ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений) - Уилбур Смит

Они бросили на меня нерешительный взгляд, и я крепко запер дверь перед их самым носом, добавив: «Вы ведь действительно не претендуете на Нобелевскую премию, не так ли?»

Когда я вновь открыл дверь, они все еще стояли там в тех же позах, будто и не шевелились. Конспираторским жестом я пригласил их следовать за мной. Они сразу же заинтересовались, и я повел их в главную кабинку. Под большой двойной скамьей я давно уже соорудил тайник. Он был размером с гроб и имел доступ воздуха. В нем легко бы мог поместиться лежащий, вытянувшийся человек. В те времена, когда я перевозил беглецов, это было тайным укрытием на случай обыска, но теперь я использовал этот тайник для перевозок ценного, незаконного или опасного груза. В настоящее время в нем лежало пятьсот полных зарядов для моего карабина, деревянный ящик с ручными гранатами и два ящика, полных шотландского виски «Чивас Регал».

С радостными воплями два охранника скинули с плеч автоматы и вытащили ящики с виски. Они тут же позабыли о моем присутствии, и я проскользнул мимо них и вернулся на мостик. Я встал возле Чабби, оттягивая момент передачи руля.

— А ты не торопился, — проворчал Дейли.

— Зачем же спешить, занимаясь приятными делами? — пояснил я, и он, потеряв всякий интерес, отошел, чтобы взглянуть на сопровождающее нас судно.

— Чабби, — прошептал я, — Пушечный Пролом. Ты как-то рассказывал мне, что там есть проход в рифе, со стороны, что ближе к материку.

— Во время высокого прилива, если это вельбот, которым управляет капитан со стальными нервами, — согласился он. — Я как-то раз прошел его, когда был молодым и сумасшедшим.

— Высокий прилив будет через три часа. Как ты думаешь, а «Балерина» прошла бы? — спросил я. Выражение лица Чабби изменилось.

— Господи Иисусе, — прошептал он и уставился на меня, словно не веря своим ушам.

— Я бы смог провести ее? — спокойно настаивал я, а он в задумчивости смотрел на восход, почесывая щетину на подбородке.

Наконец, он принял решение и плюнул за борт.

— Ты бы смог, не знаю как кто другой, а ты бы смог.

— Дай мне ориентиры, Чабби, побыстрей.

— Это было давно, но… — и он кратко объяснил, как подойти к рифу и обойти пролом:

— Там есть три изгиба; влево, вправо и опять влево, затем проход сужается в коралловых зарослях — «Балерина» пройдет, но обдерет немного краски. Затем ты войдешь к большому омуту позади главного рифа. Там можно развернуться и подождать хорошей воды, прежде чем идти через проход в открытое море.

— Спасибо, Чабби, — шепнул я. — А теперь иди вниз. Я дал охранникам остатки виски. К тому времени, как нам входить в пролом, у них отшибет все мозги. Я дам сигнал, топнув три раза по палубе, и вы с Анджело отнимите у них стволы, а самих как следует свяжете.

Солнце уже поднялось высоко и всего в нескольких милях впереди виднелся силуэт трех «Стариков». Когда до меня донеслись первые пьяные возгласы, смех и треск ломаемой внизу мебели, Дейли не обратил на них внимания, и мы продолжали идти спокойными прибрежными водами к обратной стороне Пушечного рифа. Я уже мог различить его резкие очертания, напоминавшие зубы древней акулы. Позади рифа высокий океанский прибой белел брызгами пены, а дальше простирались просторы океана.

Я повернул к рифу и чуть сильнее открыл сопла двигателя. Звук мотора двигателя «Балерины» слегка изменился, но не настолько, чтобы привлечь внимание Дейли. Он прислонился к перилам, усталый, небритый и, видимо, мечтающий о завтраке. Я уже мог отчетливо различить шорох прибоя о кораллы, а звуки погрома внизу стали непрерывными. Дейли, наконец обратил на них внимание, нахмурился и приказал охраннику спуститься вниз и выяснить, в чем дело. Охранник, которому все так же надоело, исчез с удивительной живостью и больше не появлялся. Я обернулся к корме. Расстояние между «Балериной» и патрульным судном слегка увеличилось: я увеличил скорость, и мы постепенно приближались к рифу. С тревогой вглядываясь вперед, я старался отыскать ориентиры, о которых рассказал мне Чабби. Мягким движением, я еще чуть больше приоткрыл сопла. Преследователи стали уже заметнее отставать от нас.

Внезапно в тысяче ярдов впереди нас открылся вход в Пушечный Пролом. Он был отмечен двумя вершинами старых кораллов, и я мог различить, что вода, вытекающая из пролома в коралловой преграде, отличалась по цвету.

