джатоевцы Брэдли из рук выпустили, тот шлепнулся на асфальт. Еще попина­ли, чтобы удостовериться — мертвый или нет.

Почти сразу выбежала Мелинда. Кинулась к Брэдли, об­хватила за шею, вся перепачкалась. Кричала страшно. Пла­кала и кричала. Так ее полиция и застала. Быстро приехала, минут через пять.

Ксан пошарил вокруг в поисках сигарет, увидел, что ко­робка пустая. Смял, зашвырнул в угол. Будто не у меня на­ходился, а в какой-то забегаловке, где можно сорить как хо­чешь. Но я ничего не сказал. Поднял эту коробку и выкинул в мусорное ведро. Ксан неодобрительно проследил за мои­ми манипуляциями, прикрыл ладонью отяжелевшие глаза.

Случай попал в газеты, разразился скандал. Роль Мелинды репортеры обсасывали как могли, не скупились на гряз­ные намеки. Американцы были вынуждены принять реше­ние об ее откомандировании. Овсепян дознался, сообщил Ксану — радостный, довольный. Доверительно шепнул, что всем участникам операции выделены премии.

Ксан неоднократно звонил Мелинде, но телефон не от­вечал. Он даже стал волноваться, вдруг что-то дало сбой, и ее уже вывезли из страны. Однако опасения оказались на­прасными. Спустя неделю она сама позвонила, попросила приехать. Они просидели целую ночь. По словам Ксана, он до сих пор до мельчайших подробностей помнил эти часы,о чем они говорили и как. Мелинда плакала, винила себя в смерти Брэдли. Догадывалась: с парнем разделались, чтобы ее скомпрометировать. Рвалась в Англию, помогать его ро­дителям. А чего помогать? Денег у Раджи было достаточно.

Одновременно объяснялась Ксану в любви. Он, мол,единственный, кто ее понимает, кто ей нужен. Твердила,что ненавидит свою службу, из-за нее гибнут люди, теперь,наконец, она поняла — нужно искать другую работу. Ксан обнимал ее, утешал, говорил, что теперь они заживут по-другому. Американка успокаивалась, потом снова рыдала.Сквозь слезы признавалась, что ей поручили заняться Ксаном, и теперь она этого стыдится, уверяла, что докладывала только сущую ерунду, по крайней мере, ничего из того, что могло бы причинить вред ее любовнику.

Тот целовал ее, утешал, но в какой-то момент поймал себя на мысли, что все делает и говорит механически, по заданной программе что ли. Ну, сделал скидку на то, что устал, пере­нервничал. Только позже сообразил, что причина была в Брэд­ли. Он старался не вспоминать о его смерти, но перед глазами все время всплывала картина: тщедушное тело на грязном ас­фальте. Тогда Ксан еще не вполне понимал этого, но в подсо­знании зрела мысль: через мертвого не переступить.

Они решили поставить всех перед фактом и улететь в не­большую европейскую страну, с которой у США и Совет­ского Союза имелись соглашения о безвизовом режиме. За полтора года в Исламабаде Ксан скопил кое-какую сумму,сбережения Мелинды были еще внушительнее. На первое время хватило бы.

Самолет улетал утром, в семь с четвертью. Но всю до­рогу до аэропорта Ксана точил червь сомнения, он никак не мог понять, в чем дело. Остановился у въезда на «виповский» паркинг, остался в машине. Дрожь не унималась, руки на руле прыгали.

—    И что же? — взволнованно спросил я. — Ты не улетел?

—Если бы улетел, — усмехнулся Ксан, — то не сидел бы здесь.

—    Так ты.

— Взял себя в руки, привел нервы в порядок. И поехал назад. Какая, в конце концов, у нас могла быть совмест­ная жизнь! Мы разные люди, из разных стран, с разными культурами. Ничем хорошим это бы не кончилось. Факты— упрямая вещь.