Внизу раздался очередной взрыв дикого хохота, и на палубу вышел, пьяно качаясь, один из охранников. Он едва успел добраться до перил, когда его вырвало за борт. Затем ноги его подвернулись и он рухнул на палубу, где и остался лежать бесформенной массой. У Дейли вырвался крик возмущения, и он поспешил вниз по лесенке. Я воспользовался этим, чтобы еще прибавить хода, сильнее открыв сопла.

Глядя вперед, я готовил себя к испытаниям. Мне было необходимо еще сильнее оторваться от сопровождающего нас судна — каждый лишний дюйм мог стать спасением, если они начнут стрелять.

Я хотел сначала поравняться с проломом и рывком войти в него на полном ходу. При этом я рисковал зацепиться за коралловые шипы, но зато не был бы мишенью для их пушки. Нам предстояло пройти с полмили через кораллы по узкому, коварному проходу, прежде чем сумеем выйти в открытое море.

На прямом отрезке «Балерина» будет частично защищена коралловой порослью, а изгибы прохода помешают навести пушку точно на цель. Я также надеялся, что прибой, пробегая через пролом, будет беспрестанно покачивать «Балерину» вверх и вниз, и она будет подскакивать и нырять наподобие уток в тире. В одном я не сомневался: этот бесстрашный моряк, командир Сулейман Дада, ни за что не рискнет преследовать нас через пролом и каждый раз его людям придется наводить пушку на все большее расстояние.

Я не обращал внимания на пьяную перебранку внизу и наблюдал, как стремительно приближается к нам пролом, надеясь, что мастерство команды спасательного судна и его капитана будет в полном соответствии с их умением стрелять. Откуда ни возьмись, взлетев вверх по лестнице, передо мной предстал Дейли. Его лицо порозовело от возмущения, а усы были взъерошены. Его рот судорожно двигался, прежде, чем он сумел что-то произнести.

— Ты дал им спиртное, Флетчер. Ты изворотливый проходимец!

— Я? — возмущенно переспросил я. — Ни за что на свете я не сделал бы ничего подобного.

— Они упились, как свиньи — абсолютно все! — крикнул он, а затем обернулся и взглянул на корму. Спасательное судно уже отстало от нас на милю, и расстояние продолжало расти.

— У тебя что-то на уме! — завопил он и полез за чем-то в карман шелкового пиджака. В этот момент мы поравнялись со входом в пролом.

Я резко и полностью открыл сопла, «Балерина» взревела и ринулась вперед. Все еще держа руку в кармане, Дейли потерял равновесие. Он отлетел назад, я резко повернул руль вправо до упора, и «Балерина» завертелась как настоящая танцовщица. Дейли отлетел в другую сторону. Отброшенный через всю палубу, он ударился о боковые перила в тот момент, когда «Балерина» совершила свой резкий поворот. В это мгновение Дейли удалось вытащить небольшой револьвер из бокового кармана. Он очень походил на тот пистолет 25 калибра, что дамы носят в сумочках. Пришлось на секунду оставить руль. Наклонившись, я схватил Дейли за лодыжки и резко выпрямился.

— Дружок, оставь нас в покое, — сказал я.

Он полетел с высоты двенадцати футов через перила, ударился, зацепив перила нижней палубы и, неуклюже отлетев, упал в воду.

Я опять рванулся к рулю, чтобы удержать «Балерину» от нового поворота, и одновременно с силой топнул по палубе. Когда я выровнял «Балерину» для входа в пролом, до меня донесся шум потасовки в салоне под мостиком. Я поморщился, услышав треск автоматной очереди, будто звук рвущейся ткани: трррр — и у меня за спиной палубу прошили пули, оставив после себя дыру с неровными краями и щепками. Значит, они стреляли в потолок и вряд ли ранили Чабби и Анджело.

Перед тем, как войти в коралловые ворота, я обернулся еще раз. Патрульное судно все еще тащилось на милю позади нас, а в белой пене, что тянулась нам вслед, мелькала мертвая голова Дейли. Я думал, кто же быстрее подоспеет к нему — акулы или судно Дада.

После этого у меня не осталось времени для праздных размышлений. «Балерина» нырнула в пролом. Я испытывал ужас от осознания предстоящих нам трудностей.

Слегка перегнувшись за борт, я без труда мог коснуться рукой коралловой поросли и разглядеть сквозь мелкую воду зловещую массу старых кораллов. Пройдя через пролом, волны теряли свою ярость; и чем дальше мы двигались, тем уже становился пролом, и поведение «Балерины» было непредсказуемым. Впереди показался первый изгиб прохода, и я направил в него «Балерину». Она с легкостью развернулась, покрутив попкой, и лишь слегка качнулась в сторону, где нас поджидали коварные побеги кораллов. Когда я выправил ее ход для следующего отрезка пути, на палубу по лесенке выбрался Чабби. Он сиял от уха до уха. В такое расположение духа его могли привести только две вещи, и одна из них — хороший удар. У него была содрана кожа на пальцах правой руки.